Куда исчез Гитлер, или Военные тайны ХХ века - Ада Петрова

Я обомлела. Они, думаю, тоже. Женщина в купальнике перед мужчинами – это дикость. Они делают свое дело, в мою сторону вроде бы и не смотрят, но я вижу: косятся. Ушли бы на две минуты, чтобы я могла вылезти и уйти в дом. Так нет же! Напротив, с усмешкой болтаются рядом. И так – полтора часа. Наконец, и во мне взыграла гордость, да и плечи совсем обгорели на солнце. Я с улыбкой вышла из воды, вытерлась полотенцем, постояла, сказала «Салам!» и ушла. Ты бы видела их физиономии! Что ж, на наглость нужно наглостью и отвечать. Однако я сильно рисковала. Могло случиться что угодно. Оскорблены догматы ислама.

Оказывается, в Кабуле есть зоопарк. Когда-то король, побывав в Европе, решил: а моя столица чем хуже? Зоопарком это можно назвать с большой натяжкой. Особенно теперь. И все-таки решила побывать. Меня пригласили наши советники, работающие в муниципалитете. Лучше бы не ходила – слезы и боль. Такое это зрелище. Шесть с половиной голодных зверей и старый пес из шахского дворца. Говорят, что ему под тридцать лет, но я не поверила, хотя на вид собаке лет сто. Лежит, не поднимаясь. Огромная морда с грустными глазами. Устал жить, а ведь когда-то был любимцем короля. Толпы грязных мальчишек, бегающих с длинными палками, суют в очередную клетку какую-нибудь ветку с листочками, обалдевшее от голода животное кидается, а эти гадюки, сами голодные, начинают тыкать в него острыми прутьями, железками. Жестокость воспитывается в них с детства. Привезенный когда-то из Индии лев давно забыл, что он лев. Мяса не видел неизвестно сколько. Ему ничего не хочется. Только умереть. Немного бедняге осталось…

Вчера не успела дописать письмо. Вечером была на настоящей афганской свадьбе. Если бы Лещинский был дома, не видеть бы мне всего этого – не пустил бы. А я решилась поехать с людьми, которым доверяю, хотя верить здесь нельзя никому. Это я поняла очень скоро. Была джума, пятница, выходной для мусульман день, когда молятся усерднее, обед повкуснее и обязательно свадьбы. Каждый, кто приезжает сегодня в Афганистан, чувствует тревожное сочетание беззаботности и постоянно подстерегающей беды, которой пропитан здешний воздух. И потому пышный свадебный кортеж на кабульских улицах воспринимается чуть ли не как мираж в пустыне. Настолько кажется невозможным бракосочетание, когда где-то рядом идут бои, город обстреливается, его районы сотрясают диверсии.

По местечку Суруби, например, где расположена построенная нами гидроэлектростанция, питающая энергией Кабул, сегодня было выпущено сто неуправляемых реактивных снарядов. В Кандагаре обстрелян аэропорт. В Герате телецентр.

А тут в свадебном кортеже причудливо разукрашенные «Мерседесы», превращенные мастерами в произведение дизайнерского искусства. Должна тебе сказать, что за годы нашего военного присутствия в Афганистане на наших, что называется, хлебах поднялись не сотни, а тысячи миллионеров. Для украшения подобных машин существуют специальные мастерские, где мастера за несколько часов убирают их яркими блестящими лентами, золотыми и белыми султанами, бантами и цветами. Вот из такого роскошного кабриолета важный жених выводит невесту в богатом зеленом (цвет ислама) платье. Конечно, в городах традиции не так живучи. Скорее, им отдают дань.

Увидеть настоящую мусульманскую свадьбу со всеми ее ритуалами теперь и не во всяком кишлаке можно. Но в глубинке люди, конечно, более суеверны. «Неверным», то есть нам, там лучше вообще не появляться. Афганцы народ воинственный. На такой свадьбе жених не видит лица своей невесты до конца свадьбы. Только когда они остаются одни, жених получает этот подарок от родственников.

Сейчас, только выйдя замуж, молодая женщина нередко становится вдовой. Случаются трагедии на самих свадьбах. Недавно при взрыве ракеты гибли и молодожены, и их родственники, и гости. Все чаще справляются странные, на наш европейский взгляд, свадьбы, когда присутствует только невеста. Жених где-нибудь воюет или в эмиграции. Его представляет брат или друг. Молодую жену потом «перешлют» мужу с первой оказией. Если за рубеж, то самолетом до Дели, а уж потом дальше, чаще в Пакистан, с которым у Афганистана нет официального сообщения. Правда, недавно с удивлением узнала, что из центра города с набережной реки Кабулки ежедневно на рассвете в эту соседнюю страну уходит автобус. Ноу проблем.

Страна чудес.

