Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов

Хайме Рамон Меркадер дель Рио (1913–1978) – испанский агент советских органов госбезопасности, известен как убийца Льва Троцкого, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Мексиканский суд за убийство Льва Троцкого приговорил его к 20 годам лишения свободы, максимальному наказанию по закону.

«Сталин произнес фразу: «Мы будем награждать всех участников этого дела после возвращения домой. Что касается товарища, который привел приговор в исполнение, то высшая награда будет вручена ему после выхода из заключения. Посмотрим, какой он в действительности профессиональный революционер, как он проявит себя в это тяжелое для него время».

Рамон Меркадер после присвоения звания Героя Советского Союза.

«Заметный вклад в подготовку агентурного аппарата к работе в условиях будущей войны внес также заместитель начальника американского отделения нашей разведки Виталий Павлов (Клим)»

Виталий Григорьевич Павлов (1914–2005) – советский деятель госбезопасности, разведчик, дипломат, генерал-лейтенант, участник Великой Отечественной войны.

«Он встретился с членом негласного аппарата компартии США, помощником министра финансов Декстером Уайтом (Кассиром), позже много сделавшим для установления советско-американских экономических связей».

Гарри Декстер Уайт (1892–1948) – американский экономист, представитель министерства финансов США на Бреттон-Вудской конференции. В частности, Уайт был автором проекта создания Международного Валютного Фонда через неделю после Перл-Харбора, а также участвовал в создании Всемирного Банка – основных учреждений Вашингтонского консенсуса. Несколько источников информации, в частности архивные документы ФБР и СССР, указывают на то, что он передавал секретные данные Советскому Союзу.

Глава 8. Дата начала войны под вопросом

О развертывании войск

Роль разведки накануне войны, причем как военной, так и политической, сводят, к сожалению, в основном к предупреждениям о сроках начала фашистской агрессии. Между тем разведки Красной армии и органов НКВД выполнили свою историческую миссию в правильном ориентировании руководства страны и военного командования в отношении неизбежности будущих военных действий. Вся разведывательная информация об усилении немецкой группировки войск против Советского Союза была реализована в предложениях наркомата обороны об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на западе и на Дальнем Востоке с учетом реально складывающейся обстановки.

Правительство сделало безошибочный вывод о том, что угроза войны надвигается неумолимо и что главным театром военных действий станет западное направление. Надо отметить, однако, что эти выводы были сделаны не на основе документальных данных о конкретных замыслах противника, а благодаря компетентной ориентировке в военно-экономической и внешнеполитической обстановке. Поэтому не совсем оправданно мнение о том, что информационно-аналитическая работа была поставлена плохо. Если быть точнее, то нужно отметить, что информационно-аналитической работе не уделялось должного внимания, нами не были вскрыты дезинформационные акции разведки противника и его сателлитов в канун развязывания войны.

Руководство наркомата обороны и Генштаб стремились не допустить создания противником на наших границах группировки, которая обладала бы подавляющим превосходством над Красной армией. Достижение хотя бы равновесия сил на границе было важнейшим направлением военной политики сдерживания Гитлера от броска на Россию. Говорю об этом не понаслышке. В начале 1941 года Меркулов приказал мне и начальнику военной контрразведки В. Михееву прибыть на совещание руководства Разведупра Красной армии и оперативного управления Генштаба, на котором обсуждалась военно-политическая обстановка в Европе в летней кампании. С этой встречи на Гоголевском бульваре начался масштабный обмен информацией о состоянии немецких и японских вооруженных сил. Главным был вопрос, заданный заместителем начальника оперативного управления Генштаба, в то время генерал-майором А. Василевским Голикову, начальнику Разведупра, и мне: предполагает ли военная разведка и НКВД одновременное начало военных действий против СССР как на Западе, так и на Дальнем Востоке? При этом он сказал, что наши выводы и замечания будут приняты во внимание и доложены военному и политическому руководству. Таким образом, речь шла о том, какие силы следует иметь нам на Дальнем Востоке для ведения активных оборонительных действий. Угроза войны на два фронта была исключительно серьезной, поскольку одновременные военные операции на Западе и на Дальнем Востоке были невозможны для Красной армии. По мнению Василевского, доложенная нами разведывательная информация в целом соответствовала действительности, и на основе ее было внесено на утверждение следующее решение: ограничиться активной обороной на Дальнем Востоке и развернуть на западном направлении главные силы и средства, которые готовы были бы не только отразить нападение на Советский Союз, но и разгромить противника в случае его вторжения на нашу территорию. Несколько раз повторялась мысль о том, что наша группировка, отразив нападение, должна нанести поражение Германии и ее союзникам, обеспечить прорыв их фронта в южном направлении беспрерывными бомбардировками, сорвать работу румынских нефтепромыслов, лишить тем самым немцев горючего, а значит, и возможности вести длительную войну. Голиков поддержал эти соображения.

Тогда же впервые был поднят вопрос: способна ли немецкая сторона к активным действиям против нас, не завершив военные операции в отношении Англии. Голиков и начальник отдела Разведупра Дронов привели очень убедительные данные, полученные военной агентурой, из которых четко следовало, что у немцев нет шансов победить Англию в начатой ими воздушной войне и принудить ее к безоговорочной капитуляции и что исход боевых действий в Западной Европе, несмотря на установившееся господство Германии на сухопутном фронте, еще не предрешен.

Мы с Михеевым доложили о нашем участии на совещании в Разведупре Меркулову. Позже я узнал от Михеева, что военные продолжают обсуждать вопрос о стратегическом развертывании наших вооруженных сил на Западе и на Дальнем Востоке. Крайне важными были поступившие из Токио материалы, что Япония увязла в длительной войне с Китаем. Наша агентура, проникшая в японские разведывательные органы в Маньчжурии, исчерпывающе докладывала о масштабном партизанском движении в тылу Квантунской армии, которое мы старались поддерживать как серьезный для нас громоотвод военной опасности на Дальнем Востоке.

В работе против нас японцы не отличались оригинальностью. С одной стороны, у них был неизбежный выбор – опора на белую эмиграцию. С другой – им всюду мерещилось китайское и корейское сопротивление, поскольку корейцы ими рассматривались как самый неблагонадежный элемент. В борьбе против партизанского движения, руководимого, как они считали, Коминтерном, японская контрразведка сделала попытку создать так называемые школы Коминтерна под своим прикрытием. Нами был выявлен японский агент, который был направлен для создания именно такой школы и для организации лжепартизанского движения на территории Маньчжурии.

Для достижения своих целей они даже