Ловчий смерти - Леженда Валентин

– Невероятно, «кардоманские слезы»… И ты расстаешься с ними, чтобы всего лишь попасть на противоположный берег?

– Они для меня ничего не значат, – ответил Вергун.

– Завидую тебе, Сын Карны.

– Мало?

– Достаточно.

– Значит, договорились?

– Договорились! – пират вернул камни в кошель и спрятал его за пазуху.

– Со мной женщина и две лошади.

– Не имеет значения, – махнул рукой миниец.

Ловчий пронзительно свистнул, и на берег вышла Танаис.

– Через сколько дней мы будем в Арджасе?

Пират задумчиво рассматривал покачивающуюся на воде тушу пульпа.

– Через сутки… Большой Брат устал, тоскует по морю.

– Через сутки? – не поверил Сын Карны. – Так быстро?

– А чему ты удивляешься, ведь мы будем двигаться под водой.

– Лошадей на время плавания придется усыпить, – предупредил миниец, передавая Сыну Карны маленькую фляжку из темно-зеленого стекла. – Смочи этим настоем губы животных.

Вергун не стал спорить. Вряд ли миниец желал отравить лошадей. Ловчий ничего не знал об обычаях морского народа. Доверять пиратам, конечно, не стоило, но другого выхода нет. Хорошо то, что главарь отлично знает, с кем имеет дело.

Выдернув пробку, Сын Карны смочил темной, не имеющей запаха жидкостью пучок сухой травы и провел им по губам каждой лошади. Сначала животные вели себя довольно смирно, но через некоторое время стали проявлять явные признаки беспокойства, а еще через минуту уже обездвиженно лежали на земле.

– Перенесут ли они путешествие? – с сомнением проговорил Вергун, возвращая минийцу сонное снадобье.

– Об этом можешь не беспокоиться, – в очередной раз улыбнулся пират. – Все жизненные процессы у них замедлились. Очнутся такими же, какими были прежде.

Бросив пустые повозки на берегу, моряки по очереди исчезли в круглом зеве. Щупальце пульпа медленно поднялось вверх и, обхватив лежащую на берегу лошадь, легко подняло ее, перенося на спину. Затем то же самое было проделано и со второй лошадью. Когда животные оказались на туше пульпа, черная блестящая плоть разошлась, и кони погрузились в тело монстра.

– Там у нас трюм… – пояснил миниец.

– Как вы это делаете? – зачарованно глядя на морское существо, спросила Танаис. – Вы управляете этим… животным?

– Верно, Большой Брат слушается только меня.

– Он ментал, – пояснил девушке Ловчий, – по всей видимости, очень сильный…

– Странное слово, – проговорил Человек большой воды, – никогда его не слышал, но оно мне нравится.

– Так называют тех, кто усилием мысли подчиняет себе других живых существ.

Кивнув, миниец повел пассажиров на борт своего диковинного «корабля».

– Ничему не удивляйтесь, – бросил он через плечо. – Внутри уютно, намного лучше, чем в какой-нибудь лодке, продуваемой насквозь ветром.

Пассажиры ступили на шершавое щупальце-трап, и оно начало медленно скатываться в кольцо по мере того, как люди приближались к черной дыре входа.

Миниец оказался прав. Входное отверстие затянулось, и путешественники очутились в удивительном мире, не похожем ни на что, виденное ими раньше. Этот мир не был отталкивающим, как думалось поначалу. Внутренности пульпа действительно больше всего напоминали обычный корабль. Вместо свечей на блестящих кожаных стенах светились овальные выпуклости, источающие мягкий белый свет. Вожак пиратов показал, как ими пользоваться. Нужно было всего-навсего постучать по выпуклости пальцем. Один раз – и она загорается, два раза – становится ярче, три – гаснет. Круглые стены были неподвижны. Ловчий не понимал, откуда здесь берется чистый пахнущий морем воздух. Он спросил об этом миинйца, и тот указал на маленькие щели в потолке длинного коридора, напоминающие жабры. Здесь все было предусмотрено для жизни людей.

Пират провел пассажиров в самый конец длинного коридора и, приложив руку к стене, открыл очередное входное отверстие.

– Вот здесь вы будете жить до конца плавания. Как освоитесь, найдете меня в главном нервном узле.

