Исповедь влюбленного в жизнь - Пеле

Как ни странно, именно в Африке я столкнулся с расовыми предрассудками. Мы заселялись в отель в Дакаре, и привычная уже толпа людей изо всех сил пыталась рассмотреть меня сквозь входную дверь. Белая женщина, работавшая на стойке регистрации, взглянула на это столпотворение и повелительным тоном сказала сопровождавшему нас полицейскому прогнать «дикарей» из отеля. Но ему стоит отдать должное. Вместо того чтобы послушаться приказа, полицейский тотчас же арестовал ее. Поскольку я был знаменит, должно быть, в ее системе классификации людей я занимал иное место, но я отождествлял себя с людьми, которых она оскорбила, и отказался вмешиваться, когда директор отеля попросил меня помочь вызволить ее из тюрьмы.

В матче против Сенегала я забил гол. В этом нет ничего необычного! Но кое-что мне запомнилось. Когда мяч пролетел мимо вратаря, он начал плакать. Буквально рыдать. Игрок был в таком ужасном эмоциональном состоянии, что тренеру пришлось увести его с поля. Я знаю, что считался врагом вратарей по всему миру, но его реакция все равно казалась излишней. В раздевалке после матча я пошел объяснять ему, что это всего лишь игра. Но он не хотел меня слушать. Позже я услышал, что он так расстроился потому, что поспорил с друзьями: «Этот Пеле, ха, он думает, что он такой крутой! Готов поспорить, что он не забьет в мои ворота ни одного гола! Любой другой игрок «Сантоса» – пожалуйста… но не он!» Я тогда понял, что лишь зря потратил на него время.

Сенегал – очаровательная страна. Все места, что мы посетили в Африке, были прекрасны. Поездка выдалась очень познавательной, и я был бы рад вернуться туда.

На обратном пути из Африки мы остановились сыграть в Германии и Италии. В Мюнхене нас разместили в очень симпатичных комнатах, принадлежащих спортивной школе. Там было футбольное поле и все для занятий физкультурой, о нас хорошо заботились. «Сантосу» на самом деле очень нужно было остановиться в подобном месте, чтобы прийти в себя после тех пяти матчей, в которых мы участвовали в Африке, да и после всех наших путешествий.

Мы начали тренироваться, чтобы подготовиться к первой игре, и набрались сил. Но в одном из матчей в присутствии многочисленных немецких телерепортеров и камер Карлос Алберто очень грубо играл, и Зито, не стесняясь в выражениях, приложил знаменитого защитника. Он думал, что телевизионные камеры воспроизводили только картинку, но ошибался – оказалось, что они также писали и звук. Тем вечером мы пошли на ужин в дом консула Бразилии, и вскоре после того, как мы приехали, одна из его дочерей сказала: «Вы были на взводе на тренировке – хорошо, что немцы по-нашему не понимают!» Мы не знали, как реагировать, но нас успокоил консул: «Не переживайте. Вы не могли знать о том, что звук сессии тоже записывается и что ваши ссоры будут во всей красе показаны в новостях Германии…». Мы усвоили этот урок.

По мере того, как воспоминания о разочарованиях 1966 года постепенно отступали, и я начал все больше и больше наслаждаться семейной жизнью, «Сантос» тоже вошел в новый золотой период. Пожалуй, 1968-й был самым важным годом для клуба после того, как я к нему присоединился. Мы победили на всех пяти главных соревнованиях, в которых участвовали, получив титулы в Чили, Аргентине, Бразилии и так далее. Мы играли в шести странах, причем соотношению количества сыгранных матчей и побед буквально не было аналогов. «Машина футбола» была хороша, как никогда. Журналисты из Бразилии и из других стран признавали, что «Сантос» являлся лучшим клубом в мире. Наши футболисты были превосходны, а классическую форму «Сантоса» уважали по всей Земле. Мы выходили на поле и видели, что нам кланяются толпы болельщиков, выражая свое уважение. Что бы мы ни сделали, это обязательно копировали, что определенно шло на пользу зрелищности футбола.

Вместе с этим росла и наша «ценность»: и «бренд» Сантоса, и мой личный «бренд» были на пике. Нам стали платить все больше и больше за участие в матчах за границей, и мне удалось обратить растущую популярность в деньги. Теперь я мог настаивать на получении половины от гонорара «Сантоса», и, наконец, стал самым высокооплачиваемым игроком в команде. Также я познакомился с человеком по имени Марби Рамундини, имевшим отношение к телевидению и пиару, и тот согласился мне помочь. Благодаря этим связям я стал больше сниматься в рекламе, и мое имя появилось на огромном количестве продуктов. Я даже получил роль в мыльной опере под названием «Os Estranhos»; мне очень понравилось сниматься, хотя Роуз и считала, что у меня и без этого было полно дел. И именно Рамундини в полной мере осознавал, каким влиянием обладало имя «Пеле». Вскоре я заработал достаточно для того, чтобы освободить «Сантос» от выплат моих долгов.

«Сантос», несомненно, был не только успешной, но еще и самой заметной командой. В прошлом году мы одержали множество побед, но у нас было и немало разногласий. Из всех историй обо мне обычно самые нелепые и являются самыми правдивыми. Один из моих любимых случаев произошел, когда мы возвращались из США и приземлились в Боготе, чтобы сыграть против олимпийской сборной Колумбии. И во время того матча произошло нечто такое, что, я уверен, никогда больше не повторялось в истории футбола.

Во время матча судья Гильермо «Шато» Веласкес засчитал гол, который явно должны были отменить. Это был всего лишь товарищеский матч, но мы всегда очень серьезно относились к любым играм и немедленно выходили из себя, если считали, что к нам отнеслись несправедливо. Лима, мой товарищ, решил оспорить решение Шато. Судья оказался вспыльчивым и начал запугивать его, а потом и вовсе удалил Лиму с поля. Это было возмутительно! Я был в бешенстве, поэтому не выдержал и подошел к Шато и начал разговор с того места, на котором остановился Лима. Шато удалил и меня.

Не уверен, кто был больше шокирован – я сам или болельщики. Он мог убрать с поля кого угодно, но не того человека, ради которого все пришли. Стадион взбесился. Фанаты начали швырять бумажки и всякий мусор, а у скамейки запасных царил настоящий хаос. Десятки служащих и полицейских с дубинками вышли на поле для того, чтобы защитить Шато. Стадион требовал его крови.

Люди скандировали: «Пеле! Пеле!» Они заплатили за то, чтобы меня увидеть, и не собирались позволять какому-то судье все испортить. Единственным выходом было удаление самого Шато с поля. Беспрецедентный случай! И когда судья ушел, я смог вернуться в игру. Все были счастливы. Все, кроме Шато, разумеется.

Пока мы собирались в аэропорт и домой (кстати, пребывая в прекрасном расположении духа), к нам в раздевалку вошли несколько полицейских и местный шеф полиции. Оказалось, что Шато подал жалобу, и нескольких наших игроков – Пепе, Оберду, Лаэрцио и других – хотели арестовать. Было раннее утро. Мы поговорили с судьей, урегулировали конфликт и отправились искать отель. Самолет, конечно, уже улетел без нас – этим рейсом летели и обычные пассажиры.