Безнадежность - Коллин Хувер

Суббота, 27 октября, 2012

20:20

На парковке у галереи я обнимаю Брекина и Макса. Выставка закончилась, и мы с Холдером едем к нему домой. Конечно, мне полагалось бы нервничать по поводу того, что может произойти сегодня между нами, но я совсем не нервничаю. Всё, что имеет отношение к Холдеру, кажется правильным. Ну, всё, кроме фразы, которая постоянно вертится в моей голове.

Я люблю тебя, Хоуп.

Мне хочется расспросить его, но удобный момент всё не подворачивается. Выставка —  явно не то место, где следует обсуждать подобные темы. Сейчас вроде настало подходящее время, но каждый раз открыв рот, я немедленно его захлопываю. Похоже, страх сильнее, чем желание разобраться. Я слишком боюсь узнать, кто она и что для него значит. Чем дольше я откладываю расспросы, тем больше времени до того момента, когда мне всё-таки придётся услышать правду.

— Захватим что-нибудь поесть? — спрашивает он, выруливая с парковочной площадки.

— Ага, — отвечаю я быстро, обрадовавшись, что он вклинился в мои размышления. — Чизбургер и сырные палочки. И ещё хочу шоколадный коктейль.

Он со смехом берёт меня за руку.

— А ты довольно требовательна, да, принцесса?

Я вырываю у него свою руку, поворачиваюсь к нему и рявкаю:

— Не называй меня так!

Он бросает на меня взгляд и, более чем вероятно, видит гнев на моём лице, несмотря на окружающую темноту.

— Ты чего? — говорит он успокаивающе и снова берёт меня за руку. — Я вовсе не считаю тебя требовательной, Скай. Я пошутил.

— Дело не в «требовательной», — мотаю головой я. — Не называй меня Принцессой. Ненавижу это слово.

Он искоса смотрит на меня и устремляет взор вперёд.

— Ладно.

Я отворачиваюсь к окну, пытаясь выбросить из головы ненавистное словечко. Не знаю, почему я терпеть не могу прозвища, но это так. Наверное, моя вспышка была слишком бурной, но он меня больше никогда так не назовёт. А ещё ему не следовало бы обращаться ко мне по имени своей бывшей подружки. Есть же Скай, вот этого пусть и придерживается — так намного безопаснее.

Мы едем в полном молчании, и меня постепенно охватывает сожаление. И почему я сорвалась? Ну, назвал Принцессой, ерунда какая. Гораздо больше следовало бы расстраиваться из-за того, что он обозвал меня чужим именем. Кажется, я валю с больной головы на здоровую, поскольку боюсь говорить о том, что меня по-настоящему беспокоит. Честно говоря, в этот вечер хотелось бы обойтись без драм. Спрошу об этой Хоуп как-нибудь потом — у нас впереди много времени.

— Холдер, прости.

Он сжимает мою руку, кладёт себе на колено, но не произносит больше ни слова.

Мы въезжаем на подъездную дорожку, и я выхожу из автомобиля. Мы не остановились по дороге, чтобы купить еды, но мне уже не хочется поднимать эту тему. Он встречает меня у пассажирской дверцы и обхватывает руками, а я обнимаю его в ответ. Легонько толкает меня, пока я не упираюсь спиной в машину. Прижимаюсь головой к его плечу, вдыхая его запах. Неловкость, возникшая в пути, всё ещё витает между нами, и я пытаюсь расслабиться в его руках, чтобы показать, что уже позабыла своей вспышке. Он пробегает кончиками пальцев по моим рукам, и я покрываюсь мурашками.

— Можно тебя кое о чём спросить?  — произносит он.

— Конечно.

Он вздыхает, отстраняется и смотрит на меня.

— Тогда, в понедельник, я тебя испугал? Если да, прости. Не знаю, что на меня нашло. Клянусь, я не какая-нибудь слезливая баба. Я не плакал с тех пор, как умерла Лес, и, чёрт возьми, совершенно не собирался рыдать у тебя на глазах.

Я снова прижимаюсь головой у его груди и обнимаю его крепче.

— Помнишь, вчера я разревелась во сне?

— Да уж.

— С тех пор, как мне исполнилось пять, я не плакала, но за последнее время это случилось уже дважды. Первый раз — когда ты рассказал мне о том, что произошло с твоей сестрой. Я плакала в ванной. Всего одна слезинка, но и она считается. Наверное, когда мы вместе, наши эмоции зашкаливают и превращают нас обоих в слезливых баб.

Он смеётся и целует меня в макушку.

— Кажется, мне уже недолго осталось жить тебя. — Снова чмокает меня и берёт за руку. — Ну как, готова к большой экскурсии?

Я шагаю рядом с ним к дому, а в голове крутится одна и та же мысль: он сказал, что скоро перестанет меня жить. Значит ли это, что он готов меня полюбить? Он признался, что любит меня, не произнеся само это слово. И самое поразительное в его признании — оно мне по-настоящему нравится.

