Республиканец 2 - Вадим Полищук

— Связь со Стенером Вам не поможет. Гвардейцев еще ночью вывели с территории полка и сейчас они уже заняли позиции в окружающих площадь и здание Сената домах. А их артиллерийский дивизион и выводить никуда не надо. Он прямо из парка сюда достанет. Командир дивизиона обещал, что ни один дом в округе не будет разрушен, разве что стекла побьет или фасады поцарапает.

Кагершем решил, что пора брать инициативу в свои руки.

— Пусть только попробуют вывести технику из боксов. Стенер накроет их и без моего приказа.

Заявление сенатора вызвало только смех Вольдемара. Тасселер неодобрительно взглянул на Дескина и пояснил Кагершему реакцию капитана.

— Если это Ваш главный козырь, то считайте, что он бит. Неужели Вы думали, что офицеры планетарной обороны позволят Стенеру стрелять по городу? У многих в нем живут семьи, а они будут молча следить за «точечными ударами» по столице? Или Вы рассчитывали на генерала Иглина и полковника Пирса? Надеюсь, они уже арестованы, а Стенер получил соответствующее предупреждение. У Вас есть что-нибудь еще в рукаве, адмирал?

Никаких других козырей ни в рукаве, ни за пазухой у Кагершема не было, не рассчитывал он на организованное противодействие своим планам, да и сил у него было немного. Все было построено на эффекте неожиданности, что требовало повышенных мер предосторожности, а, следовательно, ограничения круга посвященных в планы. Известие о том, что раскрыты его люди в штабе планетарной обороны Астгартуса, было полной неожиданностью. Планетарная оборона центральной планеты республики была достаточно сильной, чтобы успешно противостоять эскадре Стенера. Генерал Иглин мог предотвратить ее вмешательство в события, но его кто-то предал.

— Кто? — спросил Кагершем.

Тасселер правильно понял вопрос.

— Адмирал Коллинз.

— И на чем Вы его взяли?

— На том же, на чем и Вы. На безопасности семьи. Только в отличие от Вас мы свои обещания выполняем. А еще мы предложили ему пряник — Ваше кресло, адмирал. Он согласился.

— Сволочь!

В этот момент, переговоры были прерваны влетевшим в зал космодесантником. Задыхаясь от быстрого бега в полном снаряжении, он выпалил.

— Господин адмирал, гвардейцы! Связь не работает, меня послали…

— Где они?

— Патруль столкнулся с ними на проспекте Конституции. Два танка, самоходка и до взвода пехоты. Идут сюда, медленно. Наши отошли. Комбат спрашивает, какие будут приказы.

Штурмовые группы гвардейского полка тяжелой пехоты начали сжимать кольцо вокруг мятежников.

— Остановите гвардейцев! Передайте третьему: пусть занимает оборону в прилегающих к площади зданиях, если там будет противник — стреляйте…

Так и осталось неизвестным, почему адмирал Кагершем отдал именно такой приказ. Может, хотел показать решительность своих намерений и выторговать более выгодные условия капитуляции. А может, на что-то надеялся. Это так и осталось неизвестным. Сержант-спецназовец действительно оказался телохранителем адмирала. Он первым заметил опасность и успел на нее отреагировать, пока остальные вникали в смысл отдаваемых Кагершемом приказов. Воспользовавшись тем, что внимание всех присутствующих было сосредоточено на Кагершеме, Дескин достал из кармана пистолет, одновременно снимая его с предохранителя.

Вскидывая винтовку, сержант перекрыл директрису, но сам выстрелить не успел. Вольдемар целился в голову, так как опасался, что пистолетная пуля не пробьет армейский бронежилет. Будучи не очень хорошим стрелком, даже с расстояния трех метров, попал ниже. Пуля прошла через шею сержанта, он выпустил винтовку и вскинул руки, тщетно пытаясь остановить фонтан крови. Вторая пуля попала в спину адмирала. Бронежилета на нем не было, и Дескин предпочел с гарантией попасть, чем с гарантией убить. Ранение оказалось смертельным, пуля попала в позвоночник, перебила спинной мозг, и Кагершем мгновенно умер от болевого шока. Третий выстрел навсегда сделал инвалидом адмиральского адъютанта. Незачем ему было за винтовку хвататься, если несколько лет не брал ее в руки. Получив пулю в плечо, адъютант упал и в дальнейшие события не вмешивался. Связист после первого же выстрела нырнул в проход между креслами, даже не прихватив свое оружие.

После третьего выстрела Вольдемар упал за кресла, избегая лазерного луча, в отличие от адъютанта, десантник-связной новичком не был. Выстрелив в сторону десантника, Дескин на четвереньках начал менять позицию, прикрываясь креслами. Грохот солдатских ботинок звучал все громче, привлеченные грохотом выстрелов спецназовцы ворвались в зал.

