Рассказы о неизвестных героях - С Смирнов

Постоянное наблюдение за противником давало возможность иногда предугадывать его намерения и, главное, позволяло гарнизону вести активные боевые действия. По данным, которые доставляли наблюдатели, в штабе разрабатывались планы ночных вылазок. Эти вылазки устраивались регулярно и обходились дорого врагу. Глубокой ночью, когда немцы спали, подземный гарнизон неожиданно вырывался наружу и атаковывал врага в его расположении, навязывая ему рукопашный бой. Из этих ночных вылазок защитники каменоломен обычно возвращались в свои подземелья с богатыми трофеями, оружием и продовольствием, захваченным на складах противника, небольшим запасом воды, которую во время боя успевали набрать специальные команды. А случалось, сюда приводили и пленных фашистов. Немцы закладывали минные поля у выходов из подземелий, опутывали весь район каменоломен проволочными заграждениями, но, несмотря на все это, вылазки гарнизона продолжались.

После одной из таких вылазок, особенно удачной, в каменоломнях случилось трагическое происшествие, оборвавшее жизнь командира подземного гарнизона полковника Павла Ягунова. Во время этой вылазки аджимушкайцы взяли много военных трофеев, и все оружие, добытое у гитлеровцев, как обычно, было принесено в штаб. Утром, когда командиры собрались в штабе на совещание, полковник Ягунов, осматривая захваченное оружие, взял в руки одну из немецких гранат с длинной деревянной ручкой. Видимо, граната оказалась неисправной - внезапно произошел взрыв, и полковник Ягунов упал, убитый на месте, а несколько других командиров получили ранения. Это была тяжкая, невосполнимая потеря - полковник Ягунов с первых дней стал душой всей обороны, ее главным организатором и руководителем. С воинскими почестями защитники каменоломен похоронили своего командира в одном из тоннелей, и с этих пор командование обороной принял на себя другой испытанный боевой офицер - полковник танковых войск Григорий Бурмин.

Между тем недобрые вести приходили по радио с Большой земли. Обстановка на фронтах ухудшалась с каждым днем. Немцы, оправившись после зимних поражений и подтянув на советско-германский фронт новые силы, перешли в наступление.

5 июля 1942 года защитники каменоломен узнали о том, что наши войска оставили Севастополь. Это было для них необычайно тяжким ударом. Теперь вся крымская земля находилась в руках врага, и только здесь, в ее темных недрах, горсточка изголодавшихся, измученных, но крепких духом людей продолжала свою отчаянную борьбу.

А потом вести стали еще более тревожными. Немцы развернули мощное наступление в сторону Сталинграда и на Кавказе. Снова был захвачен врагом Ростов-на-Дону, и вскоре гитлеровские войска вышли к кавказскому побережью Керченского пролива и захватили Таманский полуостров. Оба берега оказались в руках противника, и теперь со своих наблюдательных пунктов защитники каменоломен с тоской видели, как в ту и другую стороны через пролив беспрепятственно идут немецкие суда и баржи.

С каждым днем делались все более тяжелыми и условия жизни в каменоломнях. Одно время критическим стало положение с продовольствием. Запасы на складах были исчерпаны. К счастью, защитники каменоломен смогли откопать сохранившийся продуктовый склад, который в первые дни обороны был завален взрывом. Это на время спасло их.

Мучительнее всего была жажда, и положение с водой не облегчалось. В одном из самых глубоких тоннелей уже давно начали рыть подземный колодец, и работа эта велась ежедневно, но все понимали, что она займет слишком много времени. Грунтовые воды здесь залегли глубоко, и к ним надо было пробиваться через многометровую толщу камня. Как ни самоотверженно работали саперы, никто не надеялся, что до воды удастся добраться скоро.

