Ольга Кентон - Ольга Кентон

— А ты где?

— Тоже еду в такси из Шереметьева.

— А…

— Лерка уже в США улетела… Она, наверное, жутко счастлива, — сквозь слезы и сигаретный туман произносила я, едва осознавая, что я говорю. Кажется, психологи советуют в подобные критические моменты отключаться от проблемы и смотреть на то, какое небо голубое и птички поют, а еще говорить любую чушь, какая взбредет вам в голову, даже если кто-то сочтет вас бессердечным человеком.

— Да, безумно. Столько шмотья с собой взяла, постоянно волновалась, как она выглядит.

— А если он умрет, что я буду делать, Ди? — закричала я в трубку, сжавшись на сиденье, словно меня мучил спазм боли в желудке. А там действительно что-то такое было, какая-то жуткая пустота. Я не чувствовала ни голода, ни сытости, ни опьянения, ни трезвости. Было такое ощущение, что это не я сейчас сижу в такси, а кто-то другой.

— Он не умрет.

— А…а откуда ты знаешь? Я даже не спросила, в каком они состоянии? А что, если сейчас он там умирает, а меня даже нет рядом.

— Маша, успокойся. Вот просто запри в себе сейчас всё, чтоб ни одной мысли. Сиди и смотри тупо на счетчик или в окно. Тебе нельзя сейчас думать об этом, я запрещаю тебе думать!

— Представляешь, я звонила им, звонила, думала, они гуляют, а они… — Я снова расплакалась, а потом вдруг поняла, что и сама могла быть в этой машине. — Ди, ты представляешь, Даня же просил меня с ним сегодня поехать. Я ведь тоже должна была быть там. А у нас воду отключили… и я не поехала.

— Что ни делается, все к лучшему.

— К лучшему… к лучшему, — повторяла я про себя, как заклинания, боясь того, что ожидает меня впереди.

— Маш, напиши адрес, я приеду. Дождись меня там в любом случае.

— Хорошо.

Я отправила по смс адрес больницы, возле которой как раз остановилось мое такси. Я выскочила из него. Вбежала в приемную.

— Здравствуйте, скажите, где Даниил Германов?

— Вы кто? — спокойно спросила девушка.

— Я Маша, я с вами разговаривала. Мария Ульянова, я ему очень близкая подруга.

— Невеста?

— Ну… да, — соврала я почти.

— Ваш друг сейчас в реанимации, ему делают операцию.

— Господи, что с ним?

— Не знаю, это вы у врача спросите, когда он закончит.

— Понятно.

— Тут вещи его лежат, будете забирать?

— Да… наверное. — Я посмотрела на стоящий весь в грязи чемодан и только тут поняла, что они ничего не говорят про Настю. — А Настя, что с ней? Что с девушкой, которая с ним была?

— …Она умерла.

— Что? Она же… ребенок, у нее же ребенок…

— Мне жаль. У вас есть паспорт?

Я машинально открыла сумочку. Достала паспорт и протянула его девушке.

Она заполнила какой-то бланк и протянула его мне.

— Вот тут распишитесь.

— Возьмите, — и девушка протянула мне два мобильных телефона, один Настин, другой Дани, джинсовую куртку и чемодан.

— А одежда молодого человека?

— Ее выбросили, она вся порвана.

Я развернулась и уже хотела пойти сесть в кресло, но девушка остановила меня:

— Вы знаете, у нас проблема.

— Какая?

— У вашего друга заканчивается медицинская страховка.

— Как заканчивается?

— Сегодня последний день.

— Что это значит?

— Операцию ему сделают, а вот уход и дальнейшее пребывание в больнице…

— Вы же не выбросите его на улицу!

— Нет, но, скорее всего, его переведут в обычную городскую больницу.

— Как? Да, там же никто за ним смотреть не будет.

— Ну почему же, ведь и там лечат.

— Черт, я все оплачу. Или давайте я продлю контракт.

— Контракт заключается единовременно на год, потом нужно заключать новый. Новый контракт нужно будет полностью оплатить.

— Хорошо. А если я заключу его?

— Тогда клиентом будете вы, а не ваш друг.

— А от его имени можно заключить?

— У вас есть доверенность?

— Нет.

— Вам нужно оформить доверенность…

— Как я оформлю, девушка? Вы же сами понимаете, что это невозможно, он там в операционной!

— Я понимаю, тогда остается другой вариант. По правилам клиники, счета клиента могут оплачивать третьи лица. Вы сможете оплачивать наши услуги, оказываемые вашему другу?

— Да, конечно!

— Тогда я подготовлю для вас необходимые документы. Можете пока присесть.

Я отошла от стойки и села в кресло. Прошел, наверное, еще час. Точно так же, как я, в приемную вбежала Диана.

— Маш, ну что?

— Дане делают операцию, а Настя… — я не смогла это выговорить.

Диана поняла все без слов. Она обняла меня за голову, прошептав: «Ужас».

В этот момент в приемную вошла пожилая женщина с седыми волосами в легком плаще коричневого цвета. Она сняла темные солнечные очки с лица и медленно, словно каждый шаг давался ей с трудом, подошла к стойке и что-то спросила у девушки. Та ответила и указала на нас с Дианой. Женщина обернулась, я увидела ее бледное исхудавшее лицо. На нем были боль и отчаяние. Женщина, которая только секунду назад вошла, гордо держа спину, в одночасье сгорбилась и словно сломалась.

— С вами все в порядке? — спросила медсестра. — Может быть, дать лекарство?

— Нет, спасибо, — ответила женщина и, с трудом улыбаясь, направилась к нам. По ее морщинистому лицу текли слезы, которые она даже не пыталась вытереть. Я вглядывалась в эту женщину, но не могла понять, кто она.

— Девочки, — сказала женщина. — Вы подруги Насти?

— Да, — ответили мы с Дианой.

— Я ее бабушка. Меня зовут Любовь Александровна.

Мы молчали и смотрели на эту женщину. «Боже, ведь это ее бабушка, та самая знаменитая балерина, о холодности которой Настя говорила с таким сожалением». А мне показалось, что сейчас в мире не было человека более теплого и переживающего Настин уход, чем эта женщина.

— Извините, мы не знали, — сказала Диана. — Нам очень жаль.

— Она позвонила мне вчера, сказала, что приезжает, что у нее какая-то хорошая новость для меня. Вы не знаете, какая?

— Не знаю, — соврала я, но тут Диана чуть меня не выдала:

— Она же…

— А, да, — перебила я Диану, — она наверняка имела в виду, что ей дали отпуск. Вы же знаете, как сложно моделям взять отпуск.

— Да, наверное, — сказала Любовь Александровна.

— А как вы узнали? — спросила я.

— Мне позвонили, у Насти всегда был записан мой телефон на документах.

— Тут ее вещи, — я показала чемодан. — Мы вам поможем все довезти.

— Спасибо.

Женщина села рядом с нами. Я взяла Настину куртку, она была изорвана. Я увидела, как из нагрудного кармана торчит какой-то клочок бумаги. Я его аккуратно достала. Это был результат УЗИ, я мельком взглянула на него, увидела лишь дату.