Зов - Юрий Стерх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Силен! — он уважительно кивнул мне. — Очень силен!
— Ты так думаешь? — спросил я, отдышавшись.
— Хм, думаешь! Уверен! — отец снова начал набивать коробок спичками. — Мой уважаемый прапрадед Савва Новгородский владел таким же даром, как у тебя, с самой своей юности. Так вот! Будучи уже дряхлым и беззубым старцем он мне сам рассказывал, что он только десять лет двигал щепу по столу туда-сюда, а поднимать он ее начал только после пятнадцати лет упорных тренировок.
— А какой у него был конечный результат?
Отец с готовностью ответил, как будто ждал от меня этого вопроса:
— Он мог силой мысли вытащить кинжал из ножен у одного и воткнуть его в глаз другому, поднять с земли камень и запустить им в противника, остановить брошенный в него предмет. Может, он что-то еще мог… если честно, я не знаю!
— Сильно! — восхищенно воскликнул я.
— Да не спорю, но ты намного, повторяю, намного его сильнее!
Отец закончил набивать коробок спичками и положил его в карман.
— Как-то раз Савва остановил нож, брошенный в его отца из-за угла.
Он многозначительно посмотрел на меня.
— Но я думаю, с твоей силой ты и стрелу остановишь со временем.
— Буду стараться!
— На сегодня всё! К обучению этим дисциплинам надо подходить очень аккуратно.
— Отец, у меня к тебе вопрос?
— Давай.
— Я тут сидел в кабинете и читал летопись. Мое внимание привлекла шпага, такая в черных железных ножнах.
— И что дальше? — отец с интересом посмотрел на меня.
— Я обнажил клинок и дотронулся до лезвия. Затем в голове немного помутнело, и мне, как бы это сказать! Мне было видение! Человек, явно наш родич, в черном камзоле и с этой самой шпагой.
Отец как-то странно посмотрел на меня и, почесав затылок, задумался. Затем тихо проговорил после небольшой паузы:
— Ну, сынок! Сегодня ты… вот так просто взять себе приглянувшийся клинок со стены и… ладно, попробую, как смогу, тебе сейчас объяснить это явление, потому как у меня такого еще не было ни разу, хотя как-то с месяц назад я почувствовал, что уже вот-вот!
Я удивленно уставился на него.
Отец кивнул и начал мне свои объяснения:
— Мы в нашем роду это называем родовой памятью, и этот феномен, как правило, проявляется у нас уже в совсем зрелом возрасте, ну, примерно, когда тебе уже перевалит за первую сотню! Я, как ты понимаешь, в отличие от тебя не дорос еще!
Он еще раз почесал затылок, улыбнулся своей шутке и продолжил:
— Предок, который очень долго пользовался одним и тем же предметом в повседневной жизни, как бы передавал часть своей энергетики в этот предмет. Зачастую в нашем роду это как раз и есть боевое оружие, с которым мы не расстаемся никогда, даже сейчас!
Отец похлопал себя по правому боку, где у него была пистолетная кобура для скрытого ношения.
— Не могу объяснить тебе, как это работает, Коля, но иногда взяв в руки какой-нибудь клинок со стены или любой другой предмет, долго принадлежавший нашему общему предку, у меня возникает ощущение какой-то сакральной близости с этим предметом, как будто ты им пользовался всю свою жизнь и только совсем недавно повесил на стену или положил в сундук. Это у нас происходит сплошь и рядом в любом возрасте, а вот такие видения наподобие тех, что посетили тебя сегодня… это очень редко и, повторюсь, происходит после определенного жизненного периода. Но и тогда для этого нужен специальный настрой, некоторое состояние транса, что ли! У тебя было что-то такое сегодня?
Я пожал плечами.
— Мне просто стало интересно, кому принадлежала конкретно эта шпага! Это видение проявилось так отчетливо и реалистично, что мне показалось, еще немного и можно было бы потрогать его рукой. Затем я шевельнулся, и это видение сразу же пропало.
Отец покачал головой.
— Сбилась концентрация, с этим надо быть повнимательнее.
— Понятно! В следующий раз постараюсь быть и аккуратнее, и повнимательнее.
Отец остро глянул на меня и завистливо вздохнул.
— Добро!
Затем он посмотрел на часы, что-то там прикинул и проговорил:
— Сын, мне сейчас должен быть очень важный звонок, я жду его с минуты на минуту. Можешь оставаться в кабинете, ты мне не помешаешь! Или иди, посмотри телевизор в зале! Делай, как тебе удобно. Мне тут надо всего-то пару минут.
Я решил не мешать отцу и пошел в гостиную.
К занятиям с отцом мы вернулись только через пять дней. Он всё это время просто не появлялся дома. Изредка звонил, предупреждая, что останется ночевать на работе, и всё, больше никаких объяснений. Разрешил мне самостоятельно позаниматься, как он выразился в телефонную трубку — нашими семейными делами, но только без особого фанатизма.
Ну, я и старался без фанатизма!
За эти дни спичечный коробок без особых усилий перемещался по столу во всех направлениях, и немного легче стало приподнимать его над столом. Периодически появлялось дикое желание двинуть что-нибудь потяжелее. Но отец запретил, а я как примерный ученик не посмел его ослушаться.
Пока отец отсутствовал, я успел сделать кое-какие свои дела: стать на учет в районном военкомате, погулять по Москве, забежать в свой интернат, поесть мороженого в ГУМе. Одним словом, наслаждался прелестями гражданской жизни, как только мог.
К середине декабря на улицах города появилось ощущение наступающего праздника. Многие магазины уже понемногу принимали праздничный вид. По ту сторону витрин появились красочные гирлянды и разноцветные новогодние игрушки. Повсюду были какие-то нарисованные на стеклах снежинки, и стояли обложенные ватой искусственные ёлочки. Зато очереди в эти самые магазины стали каких-то просто неприличных размеров, соревнуясь с очередями в мавзолей.
Когда я жил до армии в интернате, то мне не так уж и часто удавалось выйти в город и вот так просто взять и побродить по московским улицам. В кино нас, конечно, водили и в цирк тоже, но в основном у нас были другие развлечения: два раза в день тренировки, между ними занятия в школе и всего час-полтора свободного времени.
И так каждый божий день!
Скучно — скажете вы, а я бы так не сказал. Мы жили в своем особенном мире, в мире соперничества, нагрузок и спортивных успехов, в мире, где наши общие интересы и устремления совпадали на все сто процентов. Мы жили соревнованиями, стараясь ежедневно, быть лучше друг друга абсолютно во всём, и от этого мы развивались как личности, и нам
