Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей - Коллектив авторов

Рост книгопечатания и развитие журналистики неизбежно приводили к увеличению объема работы всех учреждений. К концу XIX в. в Центральном комитете цензуры иностранной нагрузка утроилась{403}, в Санкт-Петербургском цензурном комитете — увеличилась более чем в 10 раз, в Московском — не менее чем в пять. Цензор Санкт-Петербургского комитета должен был просматривать по 19 печатных листов в день, Московского — более десяти{404}. Рабочий день петербургского цензора длился почти 19 часов{405}, казанского* — 8–9 часов{406}. Штаты цензурных учреждений и денежное содержание цензоров перестали соответствовать потребностям. Это положение констатировалось в документах комиссии, созданной для пересмотра штатов цензурного ведомства в 1896 г. Необходимость увеличения сумм на содержание учреждений была продемонстрирована данными о денежных ассигнованиях по смете цензурного ведомства и действительных расходах. Начальник Главного управления по делам печати М.П. Соловьев указывал на стремительное развитие периодической печати, особенно в провинции, на быстрый рост многочисленных изданий для народа, обусловленный развитием грамотности населения и потребности в чтении. Он писал, что за 30 лет деятельность цензурных учреждений изменилась «количественно и качественно» и поэтому требовалось усиление их кадрового состава и финансирования. Необходимость повышения жалованья чиновников объяснялась изменившимися экономическими условиями в стране — повышением стоимости всех предметов потребления, квартир, содержания детей, медицинской помощи и др. Указывалось, что в других государственных учреждениях эти изменения принимались в расчет при введении в действие новых штатных расписаний, и должностям, состоявшим в IV–V классе по «Табели о рангах» (к их числу принадлежали должности цензоров), присваивалось большее содержание{407}.

В конце 1902 г. в Харькове, Екатеринославе, Нижнем Новгороде, Саратове, Ростове-на-Дону, Томске и Владивостоке были назначены особые чиновники для исполнения цензорских обязанностей. Они подчинялись Главному управлению по делам печати и имели права штатных отдельных цензоров{408}. А указом от 8 июня 1903 г. в этих городах были учреждены штатные должности отдельных цензоров{409}.

Новые Временные правила 1905–1906 гг. не внесли существенных изменений в штатное расписание. По закону от 26 апреля 1906 г.{410} цензурные комитеты в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве и Тифлисе были переименованы в Комитеты по делам печати, цензоры — в членов комитетов по делам печати, отдельные цензоры по внутренней цензуре — в инспекторов по делам печати. Штат цензурных учреждений остался прежним. Закон предоставил право министру внутренних дел создавать особые Временные комитеты по делам печати (по примеру комитетов в Киеве{411} и Казани{412}, образованных соответственно 17 мая и 4 ноября 1906 г.) и командировать в их состав должностных лиц из ведомства Главного управления по делам печати, а также приглашать лиц из других ведомств (кроме судебного). 9 марта 1907 г. Временный комитет по делам печати был образован в Вильне{413}, 23 марта 1909 г. — в Одессе{414}, 3 января 1915 г. — в Риге{415}. Преимущества Временных комитетов цензоры видели в том, что работа распределялась более равномерно, экономились средства на канцелярские расходы; считалось также, что надзор становился более интенсивным. Для этих же целей в комитеты стали приглашать представителей других ведомств.

Отмена предварительной цензуры в 1905 г. повлекла за собой рост печатной продукции, особенно периодических изданий, объем которых также увеличивался. Работа цензора при предварительной цензуре считалась более легкой: чтобы запретить статью в газете, достаточно было зачеркнуть ее красными чернилами, а чтобы запретить рукопись, нужно было выдать свидетельство, что она запрещается на основании определенной статьи Устава о цензуре и печати. При карательной цензуре для запрещения номера периодического издания или книги необходимо было наложить на него арест и возбудить судебное преследование, для чего нужно было написать несколько бумаг, в том числе два отношения на имя прокурора{416}.

В 1913 г. в качестве причины неудовлетворительного надзора за печатью указывались недостаточное число наблюдающих лиц и низкие оклады чинов цензурного ведомства, из-за чего было очень трудно привлечь на службу образованных и подготовленных к «столь ответственному делу» чиновников. Неудовлетворительная оплата труда вынуждала цензоров искать дополнительный заработок на стороне, что отрицательно сказывалось на выполнении ими своих непосредственных обязанностей{417}. 