"..Сколько нужно здесь долбить камни, чтобы достать воду из глубины? записывает в своем дневнике Александр Сариков. - Это очень страшно в наших условиях. Правда, в других условиях это не составило бы для наших людей особого труда, но здесь, когда люди... не видят света, не пьют воды, не дышат свежим воздухом, живут во мраке, сейчас сказать им, что до воды нужно рыть двадцать семь метров вглубь, очень даже страшно",

И вдруг выход был найден. Вспомнили о подземной галерее, которую в свое время пробивали к стволу колодца и которую немцам удалось завалить взрывом. Теперь эту работу можно было довести до конца - немцы уже не охраняли колодца, а забросали его камнями, досками, колесами от повозок и решили, что он будет недосягаем для гарнизона. Вот что записывает в своем дневнике политрук Александр Сариков:

" ..Ходил как тень, порой хотелось умереть, прекратить такую муку. Но подумал о доме, захотелось еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, жить с ними вместе. Болезнь усиливается. Силы падают. Температура до сорока шадусов. Зато следующий день принес нам большую радость - вечером в штаб пришел воентехник первого ранга тов. Трубилин Он долго говорил с капитаном, после чего я слышал, как он сказал: "Та, ей-богу же, будет вода!", но смысла я не понял, что за вода, откуда. Оказывается, этот Трубилин или Трубин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду, хотя это и требовало большой напряженности в работе. Молодой, энергичный товарищ взялся по-большевистски. Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но никто не верил, что будет вода. Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен, и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошел до колодца подземным ходом, в результате упорной работы в течение тридцати шести часов пробил дырку в колодце и обнаружил, что воду брать можно. Тихонько набрал ведро воды и первый выпил со своими рабочими. А потом незаметно принес в штаб нашего батальона. Вода, вода! Стучат кружками, пьют. Я тоже - туда. Капитан подал мне полную кружку холодной чистой воды, шепотом сказал: "Пей, это уже наша вода". Не знаю, как я ее пил, но мне кажется, что ее каак будто и не было. К утру вода была и в госпитале, где давали уже по двести граммов. Сколько радости! Вода, вода!.. Застучали, зазвенели котлы, каша, каша! Суп! О, сегодня каша, значит будем жить. Сегодня уже имеем в запасе сто тридцать ведер воды... Она, вода, решила вопрос жизни или смерти. Фрицы думали, что колодец забит, и свои посты оттуда сняли, так что с большим шумом брали воду. Но нужно оговориться, что воду брать было очень трудно - по подземному ходу можно идти только на четвереньках..."

Это была последняя запись в дневнике Александра Сарикова. Несколько дней спустя политрук скончался от тяжелой болезни. А еще через несколько дней немцы узнали, что гарнизон пользуется колодцем, и снова забросали его на этот раз тушами убитых лошадей, и пить эту воду уже стало невозможно. Оставалось по-прежнему высасывать влагу из стен в ожидании того момента, пока саперы, работавшие на постройке подземного колодца, дойдут до воды.

Все больше людей умирало от голода и жажды, от ран и болезней. Но и умирая, бойцы подземного гарнизона сохраняли в себе ту же решимость, волю к борьбе и веру в неминуемую победу над врагом. Многие из них оставляли перед смертью прощальные надписи на стенах каменоломен или письма, обращенные к Родине, друзьям и близким, полные веры в торжество своего дела и спокойного, гордого достоинства перед лицом гибели.

Уже в 1944 году, после освобождения Аджимушкая нашими войсками, в одном из подземных коридоров был найден скелет, на котором сохранились остатки командирской гимнастерки. В кармане этой гимнастерки обнаружили партийный билет на имя младшего политрука Степана Титовича Чабаненко. А в партбилете оказалось сложенное вчетверо маленькое, но полное высокого человеческого смысла письмо. Вот что писал накануне своей смерти политрук Степан Чабаненко:

"К большевикам и ко всем народам СССР. Я не большой важности человек. Я только коммунист-большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян. Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!"

Немцы тем временем прилагали все усилия, чтобы скорее покончить с подземным гарнизоном и освободить свои войска. Полтора месяца изо дня в день работали нагнетательные машины, закачивая в каменоломни ядовитый дым, и лишь после того, как враг окончательно убедился, что гарнизон применился к этому и уже не несет потерь, немцы прекратили газо-дымовые атаки. Противник пытался засылать в подземелья своих агентов то под видом бежавшего от них военнопленного, то под маской местного жителя. Эти люди старались посеять неверие и панику среди защитников каменоломен, а иногда и предательски убивали их. Но гарнизон вскоре научился распознавать вражеских лазутчиков, и их быстро вылавливали и уничтожали.