Лорд Системы 8 - Саша Токсик

Богиня бесилась с того, что на Меджнуне сейчас висел или могущественный артефакт, или он планомерно прокачал Волю, из-за чего чары Актрисы не действовали на Лорда Вавилона ни в коей мере.

Это заставляло девушку сжимать кулаки из-за своей беспомощности, а Мирантис — проклинать Меджнуна без остановки.

— Премного вам благодарна, Лорд Меджнун, — скорее выплюнула она, чем поблагодарила.

— Всегда пожалуйста, — отмахнулся Меджнун. — И вот вам мой совет. Подумайте лучше, кому вы можете достаться, если несчастье всё же случится, и вы окажетесь на одном из наших аукционов. Не лучше ли будет такого сценария избежать заранее? Особенно такой красавице, как Леди Москвы? Что думаете?

Иными словами, он намекал ей на то, что пора Москве избрать своего покровителя, пока есть еще такой шанс. Тогда Вавилон, быть может, и окажет ей помощь, как само собой разумеется.

И ценой для их помощи… была сама Актриса. Лучше оказаться в гареме, чем в кандалах, да?

Вот только, чтобы она да опустила голову перед этим мужланом! Да ни за что!

— Я это запомню, Лорд Меджнун, — криво улыбнулась Актриса. — Я надеюсь, что и ваш трон столь же крепок, как и ваши доспехи. А то, знаете ли, по степи всякие слухи ходят.

Уколов нахмурившегося Меджнуна напоследок, девушка покинула тронный зал, а вместе с тем и дворец.

Ее конвой двигался по улицам города, неся её в паланкине. Как-никак, а чары Мирантис слишком сильны для простых игроков, из-за чего Актрисе приходится всячески выдумывать, чтобы не вызывать проблем в чужих поселениях.

Ей ещё не хватало обвинений в том, якобы она сводит с ума игроков не в своем городе и пытается их увести вслед за собой в Москву.

А такие прецеденты уже случались и не раз!

Она даже вынуждена носить просторное одеяние и скрывать лицо на людях, чтобы не вызывать чересчур сильного эффекта.

Сейчас она задавалась вопросом, как ей следует поступить.

Кого ещё можно было попросить о помощи?

Милан? Нет, эти змееглазые пугали её до чёртиков, как и саму Мирантис! А это что-то да значит.

Афины полностью сосредоточились на море, а потому в разборки в степи вряд ли полезут. К тому же, они ближе всего к Риму, а потому точно не станут ослаблять свою оборону ради далёкой Москвы.

Киото так и вовсе крайне изолированный полис, а потому его солдат ни разу не видели в степи. Они довольствуются своими горами и долинами, а потому вероятность успеха переговоров с ними крайне невелика.

И кто же остается?

Краснодар пал, да и будь там ещё Брага, то он, скорее всего, наоборот, присоединился к грабежу Москвы.

Рим же и вовсе горит амбициями, надеясь сравниться с Вавилоном. А для того ему необходимо захватить двух своих соседей: Москву и Афины.

И Актриса была уверена, что, если она даст Риму хоть намек на собственную слабость, полис набросится на Москву, словно уличный пес.

Тут вдруг её нос уловил почти забытый аромат!

Кофе! Она не могла ошибиться.

Актриса в изумлении приказала остановить паланкин.

Едва отодвинув шторку, Леди Москвы увидела скромное заведение. Не таверну или харчевню, которые были популярны в Вавилоне. Скорее, именно кофейню с двумя стоящими на улице столиками. Такую скромную и уютную, какими она запомнила подобные места в прошлом мире.

Ничего подобного она раньше не видела, хотя и перемещалась этим маршрутом десятки раз.

На табличке над входом было написано слово, которое давало Актрисе ответ на все накопившиеся вопросы разом.

«Спарта».

Глава 14

Оказывается, всего-то за пару дней моего отсутствия в полисе дел накопилось просто мама не горюй!

Тут тебе и подходящее к своему финалу расселение игроков из Вавилона, так и только-только начинающаяся вторая волна перестройки.

Как-никак, а не использовать такие чертежи как «каменная стена», «подвесной мост» и «форт» — просто глупо и нерационально.

Поэтому Михалыч, по докладам от его же помощников, уже не спит третью ночь, буквально подсев на кофе, и вовсю проектирует обновлённую Спарту, которая вполне себе сможет потягаться с Вавилоном.

Как раз, чтобы посмотреть на его наработки, я и посетил муниципальный корпус, который находился практически вплотную к Поместью Лорда.

Министерство строительства и логистики находится на третьем и последнем этаже. Да, мы уже и такое строить можем.

Что ж, я могу уверенно заявить, что Михалыч уверенно превращается в Эйнштейна. Об этом говорит его прическа, а конкретно стоящие во все стороны волосы с проседью, как и высунутый язык.

Мужчина вовсю чертит что-то на просторном листе бумаги, не обращая ни на что внимания.

— Тук-тук, Михалыч, — произношу я, вместе с тем постучав по дверному косяку, — Не помешаю?

— Кого там нечистая принес… О, Мой Лорд! — уже был готов проворчать мужчина, но, заметив меня, тут же поменял настроение, — А я всё ждал, когда вы вернётесь!

— Надеюсь, ждал, чтобы рассказать хорошие новости? — ухмыляюсь я, входя внутрь и глядя на огромный по своему размаху чертёж на столе.

— Можно сказать и так, — хмыкает Михалыч, после чего берёт полотенце, чтобы вытереть руки от следов угля.

Всё же с пишущими принадлежностями у нас пока сохранялся полный швах. Ни тебе ручек механических, ни нормальных карандашей.

Разве что, вот, приделанный кусочек угля в захвате двух деревяшек. Не грифель из графита, понятное дело, но работает по той же схеме.

Только требуется быть крайне осторожным при обращении с готовым документом или чертежом, чтобы не смазать всё в одно неразборчивое пятно.

Но и для этого уже наши гении из той же «Норы» нашли решение. Один из жителей Спарты, бывший когда-то художником, предложил простое и изящное решение для закрепления угля на бумаге.

Всего-то требовалось смешать воду со снятым молоком, после чего смочить бумагу. Как только материал высыхал, уголь уже не стирался как прежде, а вполне себе уверенно держался на бумаге.

Что, кстати, дало очередной толчок к формированию полноценной бюрократии в Спарте.

А то ещё попробуй выписывать палочкой по глиняной доске, а уже после пытайся понять, что вообще человек накорябал.

В аспекте удобства «угольный карандаш» был в несколько раз комфортабельнее и привычней простому игроку.

Ведь как иначе же? По сути, это и есть допотопный карандаш!

Но вернёмся к нарисованному Михалычем чертежу.

В первую очередь бросалась в глаза толстая линия, идущая уже за пределами долины и дугой огибающая поселение. Причём, идёт она где-то в километре