— Прекратить! Слышите, все, прекратить!

Голос Тасселера сорвался на визг, но его послушали. Сработало с детства внушаемое к сенаторам уважение, и в первые секунды никто не выстрелил.

— Остановитесь! Что вы делаете?! Еще не поздно остановиться!

Среди вбежавших в зал, был и командир батальона спецназовцев. Он не присутствовал при переговорах, но о подходе штурмовых групп гвардейцев уже знал. Подойдя к лежащему лицом вниз телу Кагершема, комбат перевернул его и убедился, что адмирал мертв. Только после этого он повернулся к замолчавшему Тасселеру.

— Остановите гвардейцев, мы сдаемся.

Раненому лейтенанту оказывали помощь медики, а сержант уже затих в огромной луже собственной крови. Взявший себя в руки Тасселер, подошел к столу технического персонала, откинул панель, под которой оказался коммуникатор и набрал номер.

— Полковник, остановите свои танки. Да, они сдаются. Осталось только обговорить условия. И еще, отключите глушилки, теперь от них только вред.

Убедившись, что стрельбы и новых трупов не предвидится, из-за кресел вылез Вольдемар. Пистолет из руки он не выпустил, хотя понимал, что от расправы над ним спецназовцев удерживает только присутствие командира батальона и сенаторов. Ни адмирала, ни сержанта ему не простят. После сегодняшних событий, батальон наверняка расформируют. Тех, кто не сильно замазан, просто выкинут на улицу без пенсии и с «волчьим билетом», а тех, кто сильно отправят на нары. Но рано или поздно кто-нибудь попытается свести с ним счеты за все.

Вскоре заработала связь, прибыли оба командира десантных батальонов, а чуть позднее и гвардейский подполковник. Переговоры о порядке сдачи и дальнейшей судьбе мятежников длились еще минут тридцать, после чего спецназовцы начали покидать здание Сената. На несколько минут в огромном зале остались только двое сенаторов и Вольдемар. Тасселер обратился к Нейману и Дескину.

— Вы, пожалуйста, не распространяйтесь как я тут визжал. Как поросенок, точнее как старый недорезанный свин. Впервые в жизни испугался так сильно, думал поджарят нас как свинину барбекю к праздничному столу.

— Буду нем как рыба, — пообещал Нейман. — Я чуть не умер от страха, своим ви… криком Вы нас спасли.

— Хорошо, сенатор, — согласился Вольдемар. — Только услуга за услугу, не очень приятно вспоминать, как я тут скакал по рядам пятой точкой кверху.

Все засмеялись, но как-то натянуто.

— Пора открывать убежище. — вспомнил Нейман. — Ой, что сейчас начнется…

— Да, да, — заторопился Тасселер. — Сегодня нам еще многое предстоит сделать. Или вы думаете, что достаточно разогнать солдатню по тюрьмам и казармам? Нет! Еще надо разобраться с вдохновителями заговора. Так разобраться, чтобы еще на тысячу лет у них подобных мыслей не было. Жаль адмирала уже не спросишь, но ничего, ничего, всех найдем.

— Вы только не очень увлекайтесь, — притормозил его Нейман. — А то не заметите, как сами окажетесь диктатором.

— Я?! — возмутился Тасселер. — Никогда! Впрочем, Вы правы, увлекаться не стоит, нам все-таки нужна реальная, а не опереточная оппозиция. А Вы сейчас чем займетесь?

Вот об этом Вольдемар не подумал. Теперь, когда все, или почти все, закончилось, делать ему было совершенно нечего. Мятежниками займутся военная полиция и прокуратура. А что делать ему? Заметив колебания Дескина, Тасселер предложил.

— Если Вам куда-то надо добраться, то могу Вам дать свой лимузин с шофером. С моим пропуском Вас никто не остановит, даже гвардейцы и военная полиция.

Хорошее предложение, только куда поехать? В штаб флота? Или в офицерское общежитие? Очень его там ждут после сегодняшних событий. Для многих офицеров он предатель, пошедший против своих, против касты флотских офицеров и вряд ли ему найдется место среди них в дальнейшем. Дескин тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

— Спасибо за предложение, сенатор, но ехать мне некуда. Лучше я попрошу у господина Неймана ключ от его приемной и до утра задержусь там. Посижу, подумаю, может до чего-нибудь и додумаюсь. А диванчик там вполне удобный.

— Конечно подумайте, — поддержал его Тасселер. — Но если надумаете уйти в отставку, то место в гражданской жизни мы Вам найдем. Очень хорошее место, я обещаю.