Никто, кроме нас - Владимир Васильев

Тем не менее в районе предполагаемого финиша армады скелетиков никаких особенных катаклизмов отмечено не было: корабли головной заградительной воронки землян зафиксировали в фокусе множественный финиш и вскоре увидели вражеские корабли, один за другим выныривающие из-за барьера именно там, где их и ждали. Наблюдатели отметили лишь необычно высокий разброс по направлениям дрейфа, который финиширующий флот почему-то не спешил гасить и выравнивать.

Хищная рыбья стая, медленно теряя строй, надвигалась на землян. Без блеска и мерцания защитных полей перед ударными сборами. Без обычной лавины поставленных помех. Без черных ям нелинейности, гонимых могучими генераторами больших кораблей. Вообще без единого огонька, темная, безмолвная и оттого еще более страшная.

«Евразия» и «Австралия» наспех выстроили оборонительную сеть под странный расползающийся строй неприятеля и даже успели дать несколько пристрелочных залпов.

Потом в глубине имперской армады столкнулись два дестроера, без взрывов и бешенства защитных экранов, словно пара обычных астероидов. Скорости и векторы их движения не слишком различались, поэтому никаких особенных визуальных эффектов наблюдающие так и не дождались — дестроеры, словно пара сцепившихся педалями велосипедистов в плотном пелетоне, встретились, вмяли друг другу бока и чуть изменили направление полета, а значит, стали задевать и расталкивать всех вокруг себя.

В пелетоне в таком случае возникают грандиозные завалы. Строя не стало вовсе. Корабли таранили друг друга, принимались сумбурно и беспорядочно вращаться, некоторые разрывало на части обыкновенной динамикой, некоторые протыкало чуть не насквозь, некоторые намертво сцеплялись — все это продолжалось более десяти часов, во мраке, безмолвии и хладе космоса.

К середине третьего часа недоумевающие земляне сумели отловить на периферии этого ада несколько малых кораблей шат-тсуров и убедиться, что армада мертва и что из-за барьера вывалилось лишь процентов около семидесяти имперских кораблей — остальные потерялись за барьером.

И что ни на одном корабле, от флагмана до последнего крошечного разведчика, не осталось ни единого живого скелетика. И ни одного работающего устройства.

Из имперцев словно выпили жизнь — всю, до последней капли.

Резервная ставка президента Солнечной системы

Орбитальный комплекс «Гелиотроп», Солнечная система, доминанта Земли

Президент Вернер Винцль давно не видел растерянности на лицах своих сподвижников. Сторонний наблюдатель не увидел бы ее и сейчас, но президент слишком хорошо знал этих людей. Их выдавали не лица, а множество бесполезных и бесцельных действий — взгляды на часы, верчение коммуникаторов в пальцах, утирание лба платочками, быстрые взгляды.

Наверное, хорошо знающие своего президента люди тоже заметили, что первое лицо Солнечной системы слегка нервничает.

Неизвестность всегда заставляет чувствовать себя не уютно — и чем выше лежащая на тебе ответственность, тем неуютнее себя чувствуешь.

Зато военные выглядели как на подбор — бравыми, заслуженными и уверенными, не хватало только сверкающих галунов: парадные мундиры в очередной раз вышли из моды лет сорок назад. Даже полукерамический Чиль Онте поблескивал своими зеркальными линзами с весьма победным видом. Можно подумать это их, военных, заслуга, что атака имперской армады на родину человечества закончилась эдакой счастливой мистикой!

Политики, ученые и военные Солнечной ожидали прямого канала связи с Офелией. Лично в малой приемной «Гелиотропа» находились только сам Винцль, некоторые министры да бывший начальник Поисковой Базы Земли Джошуа Фергюсон. Остальные присутствовали в режиме видеоконференции — объемными изображениями.

Наконец в отведенном для представителей Офелии секторе сконцентрировалось несколько видеостолбов. Подключились президент системы Валерий Сытников, командующий флотом «Магрибба» адмирал Тонгусекав, шеф службы безопасности Рональд Рональд и еще несколько влиятельных лиц второго по значимости и первого по могуществу мира доминанты Земли.

С изображением не поздороваешься за руку, поэтому пышные дипломатические приветствия давно ушли в прошлое. «Прибывшие» на экстренный закрытый совет ограничивались кивками; лишь адмирал Тонгусекав отсалютовал рукой, в основном коллегам-военным.

