Покровка. От Малой Дмитровки в Заяузье - Сергей Романюк

Пыжевский переулок упирается в Старомонетный. Это название, как и более раннее (до конца XIX в.) — Денежный, произошло от Кадашевского монетного двора, здания которого располагались поперек нынешнего переулка примерно между домами № 8–10 и № 5–11. Монетный двор находился в зданиях бывшего Хамовного (ткацкого) двора, построенных в 1658–1661 гг.: «…указал великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович… сделать в Кадашевской слободе на своем государевом Хамовном дворе палаты, где делать его государево всякое хамовное дело…» Это был внушительный комплекс нескольких построек, обнесенных стенами с проездными воротами и угловыми башнями; на северном главном фасаде красовались двухпролетные ворота (подобные тем, которые строились в монастырях), увенчанные тремя башенками с шатровыми завершениями.

В конце XVII в. Петр I пытался наладить на Кадашевском дворе производство парусного полотна для зарождавшегося русского флота. Позднее он поместил здесь школу навигацких и морских наук, но ее учителя били челом с просьбой отдать под школу здание где-нибудь на Покровке или на Мясницкой, «где б в пристойном и на высоком месте, что б нам мочно горизонт видеть и примечать обсервацию». Школу расположили в Сухаревой башне, а на Кадашевском дворе стали чеканить новую петровскую монету. Монетный двор в Кадашеве иногда называли Адмиралтейским и Военно-морским, так как он подчинялся морскому ведомству. На нем сам Петр как-то получил жалованье по должности «арьер-адмирала» под именем Петра Михайлова.

Монету здесь чеканили с 1701 по 1736 г., а потом передали Кадашевский двор суконной фабрике. Сооружения Кадашевского двора использовались для различных целей — так, в частности, здесь были сложены и опечатаны издания Н.И. Новикова после его ареста.

Между 1803 и 1807 гг. здания бывшего Кадашевского двора сломали и проложили через это место переулок.

В Старомонетном переулке есть памятник более позднего времени — это чудесная, уютная, маленькая усадьба (№ 22). Главный дом ее стоит торцом к переулку, небольшой дворик перед ним окружен служебными строениями. Дом «купеческих жен Афимьи и Ирины Чижевых» приобрел ампирные черты, очевидно, в конце 1820-х гг., но был увеличен пристройкой, а одноэтажный флигель слева надстроен вторым этажом. Уцелели металлические зонтики над подъездами, лепные барельефы, и восстановлена даже деревянная калитка с резьбой, характерной для того времени.

К сожалению, не сохранился ампирный декор, когда-то очень выразительный, на особняке (№ 27), построенном к 1817 г., где в 1910 г. жил писатель И.С. Шмелев. Рядом — значительно перестроенное здание № 29, возведенное в 1770-х гг. директором питейных сборов Москвы Г.В. Лихониным. В архивных документах 1834 г. есть рисунок ампирного фасада этого дома, владельцем которого тогда был майор Н.В. Арсеньев. В течение почти всего XIX в. дом неоднократно перестраивали, изменяли, и сейчас он ничем не напоминает красивый особняк, каким был когда-то. В нем в конце XIX — начале ХХ в. находилась устроенная Варварой Яковлевной Лепешкиной в 1879 г. богадельня для слепых женщин имени князя В.Н. Долгорукова с домовой Спасской церковью, а теперь его занимает Институт географии Академии наук, основанный в Петрограде, а с 1934 г. работающий в Москве.

Более позднее время отмечено появлением в переулке жилых домов по проектам архитекторов М.М. Черкасова (№ 1, 1889 г.), А.В. Иванова (№ 10, 1908 г.), Н.И. Иванова и А.М. Хомко (№ 14, 1912 г.), Д.М. Челищева (№ 33, 1914) и Н.Н. Васильева (№ 35, 1887 г.; буква «Д» на фасаде обозначает фамилию его владельца — купца Н.Н. Дружинина). Уже в советское время было построено монументальное здание для Министерства атомной энергии (№ 26).

Дом № 33 принадлежал Марфо-Мариинской обители, и в нем во время Первой мировой войны поселили монахинь Турковицкого монастыря, эвакуированных из города Холм, и 13 октября 1915 г. на пятом этаже дома освятили церковь преподобной Елизаветы.

В 1919 г. в доме находился комитет по делам изобретений РСФСР, были квартиры геолога А.Д. Архангельского и металлурга И.Н. Плаксина. В 1920-х гг. здесь помещалось общежитие Горной академии, где жили студенты, ставшие позже руководителями советской промышленности, И.Ф. Тевосян и В.С. Емельянов, а также писатель А.А. Фадеев.

