Капитан Френч, или Поиски рая - Михаил Ахманов

— Ничего, дорогой… Абсолютно ничего!

— А тебе хотелось отыскать пушку Регоса? Но это сказки, девочка моя, всего лишь сказки!

— Пусть сказки! — Она упрямо наморщила лоб. — Но ты мог бы припугнуть

Арконат этой сказочкой, а не платить за меня драгоценный металл!

— Это называется вымогательством под угрозой смерти, — ответил я.

— Нет, освобождением из рабства!

— Лучшей формой освобождения все-таки будет выкуп. Мы, торговцы, стараемся не нарушать законов планет, даже самых обременительных и необычных. Нам гарантируют безопасность, а мы гарантируем джентльменское поведение… если, конечно, не пострадает наш бизнес. Ведь самый честный бизнеса всегда немножко обман — как с нашим панджебским серебром.

— Но если торговец нарушил закон, его могут приговорить к наказанию?

— Само собой, детка, — вышвырнуть с планеты без всяких церемоний или наложить штраф. Но никаких потасовок, погонь и пальбы из бластеров! Равно как и посягательств на наше имущество и свободу. За одним-единственным исключением…

Я собирался рассказать Шандре про Закон Конфискации, но она меня перебила:

— А если торговец свершит нечто ужасное? Грабеж, изнасилование, убийство?..

— Насколько я знаю, таких прецедентов нет, если не считать истории Регоса.

Грабеж — преступление бедняков; грабит нищий, мечтающий разбогатеть любой ценой, а мы и так богаты. Но если даже торговец сядет на мель, кто помешает ему поправить дела извозом? Корабль-то у него остался! Он может транспортировать колонистов и груз на Окраину либо взять фрахт в каком-нибудь из развитых миров… Я сам не раз так делал, когда нуждался в средствах для переоборудования “Цирцеи”.

Шандра повела рукой.

— Ну, грабеж отпадает. А как же изнасилование и убийство?

— Ответ такой же — отсутствие мотивов. Куда бы ни занесло спейстрейдера, он найдет себе подружку в самом экзотическом из миров, хоть на Сан-Брендане, хоть в сакабонских городах… Представь, что женщин на планете — миллиард, и пусть одна из тысячи готова переспать с космическим чудовищем… — Я подмигнул Шандре. — Сколько же мы имеем таких любопытных? Целый миллион! И разыскать их не составляет проблемы — они слетаются к пришельцу, как пчелы на мед. Ну а убийство… Видишь ли, девочка, люди гораздо чаще убивают тех, кто им хорошо известен и особенно ненавистен. А мы нигде не задерживаемся надолго и не успеваем обзавестись кровными врагами.

Глаза Шандры потемнели, а лоб прорезала морщинка.

— Разве аркон Жоффрей — не враг? Или ты думаешь, что он относится к достойным людям?

— Он — всего лишь мерзавец! Я могу презирать его, могу обмануть и унизить, но не убить. Зачем? Он уже наказан. Он будет нести свой крест до скончания веков, и ноша эта с каждым годом будет все тяжелее и тяжелее…

— Что ты имеешь в виду, Грэм?

— Разве не ясно? Ему вынесен пожизненный приговор — он должен до самой смерти оставаться арконом.

— Но он ведь только о том и мечтает!

— Нет. Он мечтает о власти и могуществе, и пост аркона дорог ему до тех пор, пока приносит могущество и власть. Но вспомни девиз спейстрейдеров, милая: все проходит! Все проходит, но люди остаются людьми. Им хочется развлечений, а не молитв, они жаждут богатства, любви, свободы, они желают чревоугодничать, спать в мягких постелях и одеваться в шелка… Так было, есть и будет! И потому судьба Жоффрея незавидна: он — кандидат в деклассированные, дорогая. Когда на Мерфи разберутся с Арконатом, он будет жить в тисках презрения и ненависти, он станет отщепенцем и изгоем… как и сестры из твоего монастыря. Им даже. не доверят чистку котлов!

На лице Шандры отразилось сомнение:

— Ты уверен, Грэм? Я провела с ними сорок лет, но чистить котлы приходилось мне.

— В древнюю эру, на Старой Земле, за сорок лет рождались вероучения, приходили к власти и умирали великие вожди, создавались и рушились империи. Теперь это занимает больший срок — жизнь человеческая не ограничена временем, и социальные процессы идут медленней. На Мерфи, я думаю, побыстрей, чем в других мирах. После катастрофы там нет запретов на рождаемость, и через век-другой молодые устроят кровопускание старым клерикалам… Вот увидишь, так и случится! Мы можем посетить твой мир, и, бьюсь об заклад, мы найдем Жоффрея в очереди безработных, в компании сестер Эсмеральды, Камиллы и Серафимы. Шандра опечалилась. Думаю, в этот момент она вспоминала не о Жоффрее и непорочных сестрицах, а о своем отце. Падение Молота, как всякая катастрофа, ведет к социальным потрясениям; они взмывают волна за волной, они берут свою дань жизнями и кровью, пока воды человеческого океана не успокоятся, восстановив прежнее равновесие. И каждая волна рождает хаос, в котором выжить сумеют немногие…

Упрямо тряхнув головой, Шандра сказала:

— Пусть!.. Пусть катятся к дьяволу! Все девять арконов с Архимандритом, их Святая Базилика и их монастыри! И все остальные, кто им покорствовал, кто предавал и продавал!

