Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - Артур Дойл

Я посмотрел на круглый, четкий след.

– На отпечаток подошвы непохоже, – заметил я.

– Очень справедливое замечание. Но именно поэтому он и представляет для нас особую ценность. Это – след деревяшки, костыля. Посмотрите, здесь, на подоконнике, отпечаток ботинка, тяжелого ботинка с металлический подковкой на каблуке, а рядом с ним отпечаток костыля.

– Человек на деревяшке? – задумчиво произнес я.

– Вот именно. Но, кроме него, здесь был кое-кто еще. Сказать точнее, его очень ловкий и умелый помощник. Как вы думаете, может ли человек подняться по той стене, доктор?

Я выглянул в окно. Луна продолжала сиять все так же ярко, освещая стену дома. От нашего окна до земли было никак не менее шестидесяти футов. Я внимательно рассмотрел стену и не увидел там ни крючка, ни кирпичной выкладки.

– Нет, – уверенно ответил я. – Это совершенно невозможно.

– Без посторонней помощи – да. Но, предположим, ваш сообщник, который находится на крыше, сбросил бы вам вниз хорошую веревку. Например, такую, что лежит в углу. Ее вполне можно привязать во-о-он к тому крюку, – он ткнул вверх пальцем. – Полагаю, человеку подготовленному будет вполне по силам забраться сюда. В том числе, и одноногому. Будь вы на его месте, вы бы и забрались, и вышли отсюда только через окно. После чего ваш сообщник отвязал бы веревку, закрыл окно и вышел отсюда тем же способом, каким и вошел сюда. Так, с этим мне все ясно, с одним только маленьким дополнением, – продолжал Холмс, тыкая пальцем в веревку. – Хоть и лазает наш одноногий друг неплохо, но он все-таки не профессиональный моряк. Пальцы у него для этого не слишком цепкие. При помощи линзы я увидел на веревке несколько капелек крови. Особенно много их на конце ее. Это говорит о том, что порой он не спускался, а скользил, причем с такой силой, что в некоторых местах содрал с пальцев кожу.

– Все это очень хорошо, – сказал я. – Но все равно я ничего не понимаю. По мне, так дело становиться все более запутанным. Да, вы говорили о таинственном помощнике. Интересно, а как он проник в комнату?

– Совершенно верно, помощник у него есть, – задумчиво повторил Холмс. – И помощник очень даже любопытный. Дело это неординарное, и как раз благодаря такому помощнику. Полагаю, в нашей стране данное преступление – единственное в своем роде благодаря загадочному второму участнику, хотя нечто подобное имело место в Индии и, если память мне не заменяет, в Сенегамбии.

– Может быть, – пробурчал я. – Но, только как он сюда пролез? Дверь закрыта, окно – тоже. Может быть, через дымоход?

– Едва ли. Решетка слишком маленькая, – ответил Холмс. – Я уже думал об этом.

– Но тогда как? – снова повторил я.

– Очень жаль, что вы так ничему у меня и не научились, – с прискорбием заметил Шерлок. – Сколько раз уже я, в своих бесценных наставлениях, говорил вам – в расследовании какого-либо преступления исключайте только то, что в принципе невозможно, то, против чего восстает вся ваша натура и законы природы. Остальное же, сколь же невероятным оно не казалось, и будет истиной. Итак, мы знаем, что загадочный помощник не проникал в комнату ни через дверь, ни через окно, ни через дымоход. Знаем мы также, что и спрятаться в комнате он тоже не мог, поскольку здесь просто негде спрятаться. Так как же он попал сюда?

– Через отверстие, проделанное в крыше? – воскликнул я.

– Только так, и не как иначе. Будьте любезны, подержите, пожалуйста, фонарь. Сейчас мы с вами слазаем наверх, в то самое потайное помещение, где хранились драгоценности.

Подставив стремянку, Шерлок забрался наверх, уцепившись за балку, подтянулся и влез в отверстие. Затем он протянул руку, взял у меня фонарь и посветил мне, чтобы я мог подняться к нему.

Чердак, в котором мы находились, представлял из себя крошечное помещеньеце размеров десять на шесть футов. Пола как такового там не было – его заменяли балки с тонким слоем дранки и штукатурки между ними. Так что передвигаться приходилось осторожно, ступая с балки на балку. Мы находились под самой крышей. Нам был виден ее конек, из чего мы заключили, что никакой дополнительной, навесной крыши тут нет. Мебель на чердаке отсутствовала, пол был покрыт толстым слоем пыли.

– Можете убедиться, – сказал Шерлок Холмс, дотрагиваясь рукой до покатой стены крыши. – Вот слуховое окно, откуда можно выбраться на крышу. Кстати, она не очень крутая. Ну, что ж, все. Теперь мы знаем, каким образом сюда проник первый преступник. Давайте пойдем дальше, посмотрим, не оставил ли он здесь каких-либо следов, которые бы рассказали нам о нем.

