Здесь покоится наш верховный повелитель - Виктория Холт

– Наш секрет раскрыт, – сказал Людовик. – Мы разоблачены.

– Я не мог себе представить, что кто-нибудь еще, кроме Вашего Величества, танцевал бы с такой грацией, – ответил Лозан.

И вот тогда госпожа де Монтеспан взяла у короля шпагу и поднесла ее почетному гостю.

Бекингем устремил взгляд на сверкающие бриллианты, определяя их цену, затем, встав из-за стола, опустился на колени перед королем Франции и поблагодарил его, едва удерживая слезы, за великолепный подарок и всю ту честь, которая оказана его государю в его лице.

Король и его возлюбленная заняли места за столом; король говорил Бекингему о своей любви к королю Англии, о своем горе из-за смерти Мадам, не забыл он уделить внимание и малышке Луизе. Луиза все поняла. Он дал понять лорду Бекингему, что мадемуазель де Керуаль следует оказывать в Англии такое же уважение, каким она пользуется во Франции.

Как изменилось ее положение после смерти Мадам! Тогда она была фрейлиной мадам – незначительная роль. Теперь она являлась шпионкой короля Франции, а это по-настоящему важно.

– Мы приготовили для вас много забав, герцог, – сказал король. – Будут устроены маскарады и даны балетные спектакли – во Франции любят балет.

– Ваше Величество слывет звездой балета, – вставила Луиза.

Король, польщенный, улыбнулся.

– И еще мы должны показать вам наши оперы и комедии. Они будут представлены в красочно освещенных гротах.

– Я глубоко тронут честью, оказываемой мне Вашим Величеством, – ответил герцог.

Король на мгновение коснулся руки Луизы.

– А когда вы доставите эту мою маленькую подданную в Англию, не будете ли вы любезны позаботиться о ней?

– Сделаю это с радостью, – ответил Бекингем.

После этого он приступил к осуществлению своих планов в отношении Луизы.

– Хочу, чтобы вы знали, мадемуазель де Керуаль, что отныне я желаю служить вам всей душой.

Луиза ответила на эту откровенную готовность к услугам мило выраженной благодарностью, но почти не придала ей значения. Так же, как ей надлежало выполнять в Англии роль французской шпионки, ей следовало ознакомиться с некоторыми политическими аспектами отношений между этими двумя странами. Она знала, что, несмотря на то, что герцог занимал высокое положение в правительстве своей страны и был членом знаменитого «кабального» совета, он не был осведомлен о подлинных планах своего государя.

Он ничего не знал о том, что король Франции планирует начать весной будущего года войну с Голландией, и король Англии выступит как его союзник, и что в подходящий момент Карл должен заявить о своем переходе в католическую веру.

Поэтому она не возлагала на Бекингема больших надежд. Будучи сама уравновешенной, редко теряя самообладание даже в исключительных ситуациях, она считала герцога слишком горячим человеком, который при всем своем уме способен из-за несдержанности на безрассудство.

Он сказал ей, что, хотя он и польщен оказанным ему во Франции приемом, ему не терпится вернуться к себе на родину.

Он с восторгом отзывался об Анне Шрусбери – и действительно был очарован этой женщиной. Луиза молча слушала его. Он начал думать, что она настоящая простушка, которой не удастся добиться привязанности английского короля. Он сравнивал ее с Анной, с Барбарой, с Молл Дэвис и Нелл Гвин. Вся эта четверка отличалась красотой – замечательной красотой, которая привлекала всеобщее внимание, где бы они ни появлялись. Бекингему казалось, что Луиза де Керуаль была лишена даже этой собственности. Бог мой, временами становилось заметно, что она косит. И держится она постоянно чрезвычайно сухо; он вспомнил бушующих от гнева Анну и Барбару, остроумную и веселую Нелл. Правда, Молл Дэвис никогда не бушевала, не острила и редко явно выражала свои чувства, но она была необыкновенно мила. Нет, чем больше он все это обдумывал, тем больше утверждался во мнении, что Луизе Керуаль не удастся надолго овладеть вниманием короля.

Он раздумывал, стоит ли тратить свое время на то, чтобы войти к ней в доверие: ему так не терпелось вернуться к Анне!.. Он сказал ей:

– В Париже я должен решить еще кое-какие вопросы. Но мой господин, король Англии, с нетерпением ждет вас. Думаю, мы сбережем время, если вы тотчас отправитесь в Дьепп с сопровождающими, которых я для этого выберу. Я быстро закончу в Париже свои дела, договорюсь о яхте, на которой вы отправитесь в Англию, и, клянусь, прибуду в Дьепп еще до вашего приезда туда. Потом я буду иметь великую честь сопровождать вас в Англию.

– Считаю, это прекрасно придумано, – ответила Луиза, которой страстно хотелось отправиться в дорогу; она боялась, что король Англии может передумать и, осознав, что молодая женщина, прибывшая от двора Людовика, может оказаться его шпионкой, решит, что разумнее довольствоваться дамами своего собственного двора.

– В таком случае быть по сему, – воскликнул Бекингем. – Я поставлю в известность о своих планах Его Величество.

Все устроилось. Луиза отправилась в Дьепп; Бекингем задержался в Париже: он хотел купить наряды не только для себя, но и для Анны.

Что касается моды, Париж всегда был на шаг впереди Лондона. Анна будет довольна тем, что он привезет ей.

Когда Луиза прибыла в Дьепп – а путешествие туда из Сен-Жермена заняло целые две недели, – обнаружилось, что Бекингема там еще не было.

Никто ничего не слышал о яхте, которую Бекингем обещал приготовить для нее. После путешествия от Сен-Жерменского двора она чувствовала себя усталой и сперва была рада отдохнуть, но не слишком долго. Она вполне осознавала важность задачи, вставшей перед ней, и узнала все, что могла, о короле Англии. Она была уверена, что по прибытии в Англию будет хорошо принята. Ужасала лишь мысль о том, что раньше, чем ей представится возможность встретиться с королем, он может предложить ей не покидать континент.

Она знала, что леди Каслмейн сделает все, что в ее силах, чтобы помешать приезду соперницы, а леди Каслмейн все еще обладала некоторой долей власти. Поэтому вместе с уходящими днями нарастала тревога Луизы.

Прошло два дня, три, целая неделя – герцог все не появлялся.

С наступлением следующей недели ее начало охватывать отчаяние. Она отправила посланца к Ральфу Монтегю, послу в Париже, и просила дать ей знать, что делать.

Она ждала вестей с крайним нетерпением. Всякий раз, когда к ней в гостиницу являлся какой-нибудь посыльный, она вскакивала с испариной на лбу от страха. В течение тех двух беспокойных недель в Дьеппе ей мерещилась угроза полного краха; она воображала, как ее, жалкую неудачницу, отсылают обратно в дом родителей в Финистере, понимая, что, если она не приедет в Англию, при французском королевском дворе для нее места не найдется.