Я отвернулся. Я знал: что бы ни случилось, я не повезу Шандру обратно на Мерфи. Во всяком случае, в ближайшие двадцать тысяч лет.

* * *

Утром моя принцесса встала веселой и бодрой и, поглощая обильный завтрак, вновь принялась мучить меня расспросами. На сей раз ей хотелось узнать, вышибал ли кто-нибудь ее супруга с планеты — i за жульничество, подлог, контрабанду или мелкие проступки, вроде плевка в чай инспектору таможни. Мне пришлось ее разочаровать; кроме истории с шабнами, обмана с панджебским серебром и других таких же операций, я не свершил ничего героического и противозаконного. Могу сказать, я даже не крал “Цирцею”, ибо в момент хищения она называлась иначе и выглядела по-иному — ведь длинный цилиндр так же не похож на короткий, как целая сигара на окурок в пепельнице.

Шандра, пребывая в романтическом настрое, желала докопаться до причин моей лояльности.

— Все дело в моих сединах, — объяснил я. — Человек моих лет семь раз отмерит и только потом примется шарить в кобуре. И тут он вспомнит, что она пуста, а бластер — в корабельном сейфе, под тремя замками… Хорошая привычка! В девяноста девяти случаях из ста она позволяет избежать больших неприятностей.

— А кулаки? У тебя ведь есть кулаки, и ты умеешь драться! Ты мог разбить физиономию Жоффрею! — с кровожадным видом воскликнула Шандра.

— Грозный космический волк измордовал слугу Божьего… Нет, дорогая, обойдемся без таких экзекуций. Для спейстрейдера лучший способ решения всех проблем — здесь! — Я помахал своей чековой книжкой. — Хотя бывают и исключения…

Шандра насторожилась:

— Ты это о ком?

— Ну, к примеру, о Траске с “Немезиды”… Импульсивный парень, без всяких тормозов… Был оштрафован и изгнан с трех планет — с Хепера, Беовульфа и Америции… драка, дерзость, сопротивление властям, попытка справить малую нужду в стенах святого храма… еще — пьяный разгул… Впрочем, я ошибаюсь — пьянствовал не Траск, а Шард, и случилось это после того, как он похитил у Макса Джонса дубликате массы.

— Шард? Рокуэлл Шард с “Шаловливой красотки”, любитель дальних прыжков? — Брови Шандры приподнялись. — Твой соперник в борьбе за титул лучшего навигатора? Это о нем писали Шефер и Джус?

— О нем. Но мне он не соперник, дорогая; как говорится, suum cuique, каждому свое.

— Чем же он прославился?

За кофе и десертом я рассказал ей эту повесть. Тут не пахло трагедией, поэтому Шард не превратился в героя балетов, опер и драм, а был лишь упомянут в книжке Шефера и Джуса и в других трудах, посвященных истории космоплавания. Известность пришла к нему не так давно, в результате рейса с Аластора на Землю; он одолел весь путь тремя прыжками, сорвал приличный куш и пропил заработанное в земных кабаках, едва не лишившись своей “Красотки”. Но началось все с Аластора, где лет восемьсот назад изобрели дубликатор массы. Очень хитрое устройство: суешь в него эталон, и оно штампует любое количество копий — разумеется, с чудовищным энергопотреблением. На брильянтах тут не разбогатеешь, но есть кое-что подороже — кристаллошелк и микросхемы для роботов и компьютеров, особенно гениального класса. Такой прибор можно продать лишь на планете с высокоразвитой технологией, но уж на ней вам отсыплют золота полные трюмы! Если вы доберетесь туда первым.

Но Шард, к его великому сожалению, был вторым. Первым являлся Макс Джонс с “Асгарда”, закупивший спецификации на дубликатор двумя годами раньше. Не стоило гадать, куда направился Джонс: в соседнем галактическом рукаве кружились вокруг своих светил Марун, Аэрлит, Траллион, Уисти Смейда, планеты бедные и малонаселенные, но за ними располагался индустриальный Алфанор, а дальше — Логрес, один из Пяти Миров, в котором денег куры не клевали. Ну а за Логресом шла Земля, конечный итог всей гонки, где победителя ждал драгоценный приз — слава, признание и самые выгодные контракты.