Затем миниец удалился, кожаная мембрана с хлопком затянулась за его спиной. Сын Карны с досадой подумал, что не успел спросить, как отыскать главный нервный узел, но потом решил, что это не столь уж и существенно. Посоветовав Танаис ничего не касаться, Ловчий принялся изучать отведенное им помещение. Вергун очень не любил хитроумные ловушки. Подойдя к тому месту, где должна была располагаться дверь, он, повторяя действия минийца, приложил к стене руку.

Ничего не произошло.

– Может, нужно снять перчатку, – робко предположила Танаис.

Ловчий кивнул и, стянув с правой руки кожаную перчатку, снова коснулся стены. На этот раз прикосновение дало результат. С чмокающим звуком открылся проход. Сын Карны выглянул в ярко освещенный коридор. Никого. Лишь где-то в отдалении едва различалась мерная глухая пульсация. Вергун вернулся в «каюту». Щелкнул пальцем по едва мерцающей выпуклости под потолком. Свет тут же разгорелся ярче. Две койки по углам выглядели вполне обыденно, удобные, плетеные и, как показалось Ловчему, довольно новые. Еще тут был гамак, висевший на торчащих из потолка железных крючьях. Значит, в жилых полостях пульпа нет нервных окончаний.

– Приляг отдохни.

– Нет, – коротко бросила Танаис. – Я не смогу заснуть здесь. Что, если я засну, а оно… меня переварит.

– У тебя очень живое воображение, – расхохотался Вергун, заглядывая под одну из плетеных коек. – Странно…

– Что странного? – насторожилась девушка.

– Я не нахожу скелетов бывших обитателей каюты.

Гневно сверкнув глазами, дочь бана обиженно отвернулась.

– Ну, как хочешь, – сдался Сын Карны, и тут он обратил внимание на крестообразный шрам, располагавшийся как раз напротив входного отверстия.

Ловчий задумался, затем, почувствовав ток свежего воздуха, посмотрел вверх и увидел, что узкие щели в потолке трепещут, медленно сокращаясь. Лучше будет, если Танаис их не заметит. Но сейчас его больше интересовал диковинный крестообразный шрам. Немного поколебавшись, Вергун коснулся нароста рукой. В ту же секунду куски плоти разошлись, и взору удивленных путешественников открылось круглое окно.

– Как здорово! – воскликнула Танаис, осторожно касаясь твердой прозрачной поверхности.

– Это кость, – пояснил Ловчий. – Прозрачная отполированная кость.

За окном плавали рыбы, кружа в темно-синих сумерках. Оттенки постепенно менялись, выше вода делалась ярче, ниже темнела. Судя по всему, монстр плыл на большой глубине. Время от времени можно было заметить кончик гигантского плавника, мелькающего далеко в стороне. Пульп величественно рассекал водное пространство.

«Мы находимся где-то посередине морского существа», – решил Вергун, вглядываясь в глубокую синеву за окном.

– Ну вот, теперь тебе есть чем заниматься…

– А вы? – встревоженно спросила девушка.

– А я немного прогуляюсь.

– И оставите меня здесь ОДНУ?!!

– А что с тобой сделается?

– Вы уйдете… а он только этого и ждет!

– Кто он? – не понял Сын Карны.

– Чудовище, в котором мы оказались!

– Ерунда, – Ловчий небрежно указал на гамак. – Забирайся в эту штуку и рассматривай рыб, может, заснешь.

Дочь бана осторожно подошла к гамаку и принялась с усердием изучать прочную грубую ткань, словно ожидая, что и гамак окажется частью живого существа. Сын Карны покинул каюту. Удивительно, но он совершенно не ощущал движения. Не чувствовал, что они плывут. Направившись в противоположный конец коридора, Вергун по пути внимательно рассматривал стены. Неожиданно прямо перед ним открылся проход. Ловчий вошел в круглое, похожее на колодец помещение. Стены тут не были гладкими. Покрытые странными наростами, они шевелились, источая стекающую вниз влагу. С потолка свисала веревочная лестница. Сын Карны поднялся наверх, где его ожидал очередной круглый проход, услужливо раздвинувшийся при его приближении.

– Я ждал тебя, – услышал Ловчий знакомый хрипловатый голос.