— Доброе время суток, господа! Вы готовы? — Вернер Винцль не хуже других понимал: времени не то что нет — его нет совсем. Предсказать и упредить реакцию имперцев на произошедшее невозможно, а ведь придется это делать…

— И вам доброе время, господа! Да, мы готовы начать, — отозвался Сытников.

— Тогда начнем с вашей истории, если не возражаете. Пожалуйста подробности, и, полагаю, лучше в изложении военных.

— Адмирал? — Сытников чуть повернулся в сторону командующего сильнейшим из флотов человечества.

Аврелий Тонгусекав акцентированно кивнул и сделал быстрый знак кому-то невидимому. Из-за его спины, прямо из пустоты возник еще один военный в форме полковника. Он сделал несколько шагов вперед и застыл по стойке «смирно».

— Полковник Фоэ, начальник разведки одной из крейсерских групп «Магриббы», — представил его Тонгусекав. — Начинайте, полковник.

Тот кивнул и заговорил, пожалуй, чуточку суховато, но зато без отвлекающих подробностей, коротко и доходчиво:

— В задачу моего подразделения входил сбор полной информации по финишу армады шат-тсуров вблизи Офелии, как-то: примерная численность, состав, характер боевого строя, параметры ожидаемого ухода за барьер и тому подобные данные. Зону ожидаемого финиша мы спрогнозировали своевременно и не замедлили активировать локальные датчики; кроме того, были высланы разведчики-одиночки, почти тысяча катеров. С самого начала операция проходила в штатном режиме, ничего особенно необычного ни пилоты, ни датчики не зафиксировали…

— Простите, — вмешался один из научников с Венеры; кто-то из вновь назначенных, Винцль его еще не знал. — Что значит — особенно необычного?

Фоэ чуть приподнял брови, словно удивился, но ответил прежним тоном, ровным и благожелательным:

— Видите ли, космос велик, по-моему, это не нужно объяснять. Там всегда что-нибудь случается. На задание вылетела почти тысяча пилотов. Понятно, что были необъяснимые отказы техники, были рапорты о наблюдении несуществующих, как позже выяснилось, объектов — мы их называем миражами. Такое происходит сплошь и рядом. Я хотел сказать, что процент и общее распределение подобных случаев на этот раз не выходили за рамки средних значений.

— Спасибо, понятно, — поблагодарил настырный научник.

— Я продолжаю, — обратился Фоэ ко всем. — В течение примерно семи часов шла нормальная рутинная работа по сбору и обработке данных; произошло несколько столкновений с истребителями противника, но это тоже вполне обычное дело перед боем. В штатном режиме происходил и отход. Разведгруппа подобрала все катера и отступила в заданном — направлении. Говоря «все катера», я имею в виду «все вернувшиеся катера».

— А были и не вернувшиеся? — снова вмешался научник.

Фоэ слегка развел руки в стороны:

— Мы на войне, господа. А на войне бывают потери. Потери бывают и в мирное время, они так и называются — небоевые потери. Любая военная операция в мирное время допускает до трех процентов потерь личного состава. Обычно бывает меньше, редко, когда больше одного.

— И каковы были потери в вашем случае? — Вернер Винцль решил переключить внимание на себя. Откровенно говоря, потери его интересовали мало. То есть он, конечно, жалел погибших пилотов и, будь его воля вернуть их к жизни — как и всякий нормальный человек, сделал бы это, не задумываясь. Но сейчас вопросы чрезмерно любопытного научника лишь отвлекали, поэтому Винцль изящно и тактично возвращал полковника к изложению подробностей офелийского феномена. Второго за истекшие сутки.

— Мы потеряли десять кораблей. Чуть больше процента. Итак, мы подобрали всех вернувшихся пилотов и отступили, в срок передав собранные разведданные в штаб флота и в аналитический отдел. К тому моменту армада шат-тсуров справилась с дрейфом и перестроением и изготовилась к прыжку. Мы доложили о первой волне нелинейности в стартовых сферах, после чего получили приказ уходить в заранее заданную точку. Этот отход производился в досветовом режиме, без прокола барьера. Мы продолжали наблюдения до момента, когда около трех четвертей вражеской армады уже ушло в прыжок, внешне совершенно в штатном режиме. Однако уход арьергарда мы не зафиксировали, повторяю, покинув зону наблюдения в соответствии с полученным приказом. Дальнейшее можно выразить несколькими словами, но, думаю, все присутствующие осведомлены, что из прыжка ни один корабль армады так и не вышел. Никаких намеков на финишные сферы в ожидаемых областях также не наблюдалось. У меня все.