Мечты о пламени - Келли Сент-Клэр

— Хорошо, хорошо. Верно, — хриплю я.

Я в замешательстве ищу вуаль. Куда я её положила? Джован наклоняется и протягивает мне материал вместе с ободком.

— С-спасибо, — заикаюсь я и хватаю вуаль трясущимися руками.

Он целует ладони обеих моих рук, как только вуаль оказывается на месте.

— Ты делаешь правильный выбор. Мальчик ещё молод. Он не понимает жертву, о которой просит тебя.

— Он младше меня всего на год, может на два. Я точно не знаю, — бормочу я.

Я считала, что мать солгала о моём возрасте, чтобы отгородиться от мирной делегации, но у меня не было доказательств.

Джован качает головой.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты должна быть так же молода, но, увы. Обстоятельства изменили тебя. Ты можешь сделать это. Я буду там, рядом с тобой всё время.

Моё тело наполняется нервным напряжением. Я чувствую себя так, будто могу сражаться с двадцатью людьми одновременно. А потом сделать это снова и снова. Мои глаза вновь привыкают к темноте, и я различаю фигуру Короля.

Джован будет там. Я не буду одна.

— Идём.

Если кто-то и мог отвлечь меня по дороге в зал заседаний, то это был бы Джован. Но хотя я слышу его голос и знаю, что он говорит, я не могу сосредоточиться на его словах. Вместо этого я прокручиваю в голове список людей в комнате: Малир, Садра, Рон, Аднан, Санджей, Роман, Фиона, Осколок, Лавина, Вьюга, Лёд, Алзона, Кристал и Жаклин. Надеюсь, увидев моё лицо, Джеки поймёт, что в моём поступке не было ничего личного или предательского. Сегодня я могу вновь обрести друга. Я доверяла каждому из этих людей в разной степени. Но в моей голове бушуют сомнения. Что, если Алзона решит продать информацию за золото? Что, если Санджей напьётся и сболтнёт лишнего? Что, если они не смогут преодолеть отвращение к моей смешанной крови? По крайней мере, Кристал поймёт. Но тогда она поймёт, что я воспользовалась ею, чтобы сбежать от Джована в прошлом Секторе.

Джован останавливает меня у дверей.

— Мне нужно кое-что сделать прежде, чем мы войдём. Подожди меня здесь, я ненадолго.

Я стою в молчании, вместо того чтобы задавать ему вопросы и обнажить свой страх.

Он берёт меня за плечи.

— Я не задержусь, обещаю тебе, — убеждает он.

Я отмахиваюсь от него с большей смелостью, чем чувствую.

— Со мной всё будет в порядке.

Я сажусь, спина напряжена. Что, если Оландон прав? Буду ли я оглядываться на этот момент и жалеть, что не могу вернуть его назад, как многие другие моменты моей жизни?

Я смотрю невидящими глазами на дверь зала заседаний. До меня доносится глухое бормотание. Они там — мои друзья! Останутся ли они моими друзьями через полчаса?

На дрожащих ногах я приближаюсь к двери. Когда стены начинают пульсировать вокруг меня, я на секунду удивляюсь, что это не произошло раньше. Я наклоняюсь, пока обеими руками не упираюсь в дверь. Я знаю, что мне нужно сделать, чтобы всё прошло. Я контролирую ситуацию. Это исходит от меня. Я единственная, кто может заставить это исчезнуть. И оно уйдет. Я знаю, потому что я делала это раньше. В итоге, стены, вместо того чтобы пульсировать, начнут дрожать, потом вибрировать. В конце концов, они будут просто мерцать.

Стены перестают двигаться.

Я пялюсь на тяжёлую деревянную дверь передо мной. Бормотание по-прежнему различимо. Мои друзья на другой стороне издают этот звук, а не мои враги.

«Они не мои враги», — повторяю я.

В любом случае, я должна знать, с какими взглядами мне придётся столкнуться, если я хочу хоть немного счастья в своём будущем.

Я оглядываюсь через плечо.

Король сказал подождать его, прежде чем входить в комнату. Но он не всегда будет рядом, чтобы на него опереться. Я не должна привыкать к этому. Я делаю успокаивающий вдох, заставляя свои сжатые пальцы взяться за увесистую дверную ручку. Я нацеливаюсь на невозможное будущее, которого я не могу не желать.

Больше некуда идти, кроме как вперёд.

ГЛАВА 9

Дверь со скрипом закрывается за мной. Моё внезапное появление прерывает разговор собравшихся в зале. Я представляю, что четырнадцать любопытных людей сейчас смотрят в мою сторону. Шестеро из них понятия не имеют, кто эта за персона в вуали. Из всех них Рон, наверное, единственный, кто может догадаться, что сейчас вот-вот произойдёт.

Они сидят двумя группами. Слева — члены казарм, справа — делегаты и их жёны. Должно быть, они гадают, что у них может быть общего, раз их позвали сюда и собрали вместе. Я сомневаюсь, что они вообще разговаривали, хотя мужчины из казарм провели несколько недель в замке, тренируясь с некоторыми делегатами. Надо полагать, это тяжёлая работа — игнорировать группу людей, находящихся от тебя не более чем в пяти метрах. Но обе группы всё равно это делают. Пузырь истерического смеха вырывается наружу, и я крепко сжимаю губы.

— Татума Олина, — с поклоном приближается Малир.

Хотя он всегда вежлив, он совершенствует манеры для присутствующей компании из казарм.

— Ты знаешь, зачем нас вызвали?

Я гадаю, узнает ли Осколок мой голос.

— Скоро придёт Король, и вам расскажут, что происходит, — говорю я.

Я не хочу, чтобы мой голос звучал холодно, но ничего не поделаешь — это компенсация моих нервов, видимо. Краем глаза я замечаю, как Алзона и остальные поворачивают головы друг к другу. Моё сердце бешено бьётся. Догадались ли они?

Я опираюсь на стол в форме каменного круга, но быстро понимаю, что ноги меня не держат. Размеренными шагами я прохожу мимо членов казарм и замечаю широко раскрытые глаза Кристал. Она уверена, что смотрит на Татуму Осолиса. Знают ли остальные, кто такая Татума? Неужели я настолько изменилась под вуалью, что они не могут понять, что это я?

Я занимаю своё место напротив трона и жду.

Молчание Санджея ясно говорит о напряжении в помещении.

Король с грохотом распахивает дверь, и я чуть не падаю на пол в обмороке. Если я когда-нибудь и могла полюбить этот грохот, то только сейчас. За ним следует мой брат. Так вот куда исчез Джован? Меня захлёстывают эмоции. Он знал, что Оландон нужен мне здесь, рядом со мной.

Никто из явившихся мужчин не приветствует моих друзей.

Оландон подходит к столу, становится передо мной и опускается на одно колено. Покорный. Он одет в мантии. Должно быть, он замерз, но это хороший ход, мантии показывают нашу связь с Осолисом. И его почтительное