Верность джиннии - Шахразада

Марджана бросила хмурый взгляд на Мехмета.

— Достойный шейх, — обратился мэтр Гуайомэр к Мех-мету, — я бы просил вас обдумать все детали грядущего похода. Полагаю, следует уже сейчас распределить усилия и указать каждому его место в будущей битве?

— Несомненно, — кивнул Мехмет. — Надо предусмотреть сотню всевозможных каверз и неожиданностей, с которыми мы можем столкнуться, не забыть ни одной из мелочей, озаботиться всем необходимым. Но самое главное — необходимо раз и навсегда установить, чем именно придется рисковать и какие потери мы готовы понести. Иногда цена оказывается чересчур высока. И тогда мудрее отступить.

— Да, такое бывает, — со вздохом согласился Аякс. — Добраться до крепости — задача не из легких. Вызволить Кариму и благополучно провезти через суровые горы и сотни лиг безжалостной пустыни — еще одна, и не менее сложная. Думаю, что глава племени вряд ли согласится добровольно расстаться с ней. Полагаю, нам придется с боем пробиваться к выходу из крепости и назад к побережью.

Мехмет нахмурился. Только сейчас он понял, что Марджана собирается в этот нелегкий даже для мужчин поход.

— Ты что, всерьез собираешься отправиться с нами? — прошептал он ей. — Вряд ли стоит так рисковать жизнью, это слишком опасно.

Марджана сбросила его руку с плеча и полоснула его жестоким взглядом.

— Это моя жизнь, — сухо процедила она, — и за Кариму я отдам ее всю без малейшего сожаления.

Мехмет застыл на месте. Ярость полыхала в глазах его любимой. Ему даже показалось, что через миг огонь охватит его целиком.

— Марджана, дитя мое, — пробормотал мэтр Гуайомэр, — наш уважаемый гость просто не знает, сколь велика твоя дружба с ханым Каримой. Не следует за это отрывать ему голову.

Марджана постаралась сдержаться.

— Я еду с вами. Нет, не так — я позволяю вам, — она обвела глазами стоящих вокруг мужчин, — отправиться вместе со мной.

И девушка вылетела из комнаты. Странник встретился глазами с Мехметом — в его взгляде сверкнули веселые искорки.

— Не стоит недооценивать способности Марджаны, друг мой, лишь потому, что она женщина. Еще глупее бросать ей вызов в лицо. Когда-нибудь вы поймете, что она терпеть не может, когда с ней нянчатся.

Мехмет с сожалением усмехнулся:

— Я вижу. Прошу простить меня, достойнейшие. Пожалуй, следует не медля исправить свою ошибку.

Марджана уже успела вскочить в седло и пустить лошадь галопом по мощеному двору. Мехмет, не теряя времени, сел на своего жеребца и помчался за ней. Он старался не выпускать из виду девушку, скачущую на полуночь, к горным пикам. Наконец она придержала лошадь, очевидно, опасаясь, что загонит животное. Мехмет последовал за ней на почтительном расстоянии, хотя был уверен, что Марджана знает о погоне.

Минут через двадцать она позволила ему поравняться с собой. Мехмет попытался что-то сказать, но Марджана резко качнула головой, отказываясь смотреть на него. Они миновали несколько лиг засаженных полей, серебристо-серых оливковых рощ и ухоженных виноградников, прежде чем тропинка стала подниматься в горы.

Немного погодя они выбрались из зарослей каменных дубов и раскидистых пиний на открытое пространство. Красота, которая здесь царила, могла ошеломить любого. Между двумя поросшими лесом склонами лежало маленькое синее озеро, сверкающее на солнце драгоценным сапфиром. Узкий серебряно-белый водопад каскадом спускался с западного склона, разбиваясь о синюю воду, и наполнял воздух тончайшей водяной пылью, которая тут же оседала на зарослях мирта и диких олеандров, окаймлявших берега. В каждой впадинке между камнями в изобилии росли орхидеи, шиповник, цикламены и папоротники. Зрелище было поистине необыкновенным. Ничего подобного Мехмет не видел даже в этом островном раю.

Марджана натянула поводья, благоговейно огляделась и соскользнула на землю.

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Подойдя к заросшему папоротником берегу, она стала подниматься наверх и вскоре исчезла в кустах жимолости. Мехмет спешился и последовал за ней.

За ширмой зелени оказался грот. Внутри царила прохлада. Мехмет без труда видел все — в глубине зиял пролом в камнях, через который проникали солнечные лучи.

Размерами грот был такой же, как недавно покинутый оружейный зал. И, к удивлению Мехмета, оказался обставлен, как настоящая библиотека: вдоль стены тянулись каменные полки с книгами. Золотистый свет, льющийся сквозь зеленую завесу, освещал два грубо сколоченных деревянных стула, маленький столик, несколько деревянных сундучков, жаровню и соломенный тюфяк вместо ложа.

— Так вот где твое укрытие! — наконец сообразил Мехмет.

— Да. Мое убежище. Карима считала, что мне нужно что-то такое, что будет принадлежать только мне. Местечко, где я могла бы заниматься тем, что у глупцов вызовет дрожь страха или гнев, или ярость…

Он оглядел мирный маленький грот, где шум водопада казался всего лишь эхом. Здесь царили покой и уединение. Но сейчас Марджана была слишком разгневана и расстроена, чтобы успокоиться.

— Я уже говорила: Карима была мне как мать, — сухо продолжала она. — Она стала для меня и сестрой, и другом. Именно она уговорила доктора Бадр-ад-Дина взять меня в ученики.

Мехмет кивнул. Все, что он узнал о Кариме, еще раз убедило его: Марджана не остановится ни перед чем, лишь бы вернуть подругу домой.

— Я многим ей обязана и не позволю погибнуть в плену, даже если для этого мне придется рисковать жизнью. Неужели ты не понимаешь — я должна ее освободить!

Мехмет кивнул:

— Спасти ее любой ценой.

— Именно. И сейчас, а не спустя несколько недель! Это ожидание убивает меня! Страшно подумать, что с ней будет!

Марджана зажмурилась и покачала головой.

— Мы найдем ее, — тихо пообещал Мехмет, поклявшись про себя, что сделает все возможное ради спасения Каримы. Все, что угодно, лишь бы прогнать тоску из глаз любимой.

Она всхлипнула и, наклонив голову, закрыла лицо руками. Мехмет еще ни разу не видел Марджану в таком отчаянии, и сердце его сжалось от нежности. Он шагнул к ней, намереваясь заключить ее в объятия, но остановился. Чутье говорило, что это будет ошибкой: Марджана не нуждается в жалости. Ей необходима мишень для гнева. Вызов.

— И теперь ты собираешься рыдать до самого заката? — хмыкнул он. — Думаешь, что этим поможешь подруге?

Марджана оцепенела, не веря собственным ушам.

— Не представлял, что ты такая плакса, — безжалостно добавил он. — Не ожидал, что ты сдашься при виде первого же препятствия.

Марджана уронила руки и уставилась на него блестящими от слез глазами.