Возлюбленный воин - Патриция Поттер

– До прибытия корабля осталось не более шести дней. Если корабль загрузили, то груз придется снять: с нашей стороны было бы неразумно отправлять «Фелицию» в плавание с новой командой и ценным грузом на борту.

– Большинство из бывших гребцов – честные люди.

– Да, но нам не следует забывать и о тех, кто к большинству не относится.

Патрик не мог не согласиться с братом. Он только что забрал из семейной казны изрядный куш, и лишь после продажи товара Маклейны смогут возместить ущерб, а пока Рори серьезно рискует.

– Не забудь про сегодняшний пир, – напомнил Рори. – Наши люди мечтают о празднике с момента твоего прибытия.

– Постараюсь не забыть, – пообещал Патрик, надеясь, однако, как-нибудь увильнуть от торжества.

Разумеется, он поступит, как просит Рори, и нанесет визит королеве, потому что в настоящий момент это было единственное, что он мог сделать для Инверлейта, но после… Патрик еще не знал, куда отправится и что будет делать, но здесь он ощущал себя чужим, и само его присутствие создавало угрозу безбедной жизни его соплеменников.

Джулиана не находила оправдания своему поступку. Какой дьявол дернул ее поднять руку на шотландца? Она не только поступила неразумно, учитывая ее положение, но и повела себя так, как леди себя не ведут. Ее мать сгорела бы от стыда, узнай она о поступке дочери.

Не менее унизительной являлась и причина, по которой Джулиана ударила Маклейна. Он устроил ей проверку, и она чувствовала себя разоблаченной; ей казалось, что во время скачки ими владели одинаковые чувства, а потом он демонстративно показал всем, что это не так.

И все же те минуты скачки были магическими, пленительными… или это всего лишь ее фантазии?

Поднявшись в свои покои, Джулиана бросилась на постель, борясь со слезами унижения; в ее ушах все еще звучал ответ Маклейна и смех свидетелей этой отвратительной сцены.

Однако Джулиана не могла не вспоминать и другое – то, как идеально соединялось во время скачки его тело с ее телом, как по ее жилам разливалось сладостное тепло… То были томительные и волшебные мгновения.

Джулиана подошла к окну и выглянула наружу, где мужчины в шотландских пледах обсуждали что-то, разбившись на небольшие группы.

Интересно, последует ли наказание за ее неосмотрительный поступок – ведь она ударила Маклейна на глазах всего клана! Что ж, по крайней мере этот момент принес ем немалое удовлетворение, он помог выплеснуть все – ее страхи, унижение и неуверенность.

Услышав стук снаружи, Джулиана обернулась.

Кармита отворила дверь, и… на пороге стоял Патрик Маклейн.

– Можешь идти, – сказал Патрик Кармите, но та не пошевелилась.

– Все в порядке, Кармита, – мягко произнесла Джулиана. – Спустись в кухню и чего-нибудь поешь.

Кармита по-прежнему не двигалась с места, и Патрик усмехнулся.

– Клянусь, что не убью твою хозяйку, – пообещал он. Наконец Кармита вышла, и Патрик повернулся к Джулиане; – Какая у вас храбрая защитница! – Он шагнул к ней.

– Да, – согласилась она настороженно.

Неужели он сделает сейчас то, что не сделал во дворе? Однако в голосе Патрика не чувствовалось злости; более того, на его губах она заметила тень улыбки, а. на щеке – милую ямочку.

– Я не должна была поднимать на вас руку, – словно извиняясь, произнесла Джулиана и вздохнула: – Леди так не поступают.

В этот момент Патрик кивнул, словно принимая ее извинения, и вдруг его рука поднялась, а затем пальцы пробежались по ее лицу, задержавшись на щеке. При этом каждое его прикосновение отзывалось в сердце Джулианы изобилием новых ощущений.

«То, что мужчины делают с женщинами, безобразно», – прозвучали в ее голове слова матери. Но то, что она чувствовала сейчас, вовсе не казалось ей ужасным; напротив, ее тело отзывалось на прикосновения Патрика восторгом ожидания.

Джулиана проглотила вставший в горле ком.

– Поверьте, я не хотел вас обидеть. У меня и в мыслях не было причинить вам зло. – Патрик неожиданно замолчал, но в его тоне Джулиана успела уловить сожаление и что-то еще, может быть, печаль.

Она приложила палец к его губам, и Патрик качнулся назад..

– Девочка, я…

Его голос оборвался.

«Девочка». Слово растекалось в ее сознании, теплое и тягучее, словно мед. Тем не менее Джулиана всеми силами пыталась сохранить свое достоинство – так ее воспитывала мать. Она помолвлена, и не важно, что не сама выбрала себе жениха: бумаги подписаны, приготовления сделаны… И тут вдруг Джулиана страстно захотела ощутить прикосновение губ Патрика, пробежать пальцами по его лицу, как это только что сделал он. Может, протянуть к нему руки и стереть из памяти воспоминания обо всех пережитых несчастных днях и ночах? Но имеет ли она право…

Патрик наклонился над ней; их дыхание смешалось, стук сердец слился в один мощный звук.

Ее пальцы приблизились к его лицу и попытались разгладить покрывавшие его морщины, прогнать боль, сосредоточенную в них.

И тут же Патрик коснулся губами ее губ: сначала он сделал это легко и быстро, потом грубо и жадно.

Почувствовав его голод, Джулиана поразилась. Как можно желать того, чего не знаешь? Потом ее руки обвили его шею, зарывшись пальцами в густые каштановые с золотистым отливом волосы, и стали осторожно поглаживать их.

По телу Патрика пробежала дрожь, и Джулиане показалось, что каким-то волшебным образом она стала его частью. Он замер в напряжении, отчего странное, но непреодолимое желание только усилилось.

Джулиана отлично сознавала, что должна отстраниться: перед ней был убийца, пират, захватчик. Или… Разве не он являлся ее защитником все последнее время?

Джулиану захлестнул вихрь противоречивых эмоций. Все, во что она верила, что знала, теперь изменилось, У нее перехватило дыхание, и воздух застрял где-то между горлом и сердцем.

Патрик оторвался от ее губ и легонько приподнял подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. Его пронзительные глаза, похожие на янтарь, горели странным огнем: не холод и пустота властвовали теперь в них, но смятение, голод и желание – эмоции, которые, как она знала, наверняка нашли отражение и на ее лице. Они вдвоем разожгли это пламя, и Джулиане совсем не хотелось его гасить.

– Джулиана, – прошептал Патрик, и ее имя на его губах прозвучало тихой песней. – Клянусь, я не хотел этого. Я просто…

Он вдруг замолчал, и Джулиана подумала, что теперь она никогда не узнает, чего он хотел.

Впрочем, теперь она боялась не столько Маклейна, сколько своих чувств к нему. В нем бушевало неистовство, которое, возможно, было присуще ему до того, как он попал на галеры, и Джулиана чувствовала то же. Как бы это их единение не привело к взрыву, способному уничтожить его, ее, все вокруг…