Мы входим внутрь. Дом Холдера совсем не таков, каким я ожидала его увидеть. Снаружи он не выглядит большим, но внутри оказывается довольно просторным. Есть даже холл. В обычных домах не бывает холлов. Арочный проём справа ведёт в гостиную. Вдоль всех стен от пола до потолка тянутся шкафы, до отказа забитые книгами, и я обмираю — наверное, я умерла и попала в рай. 

— Обалдеть! —  выдыхаю я.

— Ага, — откликается Холдер. — Мама была в бешенстве, когда изобрели электронные читалки.

— Мне уже нравится твоя мама, — смеюсь я. — Когда ты меня с ней познакомишь?

— Я не знакомлю с мамой своих девушек, — отстранённо произносит он, качая головой. Но как только с его губ слетают эти слова, выражение его лица меняется. Понимает, что ранил мои чувства. Он быстро подходит ко мне и обхватывает ладонями моё лицо. — Нет-нет, я не это имел в виду. Я не хотел сказать, что ты такая же, как другие девушки, с которыми я встречался. Я не хотел, чтобы это так прозвучало.

Но что бы он сейчас ни сказал, смысл от этого не изменится. Мы уже столько времени вместе, и он до сих пор не готов представить меня своей маме? Не считает наши отношения настоящими? Интересно, хоть когда-нибудь они станут для него настолько настоящими, чтобы он решился познакомить меня со своей матерью?

— А с Хоуп она знакома? — Знаю, мне не следовало так говорить, но я больше не могу держать это в себе. Особенно теперь, после того как прозвучало: «другие девушки». Я не питаю иллюзий — конечно, у него раньше были подружки. Просто мне не нравится, когда он их упоминает. И ещё меньше нравится, когда он называет меня именем одной из них.

— Что?! — Он роняет руки и отшатывается. — Почему ты так сказала? — С его лица сбегают краски, и я уже жалею, что заговорила об этом.

— Неважно, забудь. И не надо мне знакомиться с твоей мамой.

Как бы увильнуть? Ведь знала же — не стоит обсуждать это сегодня. Лучше бы вернуться к экскурсии по дому и выбросить этот разговор из головы.

Он берёт меня за руки и повторяет:

— Почему ты так сказала, Скай? Почему ты произнесла это имя?

— Да ничего страшного, — качаю головой я, — ты был пьян.

Он сощуривается. Н-да, похоже, увильнуть не удастся. Я неохотно сдаюсь и прокашливаюсь, прежде чем заговорить.

— Вчера ночью, когда ты засыпал… ты сказал, что любишь меня. Но ты назвал меня Хоуп, то есть на самом деле обращался не ко мне. Ты был пьян и наполовину спал, так что не нужно объяснений. Наверное, мне даже не очень хочется знать, почему ты произнёс эти слова.

Он со стоном хватается за голову.

— Скай. — Делает шаг вперёд и обнимает меня. — Прости. Наверное, мне приснился какой-то идиотский сон. Я не знаю никого по имени Хоуп, и у меня совершенно точно не было девушки с таким именем, если ты об этом подумала. Мне очень жаль, что так случилось. Какой же я придурок, что припёрся к тебе пьяным. — Он смотрит на меня, и хотя все мои инстинкты кричат, что он лжёт, глаза его честны. — Ты должна мне поверить. Мне невыносима мысль, что ты хоть на секунду решишь, будто я заглядываюсь на других. Я ни к кому ничего подобного не чувствовал.

Каждое его слово пронизано неподдельной искренностью. Немного поразмыслив, я решаю поверить. Я же сама не помню, отчего разрыдалась во сне, так почему не признать, что и ему что-то приснилось? И ещё: из того, что он говорит сейчас, явственно видно, насколько серьёзными становятся наши отношения.

Я поднимаю на него глаза, пытаясь сформулировать ответ. Раскрываю рот в ожидании подходящих слов, но они не приходят. Кажется, теперь мне нужно время, чтобы обдумать свою речь.

Он ждёт ответа, обхватив мои щёки ладонями. Но мы сейчас так близко, что терпения его хватает ненадолго.

— Мне нужно тебя поцеловать, — произносит он извиняющимся тоном, поднимая к себе моё лицо.

Мы всё ещё стоим в холле. Он без усилий подхватывает меня и сажает на лестницу, ведущую на второй этаж. Я откидываюсь назад, и он прижимается своими губами к моим, вцепившись пальцами в деревянные ступеньки по обеим сторонам моей головы.

В такой позе ему удаётся раздвинуть коленом мои бёдра. И всё бы ничего, если бы не платье. Он легко мог бы взять меня прямо здесь, на лестнице, но надеюсь, мы всё-таки для начала доберёмся до его спальни. Наверное, он планирует что-то такое, учитывая эсэмэс, которое я нечаянно ему отправила. Он же парень, конечно, у него есть свои желания. Интересно, догадывается ли он, что я девственница? Надо ли ему об этом сказать? Надо. Возможно, он окажется в состоянии это услышать.