Так вот, именно на такой вот необычной свадьбе я и была. В этой семье, каких много сейчас в Афганистане, один брат живет в Германии, второй – в Англии, третий, женатый на русской, в Кабуле, четвертый – в Америке. Этот последний – ярый котрреволюционер, который пообещал, что после возвращения на Родину отрежет третьему брату голову и провезет по городу в назидание другим предателям. Он-то и попросил мать, которая уже выплакала все слезы, подыскать ему невесту. Шариат благословляет многоженство, а потому женятся здесь до глубокой старости, а невестой может быть любая старше 12 лет. Были бы у жениха деньги на колым (выкуп за будущую жену), да на содержание жен и детей.

На свадьбу без приглашения приходит вся родня, а бывает, что это до четырехсот человек. Весь день свадьбы невеста проводит с подругами в парикмахерской.

Короткое отступление: русским посещать местные парикмахерские категорически запрещено: инфекции, грязь, да и острых предметов много под рукой. Приходится что-то изображать самостоятельно, ведь надо же выглядеть прилично, хотя бы для себя. Но ты же меня знаешь: я фаталистка. «Ке сера – сера» – что будет, то будет. Так вот, посетила я однажды такую цирюльню исключительно из интереса. Меня отвела туда афганская подруга. Актриса и милейшая женщина. Так что видела я все своими глазами. Свадебный макияж занимает несколько часов и стоит очень дорого.

Невеста появляется перед гостями только после праздничного ужина. Она сидит на возвышении, как на троне, и гости осыпают молодую конфетти, надевают ожерелья из цветов, зажигают ароматические свечи, чтобы жизнь горела долго и была чистой, мажут руки хной, чтобы рождались здоровые дети, подают напиток вроде компота, чтобы все беды пополам, разрезают трехэтажный торт, чтобы не было разногласий в семье.

Свадебный контракт уже составлен к этому времени муллой только в присутствии родителей с обеих сторон. Новобрачные при этом не присутствуют. В нем не только удостоверяется брак, но и оговариваются все материальные вопросы. Спиртное на свадьбах, как и на других мусульманских праздниках, не подается. Все строго традиционно. Замужние женщины и люди постарше ведут себя степенно, тихо беседуют, но не мешают веселиться молодым. Множество детей разных возрастов – тоже родственники. Но от них нет особого шума. Воспитаны в строгости. Одного родительского взгляда достаточно, чтобы все понял. Никто не кричит истошно: «Горько!». Общая атмосфера доброжелательности и уважения друг к другу. Это и есть лучшее пожелание счастья и долгих лет молодоженам. Только всем нынче грустно на душе. Да и чего хорошего? Страна оккупирована иноземцами. Идет война, которой не видно конца. Будут ли живы они, будут ли живы их дети?

Целую, дорогая. И говорю тебе и себе: «Не урони своего и чужого достоинства!» Так написано у Конфуция.

Кабул

Чет или нечет – всегда и все считаю и загадываю. Скажешь: шиза, бэби? Так и буду, Нюсенька, считать до конца дней.

Привет! – Кукушка, кукушка! Сколько лет мне осталось жить? Но кукушек в Афганистане нет. По крайней мере, я не слышала. Так что, кукую сама и считаю…

Сегодня, как вчера, завтра – как сегодня. Это, конечно, в смысле быта. А вообще-то сама понимаешь, здесь не соскучишься – все время что-нибудь происходит. Приходится прилагать немало усилий, чтобы не ронять себя. Работа наших корреспондентов за рубежом унизительна. Особенно в такой стране, как Афганистан. Ты зависишь от всех, от тебя не зависит ничего. Меня неотступно преследует мысль: зачем мы сунулись в эту чертову страну да со своим уставом. При каждом самом завалящем чиновнике сидит наш советник. Их тысячи. И работают, конечно, они, а наши «заклятые» друзья при этом присутствуют. Получается, что управляем страной мы. А, собственно, какой страной? Три четверти территории контролируют моджахеды. А так называемое правительство правит лишь в Кабуле, нескольких северных провинциях, да еще в крупных городах, где стоят наши гарнизоны.

Сотни раз я наблюдала, как функционирует эта власть. Во-первых, государство обязано по мусульманским правилам привозить бесплатно всех на работу и также бесплатно кормить в течение дня. Посему автобусы рано утром начинают собирать этих бездельников по городу. И прибывают они на свои рабочие места, дай бог, часам к девяти, а то и к полдесятого. Тут же начинается обязательное чаепитие, растянутое часа на полтора, сопровождаемое бесконечными расспросами: хубасти-четурасти, как поживаете, как дела? Все преисполнены важности и достоинства. А в коридорах бесчисленных контор сидят на корточках на грязном полу, обтирая засаленные стены, сотни людей, ожидающих решения своих вопросов. Сидеть так они могут часами. Многие приходят с детьми. Изо дня в день, из месяца в месяц люди не могут добиться никаких результатов. В полдень уже обед. Приготовления же к нему начинаются значительно раньше. Пока туда-сюда – еще два часа пройдет. Без взяток тут ничего не сделаешь. В четыре часа подается автобус, чтобы везти людей по домам. Но выкатываются людишки на улицу еще раньше. Надо успеть еще по соседним лавкам побегать. Вот и весь рабочий день.