Без имён - Аля Кьют

- А можешь оформить визу по-быстрому? Чтобы была готова форма, а имя вписать по факту?

Она посмотрела на меня очень сурово.

- Зачем тебе? Ты же резидент.

Я облизал губы.

- Не мне.

Карина всплеснула руками и вскрикнула:

- Верден, ты серьезно? – она сама себе зажала рот и тут же заговорила угрожающим шепотом: - Саш, ты рехнулся? Собираешься протащить с собой свою девку? Где мозги? Не думал, что её могут грохнуть, если узнают..?

- Никто не узнает. Я сам ничего не знаю, но… Блин, Карин, просто скажи, есть у тебя связи в посольстве?

- Нету, - огрызнулась она. – Но они есть у Казарина. Он помогла мне оформить все быстро для Ваньки и мамы. Но я сомневаюсь, что он может тебе помочь так радикально.

- Дай его номер.

- Саша!

- Просто дай номер, Карин.

Она отправляла мне контакт, продолжая убивать глазами. Едва мы расстались, я набрал Казарина. Как ни странно, он не назначил встречу, а велел вот прямо сейчас приезжать в тот же ресторан, где мы встречались в первый раз. Я еще раз удивился, когда меня встретил не сам Сергей, а его помощник. Об этом Казарин сообщил по факту, когда я уже подъезжал на место. Велел доверять и описать все, что нужно. Я так и сделал. Человек Казарина, примерно такой же безликий и не запоминающийся, выслушал меня, ничего не пообещал, но сказал, что все передаст в надежные руки.

Признаться, меня не слишком обнадежила такая странная встреча, но попробовать я был обязан. Что-то в Казарине и его людях было одновременно подозрительное и позитивное. Я задницей чуял подвох, но при этом доверял этим персонажам очень важные вещи. Возможно, потому что мы с Кариной должны были доверять хоть кому-то.

Всю неделю я крутился как белка в колесе. Вставал рано, мотался в Москву или работал дома по возможности. Вечером приходила моя незнакомка. Мы занимались любовью, болтали о каких-то мелочах, я учил её рисовать с помощью планшета. Она часто замирала, и я понимал, что она ни черта не слышит, что я говорю, просто смотрит на меня и слушает мой голос.

Меня это не злило, а возбуждало. Обычно после таких её задумчивых моментов, мы снова начинали целоваться, и я уносил её в постель. Она больше не оставалась на ночь, и вот это очень расстраивало. Мне не хватало её в постели. Я хотел её по утрам. Не только трахнуть. Хотя член, конечно, стоял колом сколько бы мы не занимались сексом накануне. Но сильнее страсти было необъяснимое тепло, которое не остывало во мне. Она как будто сжигала меня вечером, а утром я все еще мог согреться от углей. Хотя предпочёл бы гореть с ней постоянно.

- Я не приду завтра, - проговорила она в четверг, прежде, чем уйти.

Меня это задело, как личное оскорбление.

- Ты говорила, что всю неделю… - начал я предъявлять ей, как обманутый муж. Или любовник.

Она закрыла мне рот рукой.

- Знаю. Прости. Планы поменялись. У меня завтра дела. Хочу побыть с отцом.

Это мимолетное признание выбило у мня почву из-под ног. Вроде бы у всех есть отцы, это не редкое явление. Но она впервые поведала что-то личное. Я сразу передумал злиться на нее. Она и так была чересчур щедра, отдаваясь мне каждый вечер.

- Хорошо, - выдохнул я ей на пальцы и перецеловал каждый.

Она сократила расстояние между нами, встала на цыпочки и поцеловала меня глубоко и страстно. Я не сдержал стона, когда она забрала свои сладкие губы, оставив меня желать больше. Желать её всю. Целиком. Себе.

Она не попрощалась, просто ушла. Кажется, вместо прощания у меня на губах остался её аромат. Я знал, что она больше не придет сюда, но все равно на что-то надеялся.

 На следующий день я осознал, как глупо было надеяться. И больно. Чтобы не глазеть на её рисунок и не продолжать рисовать нас, я поехал к Диме. Он всю неделю звал в гости.

Я отправился к приятелю после обеда, едва разгреб нудную волокиту с бухгалтерией по работе. Ворота были открыты. Дима предупреждал, что будет немного занят с электрикой, и я даже вызвался помочь. Не особенно шарил в этом, разве что лампочку умел вкрутить. На британской земле не очень приветствовались рукастые хозяева. Электрики обижались, если делали их работу. В этом был свой резон. Да и денег у меня всегда хватало, чтобы вызвать мастера. Но Дима возился в доме не от нужды, а по зову сердца. Любил он все чинить, латать, исправлять, мастерить.

- Саш, ты? – гаркнул он из дальней спальни.

- Я-я. Кто еще?

- Хорошо. Чайник поставь и иди ко мне.

Было в его манере панибратски общаться что-то трогательное. Пожалуй, только моя бабушка умела так ласково организовать рабочий процесс. Дима уже не первый раз непринужденно припахивал меня к делам. Тут подержать, там принести, здесь стукнуть молотком, поставить чай, нарезать хлеб. Я не сопротивлялся. Мне было в кайф.

Чайник вскипел быстро, и я заварил чай, уже зная, где лежат травяные сборы, в какой заварник их нужно засыпать и накрыть пятью полотенцами. Сделав все это, я пошел в дальнюю спальню, где еще ни разу не был. Сразу понял, что это комната его дочери. Пудровый цвет стен и мебель, как в домике Барби, не оставляли вариантов.

- Привет. Чем помочь? – спросил я, а сам оглядывался.

- Вот держи. Подай, когда попрошу. До стола не дотянусь, а прыгать уже не молод и не олень.

Я хохотнул, рассматривая Диму, который стоял на стуле и ковырял что-то в патроне.

- Все сгнило к херам, - ворчал он, заплетая провода косичкой. – Решил лампу поменять, а она почти в труху развалилась. Дочь обещала приехать с ночевкой. Как ей тут без света?

- Погано, пожалуй, - согласился я.

- Вот именно. Я