Нагнувшись, Холмс осветил пол, и в этот момент я уже во второй раз за этот вечер увидел на его лице выражение крайнего удивления. Я тоже начал разглядывать пол и вдруг чувствовал, как кровь моя стынет в жилах. Раскрыв рот, я смотрел на пол, покрытый отпечатками, оставленными босой ступней. Они были очень четкими, правильной формы, но необычайно маленькими – в половину меньше следов взрослого человека.

– Боже мой, – в ужасе прошептал я. – Холмс, это ужасное преступление совершил ребенок.

Холмс подавил внезапно охватившее его волнение.

– Ну и дела. Так опростоволоситься, – проговорил он. – Правда, неудивительно. Такого поворота трудно было ожидать… А вам – еще раз наука, Уотсон, держите все необходимое в памяти постоянно и никогда не отвергайте невероятного. Ну, ладно, давайте спускаться. Здесь нам делать больше нечего.

– Ну а как же все-таки насчет этих следов? – допытывался я. – Есть у вас на этот счет какая-нибудь теория?

Шерлок ответил мне, когда мы уже спустились в комнату.

– Мой дорогой Уотсон, попробуйте проанализировать ситуацию сами, – в голосе его звучало нетерпение. – Мои методы вам хорошо известны. Попробуйте применить их, а затем мы сравним наши результаты. Для вас это будет неплохой школой.

– Я не могу придумать ни одной правдоподобной и связной теории, куда бы могли лечь все эти факты, – убеждено ответил я.

– Ничего, скоро у вас все станет на свои места, – ободряюще произнес Холмс. – Мне кажется, ничего стоящего внимания здесь больше нет. Ну, давайте все-таки посмотрим еще раз.

Он вытащил лупу, рулетку и, опустившись на четвереньки, принялся ползать по комнате. Он просмотрел каждый дюйм пола, едва не касаясь его своим длинным, тощим носом. Он напоминал мне птицу, выглядывающую себе добычу. Похожим на нее делали Шерлока его глубоко посаженные хищные глаза. Двигался он плавно и быстро, но смысл его перемещений был мне не понятен. На мой взгляд, его хаотичные движения напоминали мне метания гончей, берущей след. Я вдруг подумал, что направь он всю свою энергию и сообразительность не на защиту закона, а против него, он бы, несомненно, стал неуловимым и страшным преступником. Ползая по полу, Шерлок, не переставая, что-то бубнил себе под нос. Внезапно он остановился, и восторженный крик вырвался из его груди.

– Ха, ха, вот она, удача! Ну, теперь у нас никаких проблем не будет. Первому преступнику не повезло – он имел неосторожность измазать ноги в креозоте. Видите, здесь, на краешке этой вонючей луже отпечаток его крошечной ступни? Бутыль с креозотом треснула, и содержимое ее начало вытекать.

– Ну и что из того? – спросил я.

– Ничего, если не считать, что он у нас в руках. – Ответил Холмс. – Я знаю одну собачку, которая пойдет за этим запахом на край Земли. Если стая безмозглых гончих будет травить лису аж до границ графства, то обученный пес пройдет за запахом в сто раз больше. Посчитайте сами – сначала определите расстояние, пройденное одной гончей, и умножьте его на количество их в своре. А затем полученное число можете безбоязненно увеличить в три раза. Вот так измеряется профессиональная способность собаки, специально обученной идти по следу. Так, давайте подсчитаем… Значит, сколько у нас обычно гончих в стае?…О, кого я слышу! Да это же недремлющие представители закона!

Хлопанье двери, тяжелые шаги и шум голосов возвестили о прибытии слуг закона.

– Послушайте-ка, Уотсон, – торопливо зашептал Шерлок. – Пока они еще не вошли, дотроньтесь до запястья и ноги этого бедняги. Ну, как? Что чувствуете?

– Мускулы одеревенели, – ответил я.

– Совершенно верно. Они сведены сильнейшей судорогой, по сравнению с которой трупное окоченение – просто легкие спазмы. Прибавьте сюда искаженное лицо, эту гиппократову улыбку, или risus sardonicus, как ее называли классики. Ну, и? Вам это о чем-нибудь говорит, Уотсон?

– Смерть наступила в результате действия очень сильного растительного алкалоида, – ответил я. – Нечто похожее на стрихнин и вызывающее столбняк.

– Именно так я и подумал, когда увидел, что мускулы жертвы сведены такой сильной судорогой. Войдя в комнату, я сразу же принялся искать предмет, посредством которого яд был введен в тело. Как вы заметили, я обнаружил шип. Им укололи жертву. Сделать это можно было двумя способами – выстрелить им либо ткнуть, находясь поблизости. Вторую версию я отверг сразу. Бартоломю Шолто едва ли подпустил бы к себе убийцу. В то же время, расположение шипа показывает, что он поразил ту часть головы Бартоломью Шолто, которая была видна из отверстия в потолке. А теперь осмотрите и сам шип.