Навсегда твоя роза - Робин Хэтчер

— Я здоров! — Майкл уже собрался откинуть простыню, когда вспомнил, что лежит под ней голый.

Заметив неудачную попытку мужа, Роза слегка улыбнулась. Однако это только подлило масла в огонь.

— Принеси мои брюки.

Девушка гордо вздернула подбородок.

— Они на комоде. Возьмите сами.

— Отлично! Как только ты выйдешь из комнаты.

— Но прежде обещайте съесть ужин.

Услышав ультиматум, Майкл понял, что жена на этот раз выиграла. Он не собирался вылезать из кровати в ее присутствии, не будучи уверен, что сможет твердо держаться на ногах. Одно дело быть обнаженным с женщиной в моменты близости и совсем другое — предстать в неглиже беспомощным и не способным даже поднять ложку. Не хотелось даже вспоминать, что Роза ухаживала за ним в моменты беспамятства.

— Подай штаны, — заметно помрачнев, потребовал Майкл.

Девушка хмыкнула и протянула поднос.

— Зайду позднее, посмотрю, как у вас дела.

— Не стоит беспокоиться, — огрызнулся он. — Я буду на строительной площадке.

— Я в этом не сомневаюсь, — выходя из комнаты, Розы откровенно смеялась.

Майкл стиснул зубы. Будь он здоров… Глядя на пустой дверной проем, Рафферти внезапно одернул себя. Черт ее подери! Роза права. Он еще слишком слаб, чтобы самому одеться, не говоря уже о работе.

Хитроватая улыбка тронула уголки рта.

Она не ошиблась и в другом. Ее муж — тупоголовый неуклюжий старый медведь.

Нельзя заставить женщину полюбить себя, вечно ворча, да еще такую упрямицу, как и он сам.

Майкл поднял тарелку с борщом с подноса. Жена недаром настаивала. Нужно кушать, чтобы восстановить силы. Кстати, это варево действительно вкусно пахнет.

Вскоре Рафферти полностью опустошил содержимое тарелки и уже собирался поставить ее, когда вновь появилась Роза.

Она задержалась в дверях.

— Майкл, простите меня.

На лице читалось искреннее раскаяние, и жена казалась такой хорошенькой. Имея такую женщину для общения, нетрудно и полежать подольше. На нее просто приятно смотреть.

— Это я прошу прошения, — сказал Майкл со смыслом, — потому что вел себя неразумно. Ты во всем права.

Роза покачала головой.

— Мне стыдно за свое поведение.

— Стыдно?! — это он бурчал, как старый медведь.

— Я поклялась, что буду хорошо заботиться о вас до полной поправки. После того как вас заставили жениться на мне, это лишь малая толика, которой я могу отплатить за причиненные неприятности.

Рафферти содрогнулся внутри. Не хотелось, чтобы Роза строила их отношения лишь по обязанности и из чувства вины. Он похлопал по кровати.

— Дело в том, что мне тошно и скучно. Может, присядешь и поговоришь со мной? Это хоть немного развлечет.

Девушка, безусловно, удивилась подобной просьбе.

— Не смогу… Много стирки.

— Это подождет…

— Ну, я…

— Пожалуйста!

Роза инстинктивно понимала, что лучше сбежать из комнаты и не поддаваться умоляющему взгляду ярко-синих глаз. Она многим обязана Майклу Рафферти, но составлять ему компанию совсем не обязательно, это не входило в их соглашение. Да и слишком опасно приближаться к нему. Он заставлял ее думать о недозволенном. И чувствовать то, что не стоит брать в расчет. Лучше уйти…

Однако девушка все же присела на краешек постели.

— Я не могу оставаться надолго, — сказала она. — Много дел.

Майкл не улыбался, но выглядел довольным. Он смотрел на Розу так, будто ласкал ее взглядом.

— Скажи, если бы не было работы, как бы ты провела день отдыха?

Без работы? Такого дня в ее жизни не случалось. Даже в воскресенье. Всегда накапливалось слишком много дел.

— Не знаю… — отмахнулась девушка.

— Да ладно. Неужели ты ни о чем не мечтаешь?

Она пожала плечами, не имея понятия, как ответить. Под пристальным взглядом мужа Роза нервничала. Он словно притягивал ее, пусть не физически, а эмоционально, и это пугало.

Майкл довольно долго наблюдал за женой.

— Расскажи, что тебе дорого. Вспомни себя маленькой девочкой.

Роза мгновенно восстановила приятную картинку из детства… Вот она взбирается на лошадку Ларк и хохочет, слушая подробный инструктаж подружки. Какой великолепный день!

— Ну, говори…

— Мне тогда исполнилось девять, — с улыбкой вспоминала Роза. — Ларк подарила мне поездку верхом. Это был самый лучший подарок в моей жизни. Я прокатилась всего один круг, но ощущения остались незабываемые. Потом ко мне присоединилась Ларк, и мы долго катались по двору около церкви, — перед глазами внезапно ожила девушка, скачущая верхом по улице, чтобы рассказать о поцелуе Янси Джоунза. — Она до сих пор ездит на Черныше.

— А у тебя когда-нибудь была своя лошадь?

Вопрос мгновенно вернул Розу в настоящее.

— Нет.

— Тебе хотелось бы ее иметь?

Она кивнула, злясь, что муж так легко читает ее мысли. Конечно, любой мечтает о собственной лошади. Роза долгие годы помнила о том дне рождения и мечтала, что мать когда-нибудь сделает ей подобный подарок. Но в доме Таунсендов всегда было туго с деньгами, и до отъезда отца, и после его возвращения. Даже тогда, когда дела на постоялом дворе шли неплохо, всегда появлялась нужда в чем-то более важном: сначала достроили дом, крыльцо и покрасили здание, а потом пришлось покупать новые занавески. Денег на удовлетворение детских грез Розы никогда не хватало.

Постепенно мечта о собственной лошади забылась вместе с другими, которым никогда не суждено осуществиться.

— Ты когда-нибудь еще ездила верхом?

— Несколько раз… с Ларк…

«Но это было так давно», — Роза закончила мысль про себя.

Майклу хотелось подарить девушке все, чего она раньше не имела: беззаботные дни, чтобы просто полежать и полюбоваться странными очертаниями облаков на небе; прогулки верхом, когда можно наблюдать, как великолепные каштановые волосы развеваются на ветру, словно крылья у Пегаса.

Счастье Розы значило для Рафферти больше, чем его собственное.

Девушка встала с постели.

— Мне действительно нужно кое-что перестирать. Работа сама собой не делается.

Майкл посмотрел на нее и поразился глубине собственных чувств. Он не ошибся. Ее благополучие важнее всего.

— Крикните, если что-нибудь понадобится, — она забрала поднос и вышла из спальни.

Всю жизнь, во всяком случае, с шестнадцати лет, Майкл мечтал об одном — унаследовать отели «Палас». Даже любовь к семье стояла на втором месте. Единственной страстью стало дело, причем с момента пробуждения ранним утром и до той секунды, когда Рафферти засыпал ночью. Он, безусловно, собирался жениться и завести детей, но бизнес и в данном случае остался бы превыше всего. Сие казалось вполне разумным и естественным. Так все живут в этом мире.