В Старомонетном переулке была и большая, вполгектара, усадьба артиллерии майора Ивана Жукова (№ 37). В 1870-х гг. в обширном саду бывшей усадьбы устроили садоводческое хозяйство, где находился садовый питомник, под названием «школа дерев». К концу же XIX в. вся территория усадьбы оказалась занятой промышленными и складскими строениями Покровской бумагопрядильной и ткацкой мануфактуры, в советское же время тут находились 1-й автобусный парк и потом 2-й авторемонтный завод, а теперь все застроено офисными зданиями. Старомонетный переулок выходит на улицу Большую Полянку невдалеке от здания бывшей церкви Успения, «что в Казачьей», которое находится на углу с 1-м Казачьим переулком. Так же как и 2-й Казачий, он стал называться с конца XIX в. в память о бывшем здесь в XVII–XVIII вв. поселении казаков. Еще в 1830 г. в приходе церкви Успения числилось «Козачье подворье», где, по сведениям приходской исповедной книги, жили несколько казаков во главе с «урядником Войска Донского» и которое находилось через двор от церкви на углу со Старомонетным переулком. Церковь выстроил в конце 1690-х гг. стольник Василий Полтев, а через сто лет — в 1798 г. — построили трапезную с двумя приделами и колокольню, которая видна издалека по Большой Полянке, так как она поставлена на одном из изгибов улицы.

Бывшая усадьба в Старомонетном переулке

До 1890-х гг. оба Казачьих переулка называли Успенскими, более раннее название 1-го Казачьего — Жуков переулок, а 2-го — Фаминцын, по фамилиям домовладельцев.

В обоих переулках среди больших дворов, заросших деревьями, еще сохранялись несколько деревянных строений второй половины XIX в. О церкви и окружающих ее местах пишет Аполлон Григорьев в воспоминаниях «Мои литературные и нравственные скитальчества», описывая прогулки по Замоскворечью: «Между тем уже сильно стемнело. Кой-где по домам, не только что по трактирам, зажглись огни. Не будем останавливаться перед церковью Успенья в Казачьем. Она хоть и была когда-то старая, ибо прозвище ее намекает на стоянье казаков, но ее уже давно так поновило усердие богатых прихожан, что она, как старый собор в Твери, получила общий, казенный характер. Свернемте налево. Перед нами потянулись уютные, красивые дома с длинными-предлинными заборами, дома большею частью одноэтажные, с мезонинами. В окнах свет, видны повсюду столики с шипящими самоварами; внутри глядит все так семейно и приветливо, что, если вы человек не семейный или заезжий, вас начинает разбирать некоторое чувство зависти. Вас манит и дразнит Аркадия, создаваемая вашим воображением, хоть, может быть, и не существующая на деле».

К этим домикам вполне могут быть применимы слова московского романиста А.М. Пазухина, много печатавшегося в конце века в газетах: «Между Полянкой и Ордынкой расположены очень уютные и весьма тихие переулки, похожие на безлюдные улицы наших провинций и населенные преимущественно средним купечеством, которое имеет там свои дома, переходящие из рода в род и большею частию, похожие один на другой, если не наружным видом, то расположением комнат, двором и характером обстановки. Чистый двор с сарайчиками и амбарами, с резной решеткой, отделяющей двор от сада, с конурой цепного пса, всегда сытого и всегда сердитого, с колодцем под узорным навесом, с путешествующими по двору курами под предводительством важного петуха. Комнаты в доме уютны, с запахом деревянного масла и вечно цветущего жасмина, с портретами в гостиной „самого” и „самой” в золоченых рамах, с мезонином или антресолями, где обыкновенно живут „барышни”, — те беленькие, румяненькие барышни, которых всегда встретишь в замоскворецких церквах, нарядно одетых и бросающих боязливые взоры на молодых людей непрекрасного пола вообще, а на носящих военный мундир в особенности».

Теперь же этой идиллии и след простыл, и в этих переулках строятся новые дома, в которых появляются и новые хозяева — многочисленные фирмы, частные предприятия, общества и конторы. Во 2-м Казачьем переулке архитектор М. Филиппов построил так называемый Римский дом (№ 4), фасад которого, скучновато-плоский, никак не предполагает вызывать у зрителя никаких неожиданностей, пока он не подойдет к середине здания и не увидит самое удивительное здесь — круглый двор с вереницами колоннад. Это здание — одно из самых примечательных, построенных в Москве в последнее время. По соседству, в Погорельском переулке, архитектор Д. Быков построил очень интересный дом, вернее, комплекс из трех строений (№ 6–8): углового, с Щетининским переулком, с ротондой, формы которого вызывают в памяти дом Шереметева XVIII в. на углу Воздвиженки и Романова переулка, примыкающего к нему девятиэтажного и особняка с ампирными деталями по Щетининскому переулку (№ 12).