Я стала злодейкой любовного романа (СИ) - Иствуд Кира

Элиза корчится на траве. Я отвожу взгляд, обхватываю себя руками. Меня тошнит, в груди давит, чувство такое, словно сейчас сама упаду в обморок. А всё из-за внезапной вспышки понимания: видение было правдиво. Больше невозможно держаться за розовые очки и обманывать себя. Пора признать, Элиза из книги и Элиза из реальности — разные люди. Всё это время враг был прямо под носом.

В мыслях проносятся слова о том, что это я — злодейка истории. Значит, Элиза знает о книге? Значит, она её написала? И сейчас пытается вернуть сюжет в прежнее русло, обвинив меня в отравлении? Но это же абсурд! Никто ей не поверит! У меня не было шанса отравить напитки! Я не тащила Элизу к столику с бокалами. Да и Ри с Марко, наверняка, слышали часть беседы. А значит, они смогут подтвердить, что я не впихивала ей бокал силой.

Однако, другие оборотни явно имеют иное мнение. Косятся на меня, разве что пальцем не тычут. Я лишь сильнее выпрямляю спину, чтобы никто из них не решил, будто боюсь, что меня раскроют. Однако сердце стучит как бешеное. И оборотни несомненно это чуют.

Через толпу пробивается Деккард и Лили.

— О боже… — говорит брат, глядя на бледную, как смерть, Элизу. Оглядывается на столик с напитками, затем колко смотрит на меня.

Лекарь пребывает вместе с Аланом. Принц командует гостям разойтись, потом стремительно подходит ко мне, берёт за руку и уводит немного в сторону.

— Ты как? — спрашивает обеспокоенно, оглядывает с ног до головы. — Не пила? Боже, скажи, что ты не пила эти напитки!

— Нет, — шепчу, а у самой горло пережимает. Почему-то я жду, что Алан сейчас тоже посмотрит на меня этим ужасным колким взглядом. И книга покатится по прежнему сюжету…

— Хорошо, — он выдыхает напряжение, чуть сжимает мою ладонь. А потом отпускает, точно опомнившись. Показывает на столик. — Бокалы отсюда?

— Да.

Алан подаёт знак, и один из его людей аккуратно забирает остатки шампанского. Видимо, будут проверять на наличие яда. Другие несколько солдат уже прочёсывают парк. Гости почти успели разойтись. Приказ принца они нарушить не рискуют.

Элиза на земле жутко стонет. Лекарь водит над ней руками.

«Алан мне поверит, — думаю я, пытаясь задавить панику. — Завтра я ему всё расскажу! И про метку. И про Элизу! Нельзя допустить, чтобы она переманила Алана на свою сторону. Сейчас она действовала слишком в лоб, но в следующий раз у неё всё может получиться.. Интересно, что он думает о случившемся? Кого подозревает?».

— Виктория, — тихо говорит Алан. — Послушай. Сейчас тебя проводят в комнату. Не вздумай оттуда выходить, поняла? Утром я сам за тобой зайду.

— Шампанское отравили? — спрашиваю. Хотя знаю ответ.

— Скорее всего.

— И зачем? Кто это мог быть? — я очень боюсь поймать в выражении лица Алана сомнение. Тайную мысль, что это могу быть я. Но ничего такого не нахожу.

— Культисты. Или другие враги короны Руанда. Не переживай, преступник будет пойман.

Алан смотрит с беспокойством, словно не уверен, что хочет меня отпускать. Наверняка, он думает, что раз отравили те напитки, которые оборотни не пьют, значит удар изначально планировали нанести по людям, что гостят в замке.

— Со мной всё будет хорошо, — обещаю я.

— Надеюсь.

Мне очень не хочется от Алана уходить. Но не могу же я попросить его побыть со мной?

«Ничего... Он придёт утром. Раз обещал - придёт. И тогда мы поговорим нормально».

Принц смотрит пристально, кажется хочет сказать что-то ещё, но подходит Деккард

— Я провожу сестру, — говорит брат. Принц кивает, а потом делает знак Ри, чтобы тот тоже шёл с нами.

До комнаты мы добираемся в гнетущем молчании. На улице уже довольно темно, небо скрыто за тучами. Несколько мокрых капель холодит щеки. Кажется, ночью разразится ливень...

Я нахожусь в каком-то оцепенении, раз за разом прокручиваю ситуацию в голове. Мне очень нужно узнать, что слышал Ри, но не хочу спрашивать его при брате. Деккард и так слишком напряжён, то и дело кидает на меня косые взгляды.