Состав цензурного ведомства

Во второй половине XIX в. произошли некоторые изменения в составе цензорского корпуса. Главную роль в этом сыграла не столько сама реформа, сколько законодательные акты, предшествовавшие ей.

Профессора университетов, занимавшие цензорские должности по Уставу о цензуре 1804 г.{418}, постепенно к середине XIX в. сменились чиновниками Министерства народного просвещения. По закону от 19 июля 1850 г.{419} на должность цензора мог претендовать чиновник, получивший образование в высших учебных заведениях (или имевший «основательные в науках сведения»), разбиравшийся в истории и литературе. Цензоры, занимавшиеся иностранной цензурой, должны были владеть иностранными языками. Совмещение должностей запрещалось; таким образом, университетские профессора больше не были главными судьями науки, литературы и публицистики.

Александр II придавал большое значение фигуре цензора. В ответ на запрос министра народного просвещения А.С. Норова в январе 1858 г. об указаниях о действиях цензуры император написал: «Успех действия цензуры… зависит главнейше от самого выбора цензоров. Лица сии при необходимых для их занятий познаниях и совершенной благонадежности должны обладать столь же необходимою сметливостью для распознания духа и благонамеренности сочинения, не допуская к печатанию сочинений и статей, содержащих в себе какое-либо противодействие мерам правительственным»{420}. Е.В. Путятин, предложивший перевод цензуры в Министерство внутренних дел, опасался, что правительство могли обвинить в том, что в таком случае наука будет находиться «в руках полиции». Чтобы избежать этого, он считал, что цензорами должны были остаться люди образованные, а лучше всего — профессора университетов{421}.

После смены ведомственного подчинения цензуры резкой смены цензорского корпуса не произошло. 67 чиновников, начавших свою службу в цензуре при Министерстве народного просвещения, в 1863 г. перешли в Министерство внутренних дел. Они постепенно уходили в отставку или переходили на службу в другие ведомства: в 1860-е гг. ушли 30 цензоров, в 1870-е — 15, в 1880-е — 13, в 1890-е — 7, последние двое, старшие цензоры Центрального комитета цензуры иностранной, завершили службу в начале XX в.: в 1904 г. скончался М.Л. Златковский и в 1906 г. ушел в отставку Н. Дукша-Дукшинский[22].

Цензурная реформа 1865 г. повысила юридический статус цензорской профессии. По штатам Министерства народного просвещения 1850 и 1860 гг. должности цензоров соответствовали VII–VIII классу по «Табели о рангах», жалованье петербургских цензоров было 2500–3000 руб. в год, в Москве — 2500, в других городах — 2000 руб. В 1865 г. должности цензоров были переведены в IV–VI класс, жалованье в Санкт-Петербурге и других городах в целом осталось прежним (только члены Совета Главного управления по делам печати и председательствующие в цензурных комитетах стали получать соответственно 4000 и 2500 руб. в год), в Москве жалованье повысилось до 3000 руб.

Оклады содержания оставались неизменными до упразднения цензурного ведомства. Если для середины XIX в. это были большие суммы (известно свидетельство А.В. Никитенко, относящееся к 1855 г., о высокой зарплате цензоров{422}), то в начале XX в. содержание чиновников цензурного ведомства, оставаясь в целом на уровне 1865 г., существенно отставало от зарплаты служащих такого же ранга других министерств.

Годовой доход, получаемый чиновником, складывался из оклада содержания, пособий, премий, наград и пенсий. Так, например, начальник Главного управления по делам печати, кроме положенного ему по должности содержания — 8000 руб., обычно получал еще 3000 руб. к Рождеству и 3000 руб. квартирных. Такие суммы получали С.С. Татищев, А.В. Бельгард, Н.А. Зверев{423}. Член Совета Главного управления по делам печати П.А. Вакар с 1876 г. получал к штатному содержанию добавочное — 2000 руб. в год, всего 6000 руб.{424} А.Г. Петров в 1887 г. получал 4000 руб. жалованья, пенсию — 1622 руб. 41 коп. и 2000 руб. аренды, всего 7622 руб. 41 коп. в год{425}. А. И. Кишмишев, состоя в должности старшего цензора восточных языков Кавказского цензурного комитета, в 1892 г. за 20 лет службы получил премию в размере полного оклада содержания — 1500 руб.; в 1901 г., оставаясь на службе, он стал получать пенсию в размере годового оклада как чиновник, «с отличным усердием и опытом» исполнявший «трудные и ответственные» обязанности, «весьма полезные» для комитета (всего 5500 руб. в год){426}.