Танковые сражения войск СС - Вилли Фей

Наш командир Кальс находился в командирском танке. Он неторопливо отдал приказ, который тут же услышали во всех машинах. Экипаж не заметил, как поднялась температура в тесном пространстве танка. Механик-водитель спокойно проверил приборы, тахометр, давление масла, температуру двигателя. Газ — переключение передач — газ!

Мы успели преодолеть немалое расстояние, прежде чем «шерманы» открыли огонь. Похоже, они сосредоточились на головном «тигре». Взрывы взметали вверх землю в промежутках между танками. Несмотря на приказ ротного, Зоретц не отступил ни на метр. Вокруг его машины разворачивалось захватывающее зрелище. (Храбрец Зоретц, наш товарищ по оружию еще со времен Восточного фронта, позднее погиб в автокатастрофе.) Три вражеских танка уже замолчали. Остальные продолжали стрелять без передышки. Наконец, самый рьяный из них оказался в перекрестье нашего прицела. Два танка, шедших правее, мы к этому времени уже подбили, потратив на них пять бронебойных. И тут над полем боя появились легкие бомбардировщики. Словно соколы, они камнем падали с большой высоты, сбрасывали бомбы и снова уходили вверх. Они накинулись на нас, подобно разъяренному пчелиному рою, осыпая танки градом бомб среднего калибра. Одновременно рядом с нами стали рваться дымовые снаряды, и через несколько минут все вокруг заволокло непроглядной белой пеленой. Такой бой был для нас в новинку. Ни с чем подобным мы прежде не сталкивались. Мы отошли на исходные позиции — здесь хотя бы наша пехота могла отогнать от танков штурмовые группы противника.

Как только белая пелена начинала рассеиваться или разрываться порывами ветра, на поле почти беззвучно обрушивались новые дымовые снаряды. Никто не сомневался — сегодня нам придется отказаться от своих намерений. Мы рассредоточились и стали ждать утра. Непрерывная канонада не давала нам уснуть всю ночь, но зато мы начали понимать, что ждет нас по другую сторону холма…

На рассвете 11 июля мы двинулись в северном направлении, полные решимости на этот раз взять высоту! На склоне холма, обращенном в сторону Авне, мы попытались подняться на вершину по неглубокому оврагу. В небе появился самолет-разведчик, похожий на наш «Физелер Шторьх». Он сделал над нами широкий круг, вернулся, а затем повернул на запад, резко набирая высоту. Ничего хорошего это нам не сулило — эти самолеты были оснащены отличными радиостанциями. Не прошло, наверное, и десяти минут, как шторм превратился в ураган. Фугасные снаряды обрушивались на башню и лобовую броню. Взрывы рвали в клочья кроны деревьев. Наша мотопехота не решалась поднять головы, а многие их отважные товарищи погибли на этом склоне. Наши «тигры» один за другим подбили несколько «черчиллей». На небольшом лесистом пятачке, в загоне для скота, обнесенном живой изгородью, оказалось порядочно техники!

Когда Кнехта зажали с двух сторон, мы двинулись ему на помощь по окопам и брустверам со скоростью 20 км/ч, на ходу выцеливая английский танк. После того как мы третьим выстрелом попали ему в маску пушки, башню английского танка приподняло над корпусом. В дальнем левом углу загона противник разворачивал противотанковые пушки. Расчеты разводили станины пушек, и уже тогда они понесли первые потери. Эти англичане оказались храбрецами! Мы медленно приблизились к ним, делая бесполезными любые попытки приготовить выкрашенные в темно-бурый цвет орудия к бою.

Противник снова поставил густую дымовую завесу, которая остановила наши танки почти у самой вершины. В этом молочном супе наш танк получил несколько попаданий в корму и башню. Командир приказал механику-водителю: «Вперед, полная скорость — марш!» Іде-то же этот дым должен был кончиться… И вот мы вышли на открытое место! «Стоп!»

Перед нами развернулась картина, лучше которой не мог бы пожелать ни один командир «тигра», — менее чем в 100 метрах впереди нас «томми» покидали свои позиции. Грузовики и бронетранспортеры сновали туда-сюда, подбирая людей и снаряжение. Наш командир среагировал мгновенно: «Радист — огонь из пулемета! Бронебойными — огонь!» Два «черчилля», прикрывавшие поросшую низким кустарником местность перед нами, вспыхнули, даже не успев навести на нас пушки. Потом мы открыли прицельный огонь фугасными снарядами и начали обстреливать из башенного пулемета многочисленные цели, оказавшиеся перед нами. Тем временем туман рассеялся.

По радио поступил повторный приказ нашего командира, Кальса: «Немедленно отойти на позиции роты». Мы бы предпочли броситься в погоню за отступавшим врагом! В тот же день, в той же атаке вместе с экипажем встретил свою судьбу Эндеман. Возможно, его сгубила дымовая завеса.

К вечеру 11 июля высота 112 была занята «тиграми». На двадцать дней и ночей она стала эпицентром боев, постоянно переходя из рук в руки, а ее склоны были обильно политы кровью. Ни дня не проходило без упоминания высоты 112 в докладах штаба вермахта, пока в конце июля непобежденные «тигры» не оставили ее.

В ночь с 11 на 12 июля «томми» снова заняли высоту. Под сосредоточенным огнем артиллерии наша пехота не смогла добраться до позиций «тигров».

Нашему «тигру» пришлось вернуться на базу. Многочисленные попадания, которые он выдержал за день, не прошли бесследно. Топливные баки дали течь, кондиционер отказал. Мы медленно добрались до Сен-Мартена. Во время ремонта наводчик и механик-водитель получили ранения при внезапном артналете. Наводчика пришлось отправить в госпиталь, а механик-водитель Герман Шмидт после перевязки вернулся в танк. К нам присоединился новый наводчик. Он уже проявил себя на Востоке в составе тяжелой роты. Мы всегда были рады знать, что на наших танках хочет служить больше людей, чем мы могли задействовать.

В четыре часа утра 13 июля мы снова двинулись на высоту 112, оставленную накануне. Мы стояли среди обломков противотанковых пушек, разбитых 11 июля, и выгоревших машин. Лесок вокруг загона, венчавший верхушку холма, был захвачен в ходе энергичной атаки.

С тех пор на высоту непрерывно обрушивался сильнейший сосредоточенный артиллерийский огонь. Пехота, неся потерю за потерей, уже не могла удерживать позиции. 15 июля «тигры» снова остались на вершине одни, без пехотного прикрытия. Ночь с 15 на 16 июля казалась бесконечной. Вечером наш командир Вайс и ротный Кальс поднялись на холм в танке ротного. Нам было приказано удерживать занимаемые позиции несмотря ни на что! Утром 16 июля пехотинцы дивизии «Фрундсберг» вновь заняли свои позиции. За эти пять дней небольшой лесок совершенно изменился. Голые, лишенные листьев деревья утыкались в небо, словно пальцы, а бесчисленные воронки производили впечатление лунного пейзажа.