Пендрагон - Стивен Рэй Лоухед

битву на несколько шагов вперед. Он не выходил на поле боя, не подумав о завтрашней битве. Именно об этом он и думал сейчас: измотать врага этой ночью, чтобы завтра оказаться сильнее. Нам понадобится любое преимущество, поскольку врагов много.

Полагаю, Конэйр почувствовал мудрость совета Артура, а может, и понял его стратегический замысел. Но Артур не принуждал ирландского короля — он уговаривал.

— Небо чистое, луна будет светить ярко. Отличная ночь для прогулки к морю. Гвенвифар рассказывала мне о том, как красиво побережья Эйрианн. Хочу взглянуть на него при лунном свете. Что скажешь, Конэйр? Составишь нам компанию?

— Клянусь памятью отца, лорд Артур, — ответил Конэйр, — вы — настоящий воин. Ну, раз уж мы собрались на прогулку, давайте хотя бы чашу поднимем. Все равно надо подождать попутчиков.

Гвенвифар взяла королей за руки.

— Хорошо сказано, Конэйр, надо непременно выпить за дружбу королей. А потом мы с тобой покажем этому британцу прелести наших берегов при лунном свете.

К заходу солнца прибыли первые отряды Конэйра. Вожди вошли в зал и шумно приветствовали Конэйра. Он оделил их кубками и настроил на предстоящую прогулку.

Фергюс со своими людьми прибыл последним; с ним пришли Кай и Бедивер. Артур быстро объяснил свой замысел и описал первую встречу с врагом.

— Где пленный? — спросил Бедивер, когда услышал эту историю. — Надо бы посмотреть, в настроении ли он поговорить с нами.

Конэйр разговаривал с лордами. Мы незаметно вышли из зала и направились в круглый дом, куда отнесли варвара. Он лежал на боку на грязном полу дома; его руки и ноги были связаны путами из плетеной кожи. Когда мы вошли, он сел и вызывающе посмотрел на нас. Воин, охранявший его, узнал нас и сказал:

— С тех пор, как он очнулся, звука не издал. Просто сидит и таращится, как ящерица, страдающая от солнечной болезни.

— Хорошо. Теперь мы за ним присмотрим, — сказал Артур. — Можешь идти в зал, там твои родичи допивают первый кубок.

Воин не заставил себя долго уговаривать. Он трусцой направился к залу, а мы постояли немного, глядя на пленника. Высокий — ростом почти с Артура, плотного сложения. Руки и ноги усеивали шрамы, расположенными через равные промежутки. Волосы и глаза были черными, ни бороды, ни усов — растительность оставалась лишь на голове. Слегка раскосые глаза смотрели на нас без всякого интереса. Артур кивнул Бедиверу, тот вышел вперед и спросил:

— Кто ты, вандал? Твое имя?

Пленник лишь скривил губу.

— Ответь мне, и все будет хорошо, — медленно, почти по слогам произнес Бедивер. — Ты меня понимаешь?

Варвар не отвечал; мы даже не знали, понял ли он вопрос Бедивера.

— Так нельзя, — проворчал Кай. Он встал перед пленником, стукнул себя в грудь и прорычал:

— Кай. Я… Кай. — Он ткнул пальцем в грудь варвара. — Ты? — Короткое слово он ухитрился превратить в вопрос и, к моему удивлению, варвар ответил.

— Хусса! — произнес он низким голосом. — Хусса гроз.

— Вот, — сказал Кай, поворачиваясь к нам. — Вот как надо! — В этот момент варвар с силой качнулся вперед и врезался в ноги Кая, сбив его на землю. Бедивер оттащил пленника и помог Каю подняться на ноги. Варвар отполз подальше.

— М-да, это я сглупил, — виновато проговорил Кай. — Больше я на такую подлянку не попадусь.

— Эй, что это он затеял? — воскликнул Артур. Он метнулся к пленнику и перевернул его на спину. В связанных руках варвар сжимал кинжал Кая. Он злобно усмехнулся и попытался плюнуть в лицо Артуру.

— Ах ты, грязная тварь! — воскликнул Кай, подходя к варвару.

Однако прежде чем Кай успел дотронуться до него, варвар повернул нож и вонзил себе в живот. Его глаза вылезли из орбит. И все же он нашел в себе силы, выдернуть нож и вонзить его себе в сердце.

Гримаса боли сменила дикую ухмылку. Дрожь пробежала по телу варвара, он откинулся назад. Изо рта выплеснулась кровь. Ноги дернулись, и он замер.

— Пожалуй, больше мы от него ничего не узнаем, — заметил Бедивер.

— Хоть имя узнали, — сказал Кай, недоверчиво ощупывая пустые ножны.— И зачем ему сдался мой нож?

— Вряд ли это имя, — сказал я, задумчиво глядя на труп варвара.

Мы вернулись в зал и рассказали Конэйру, что произошло.

— Оно и к лучшему, — подумав, решил ирландец. — Никаких удовольствий он бы не дождался, задержись здесь подольше.

Первые звезды сияли на небесном куполе, когда мы выдвинулись из Рат Мора, чтобы встретиться с вражеским войском, разбившим лагерь на берегу.

Мы лежали в траве и смотрели на темный, как ночь, берег. Света яркого полумесяца не хватало, чтобы различить детали. Легкий рокот моря звучал, как дыхание огромного зверя, а костры, разложенные вдоль берега, переливались мерцающей линией и, казалось, уходили в морскую туманную даль. Другие огни отражались в воде там, где стояли на якоре вражеские корабли.

— Всего сорок кораблей, и только половина воинов сошла на берег, — заметил Бедивер. — Это хорошо.

— О, это очень хорошо, — пробормотал Конэйр.

— У меня получается от четырех до шести сотен воинов, — продолжил Бедивер. — Во всяком случае, меньше тысячи.

— И столько же за ними последует, — сказал Артур.

— А чего они пришли сюда? — спросил Кай.

— Будь благодарен, что они здесь, — пробормотал я. Бедивер усмехнулся. — Ты бы предпочел, чтобы они оказались в Британии?

Бедивер задумчиво смотрел на меня.

— Думаешь, они туда собираются?

Конэйр поднялся на ноги.

— Я уже насмотрелся. Хватит. Пора начинать.

— Ударим по первому лагерю, — сказал Артур, указывая на ближайший костер. — А ты, Конэйр, ударишь с юга, оттуда. — Он указал на следующее скопление костров. — Создайте как можно больше беспорядка и отступайте. Соберемся снова и опять ударим. Двигайтесь на юг вдоль берега.

Фергюс сел на коня во главе отряда и ждал приказа.

— Хорошая ночь для битвы, — сказал он, делая глубокий вдох. — Может, мне поехать с тобой?

— Еще успеешь, — ответил ему Артур.

Людей Улада было триста тридцать вместе с их пятью лордами, и все верхом; сто пятьдесят всадников перешли под командование Артура