Опасное окружение - Натали Питерс

Доминик видел, как увлек меня его рассказ и, довольно посмеиваясь, продолжал:

«Месье Гэмби, – сказал тогда Жан, – я всегда восхищался вами как пиратом, но вы не оставили мне выбора». Жан чуть надавил на лезвие, и Винсент заскулил как дитя, и стал оправдываться, будто вовсе не хотел убивать Жана, а всего лишь решил его проверить.

«И каков ваш вердикт, сударь?» – спросил Жан с нажимом в голосе. Тишина стояла мертвая. Винсент Гэмби сказал, что да, Жан прошел испытание. Тогда Жан отдал ему нож и повернулся к нему спиной, чтобы показать, что доверяет ему. Вот этим он на самом деле всех и взял. Жан вытащил шпагу и, обращаясь к ребятам, спросил: «Может, еще кто-нибудь из вас хочет проверить меня на прочность?»

В ответ – ни звука.

«Очень хорошо, – сказал Жан. – Я согласен вести для вас дело. Я один из вас, джентльмены. Тот, кто обманет меня, введет в заблуждение нас всех. Тот, кто стоит у меня поперек дороги, предает и вас тоже. Тот, кто убьет меня, разрушит организацию, вернет вас к тому, с чего вы начинали – снова превратит вас в крикливых и бестолковых чаек. Это ясно».

Всем было все ясно.

«Тогда чего вы ждете? Давайте отпразднуем событие!» – И он закатил им такой праздник, что слышно было в Новом Орлеане.

– Вот, – вздохнул Доминик, – и вся история Лафитов.

– Чудесная история, – прошептала я. Пьер кивнул.

– Точно. А теперь смотри, – продолжил Доминик. – Лет через шесть на Гранд-Терре будет сорок складов с товарами, сорок! Не считая тех, что уже есть в Новом Орлеане и вверх и вниз по реке до самого Дональдсонвилля.

Для тех ребят, что захотят, мы построим здесь дома, и бордель, и таверну, и больницу…

– И ни одной церкви?

Мой вопрос был встречен взрывом смеха.

– Нет, церкви не будет. Эй, Пьер, надо нам рассказать об этом Жану. Ему понравится. И загон для рабов…

– Загон для рабов? – спросила я, нахмурившись. – Вы хотите сказать…

– Конечно. Зачем бы, вы думали, нам понадобилось брать на абордаж этот ваш корабль, если не из-за его груза? Я не знаю, прилично ли нам, как американским патриотам, наживаться на американском работорговце, но ведь и капитан действовал незаконно. Вы знаете, что они делают, эти американские работорговцы: они поднимают испанский флаг, когда входят в американскую акваторию, чтобы их не трогали. Ну что же, мы рискнули. Вы знаете, что хороший раб мужского пола может принести пять сотен долларов на рынке? А женщина – триста?

Вошедшая Лили заметила, что я устала.

– Вы, ребята, до смерти заболтаете бедняжку. Стыдитесь, господин Доминик, и вы, Пьер, тоже. Выходите-ка подобру-поздорову, пока я метлу не взяла!

– Лили, мы только рассказывали мадемуазель…

– Знаю, что вы могли ей наболтать! Кыш отсюда!

Несколько смущенные, они встали, неловко поклонились и вышли.

История братьев Лафитов была красива, полна романтики и приключений, но мысль о том, что братья, по сути дела, оказались такими же работорговцами, как мертвый капитан, не давала мне покоя.

– Чем это вы расстроены, мисси? – спросила Лили.

– Оказалось, что наш благородный флибустьер такой же торговец живым товаром, как капитан «Красавицы Чарлстона», – с горечью ответила я.

Лили нахмурилась и покачала головой.

– Мистер Лафит? Ну что же, он рабовладелец, это верно, как и большинство тех, кто живет здесь. Но не он придумал рабство, не ему и менять местные порядки. А разве в тех местах, откуда вы родом, у господ нет рабов?

– Нет, Лили, мы, то есть они, имеют слуг, которым платят жалованье или дают им жилье и еду.

– Но ведь то же самое здесь получают рабы, по крайней мере те, которым повезет. Конечно же, некоторым везет меньше, и им приходится работать до изнеможения, но не всем.

– А вы тоже рабыня, Лили?

Лили гордо покачала головой.

– Я? Одна из несчастных забитых созданий? Нет уж. Я замужем, у меня четверо детей. Мой муж вот уже пять лет служит матросом на корабле мистера Лафита. Отдыхайте. Не надо было этим дуракам морочить вам голову!

Что за странная страна, думала я, оставшись одна. Лафит – одновременно пират, деловой человек, да еще в придачу работорговец. Интересно, зачем он забрал меня в дом и выходил? Надеется и меня продать? Ну почему судьба женщины так зависит от того, какой выбор сделает мужчина?

На следующий день Лили принесла мне красивое муслиновое платье.

– От мистера Лафита, – сообщила она. – Перед тем как уехать, он сделал заказ нескольким белошвейкам. На подходе еще многое другое: платья, ночные сорочки и красивое белье.

Я потрогала тонкую ткань. Белый муслин украшала вышивка: зеленые виньетки и кремовые розочки. У платья было довольно низкое, по моде, декольте, а рукава, присобранные у плеч, образовывали пуфы. Красные ленты, пришитые с боков, перекрещивались под грудью и завязывались бантом на спине.

– Чудное платье, – сказала я.

– Так наденьте его.

Лили помогла мне снять халат и надеть платье.

– Мисси, что за прелесть! – воскликнула она.

Я прошлась по комнате. Пышные юбки красиво колыхались. Приподняв подол, я залюбовалась вышивкой. Такой тонкой работы я не встречала нигде, даже в Париже.

– Вот что я вам скажу, мисси. Вы и вправду умеете носить такие наряды. Лафит будет просто счастлив вас увидеть. Ему нравится, когда его женщины красиво одеты.

Его женщины! В очередной раз мне пришлось задуматься над тем, как мне вести себя с Лафитом дальше.

– Хотите посмотреть в зеркало?

– Нет, Лили, нет, спасибо тебе, но лучше не стоит. Мистер Лафит очень великодушен.

– Он прекрасный человек, – непререкаемым тоном подтвердила негритянка. – Сейчас вы слишком красивы, чтобы сидеть в спальне. Почему бы нам немного не пройтись по дому, а потом я провожу вас к морю.

Я согласилась, и мы отправились в путешествие по дому. Ноги меня слушались еще плохо, я была очень слаба, но впечатления стоили затраченных усилий. Спальни на втором этаже располагались вокруг круглого холла, образованного лестничным пролетом, над которым располагался купол из цветных витражей. Моя комната была выдержана в персиковых тонах, но были комнаты в золотых тонах, комнаты в винно-красной гамме, комнаты бледно-голубые. Рядом с одной из боковых спален находилась ванна, огромная, в ней свободно могли бы уместиться двое; на полках было множество склянок со всевозможной парфюмерией и ароматическими солями. Я удивленно покачала головой. Пятеро мужчин должны были бы работать весь день, чтобы натаскать в ванну воды. Потом я заглянула в кладовку и увидела лифт, установленный специально для этой цели. Гениально просто!

Комната, что находилась рядом с моей, была самой простой из всех увиденных. Кроме большой кровати и массивного шифоньера, мебели не было, и единственным украшением служило огромное полотно Тициана, являвшее взгляду обнаженных Венеру и Марса.