Наконец, мы на месте. Ри остаётся сторожить у двери, а брат заскакивает за мной в комнату, и едва дверь за спиной захлопывается, шепчет на грани слышимости:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Виктория, чёрт тебя дери!

— Что? — я оборачиваюсь.

Деккард косится на закрытую дверь, потом больно хватает меня за локоть и волочит к окну, подальше от затаившегося в коридоре телохранителя. Толкает к стене. Лицо у брата бледное, глаза испуганные:

— Ты опять взялась за старые методы!? — шипит он.

Глава 34

Деккард прожигает во мне дыру. Ему страшно. Зрачки расширились так, что почти поглотили светлую радужку. Думает, что если меня обвинят, то и его следом вздёрнут?

— О каких «старых методах» речь? — шепчу я.

— Передо мной комедию не ломай! — рычит Деккард. — Я прекрасно знаю, почему уволилась твоя первая служанка. А наследница из дома Туаке? Она чуть не померла, после вашего чаепития! Отцу едва удалось замять скандал. Но тогда хотя бы можно было угадать твой мотив! А теперь то что?!

— Это не я, — говорю твёрдо.

— Неужели?

— У меня и возможности не было к шампанскому приблизиться! Сам подумай!

— Ерунда! Подговорила кого-нибудь заранее. Или ещё что…

— Это-не-я, — снова повторяю, чеканя слова.

Деккард вглядывается, пытаясь уловить обман, а потом отступает, словно сдавшись. Не думаю, что он мне поверил, просто понял, что признания не услышит.

— Всё это очень плохо, Виктория, — шепчет брат, падая на стул и закрывая лицо руками. — Боюсь, мы тут надолго застряли. Покушение на принца с рук не спустят. Весь замок перевернут. Хорошо, что ты не пострадала...

— Покушение на принца? — не понимаю я.

Брат поднимает глаза, говорит:

— Да. Разве это не очевидно?

— Оборотни же не пьют алкоголь. По крайней мере принц запретил своим солдатам к нему прикасаться. Пострадать могли только обычные люди.

— Верно… Но ты забыла, что принца Руанда ранили культисты. А единственный поблизости маг способный его излечить…

— Это Элиза, — догадываюсь я.

— Да. И если с ней что-то случится, как долго продержится принц? И успеют ли найти мага с такой же редкой силой?

Я вдруг вспоминаю, что ведь правда… Элиза говорила, что лечение займёт неделю. Если она сама себя отравила, то тем самым поставила на кон не только наши с ней жизни, но и здоровье Алана.

Меня начинает потряхивать. Сразу вспоминается, каким измождённым был принц в ту ночь, когда мы вернулись из Костяной Башни. Как сильно я за него переживала. Неужели, рана может снова принести беду?

Отворачиваюсь к окну, а потом, повинуясь внезапному порыву, отодвигаю штору. Выглядываю в ночь. И вижу Элизу…

Её бережно несёт Марко, рядом, не отставая бежит лекарь. И Алан… Он тоже тут. Элиза держит его за руку, хотя у самой глаза закрыты. Процессия пересекает плац, направляясь к медицинской башне.

Я провожаю их взглядом, а у самой сердце болит, точно его стиснула железная перчатка. Чувствую себя так, словно зависла над пропастью. До этого я всегда понимала, что мне делать, но теперь всё настолько запуталось, что опускаются руки.

— Эй, — растерянно зовёт Деккард. — Ты что, плакать собралась?

Я чувствую, что и правда глаза на мокром месте. Кручу головой. Нет. Сейчас не время поддаваться истерике. Она ничему не поможет. Мне нужно больше информации, может тогда пойму как действовать?

— Деккард, — говорю, глядя на брата, — ты можешь рассказать про меня?

Брат удивлённо поднимает брови:

— Про тебя?

— Да. Про детство. Честно говоря, я очень плохо помню то время, когда пришла в дом отца. Можно сказать — совсем не помню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не пойму, зачем тебе сейчас приспичило?

— Разобраться нужно. Пожалуйста, Деккард… Прошу тебя. Мне очень надо.

Брат потирает переносицу, хмурится. Потом пожимает плечами. Явно не такого разговора он ждал.

— Ну, если ты так хочешь.

— Только честно всё рассказывай, ладно? — я сажусь на край кровати, расправляю полы юбки. Почему-то чувствую, что в истории Деккарда будет что-то очень важное. Что-то, что поможет мне понять Элизу. И себя.