Экспериментальный полет - Олег Евсюнин

— Дебилизм чистейшей воды, — констатировал Бойо. — Жалко Кольку, точно ведь сдохнет.

— Не торопись, посмотрим.

Охранявшим своего сотрудника землянам еще несколько раз пришлось бегать по полю, меняя у того фляжки с водой. Бойо был прав, без посторонней помощи Парнишкин уже давно бы потерял сознание от обезвоживания. Тем временем работа продолжалась практически до позднего вечера, до тех пор, пока абориген на мотоблоке в последний раз не собрал наполненные тележки, а вместо передвижного пункта раздачи пищи на поле не появилось решетчатое нечто, которое и забрало всех с поля.

Эта повозка доставила уборщиков до ближайшего поселка, там они вышли и быстро скрылись в длинном строении барачного типа. Парнишкин вместе со всеми.

Бойо переключил один из экранов на камеру доктора и озадаченно уставился на надпись: «Доступ временно запрещен».

— Это еще что такое?

— Колька снял с себя гарнитуру, — Альберт кинул на колени пилота набольшую коробочку. — Считает, что так будет лучше.

— Он что, с ума сошел? И ты заодно с ним? Ты почему мне об этом не сказал?

— Тогда бы ты не пустил его в барак.

— Конечно, не пустил. А теперь что будем делать?

— Просто ждать утра.

— «Ассоциативный», вы поняли, что произошло?

— Мы поняли, ждите.

— Нет, вы все там точно белены объелись!

— Пусть Парнишкин проведет с местными ночь, утром привезете его сюда. В случае неподчинения — силой. Как поняли? — в радиообмен добавился металлический голос Лорри.

— Слушай ты, железяка хренова! Не дай Бог с Колькой что случится, я тебя на запчасти разберу, — рявкнул Бойо. — Как понял?

— Понял, до связи.

Но и за ночь ничего не произошло. Никто не пытался подойти к вездеходу, активированная защита от проникновения не срабатывала ни разу. Поделив дежурство на две половины, физик и пилот смогли провести время в более-менее комфортных условиях, и уже с начала рассвета начали ждать.

Снова появилась решетчатая повозка. Из барака вышли аборигены. Первым — рыжий. Парнишкин — одним из последних.

— Все, идем, — Бойо одним движением выскочил из вездехода. — Работать буду я. Альберт, ты прикроешь. Это на случай, если кто-либо из местных проявит нежелательное любопытство, — пилот уже на ходу инструктировал своего напарника, который сейчас так не кстати не имел военной подготовки. — Колька! — на бегу окликнул он своего тезку. — Как ты?

— Что? Нормально, — Парнишкин почти не отреагировал на обращение. Вместе с толпой он отрешенно направлялся на посадку в транспортное средство.

— Поехали домой, — пилот легко взял его за локоть.

— Нет, не надо, я должен… — попытался отмахнуться от подошедшего к нему доктор.

— Ты не понял, это приказ, — Бойо заученным движением скрутил своего коллегу и поволок к вездеходу. — Не дергайся, в этом я профи, — прошипел он на ухо доктору, когда тот начал вырываться.

Все было сделано практически моментально. Еще пытавшийся сопротивляться Парнишкин был усажен на заднее сидение, скручен привязным ремнем и оставлен под надзор Альберту.

Не обращая внимания на мольбы доктора, Бойо быстро погнал вездеход к «Ассоциативному».

— А местные-то опять никак не отреагировали, — удивился Айсберг. — Неужели им настолько все равно?

— Черт с ними, за доктором присматривай.

— Он уже успокоился, я ему тут вколол кое-что…

— Ну и прекрасно.

Глава 17

Николай открыл глаза. Он лежал на кровати в окружении матово-серых стен на смятом матрасе, еле прикрытый наполовину сползшим на пол одеялом.

Всего лишь его персональная каюта на «Ассоциативном».

Пытаясь прогнать последние остатки сна Бойо пошевелился, потом зачем-то натянул на себя одеяло, повел взглядом по сторонам. Вокруг все также, как и всегда. Еле ощутимо работает вентиляция, наполняя помещение свежим прохладным воздухом, в дальнем углу горит синевой лампа ночного освещения. Тихо, спокойно. И только на душе тягостно.

Это все сон. Странный нелепый сон, который уже улетучился, исчез, но оставил после себя ощущение безвыходности происходящего.

Возможно, мало найдется тех, кто бы не переживал подобное в своих детских ночных страшилках. Огромное темное здание с несметным количеством переплетенных лестниц и где-то выход, который непременно надо найти. Но куда не пойди, лестница заканчивается либо провалом, либо выводит тебя на прежнее место. Тупик. Ловушка. И любой твой ход заранее обречен на провал.

Детский кошмар запертого в клетку. И ведь ничего, собственно, не происходит, на тебя никто не нападает, да и зачем тебе выбираться наружу, ты ведь даже не знаешь, что там, за стеной, но тем не менее — тягостное ощущение давящего мрака, не пропадающее даже тогда, когда ты проснулся.

Струя холодной воды в умывальнике смывает ночные воспоминания, наполняя голову новыми, настоящими, теми, что действительно происходили совсем недавно, и которые не менее неприятны, чем этот глупый дурацкий сон.

«Парнишкин», — первое, что всплывает в памяти у возвращающегося к реальности Бойо.

Ну да, именно Парнишкин. Попавший в силки местных, которого они помимо его воли, связанного, доставили вчера на «Ассоциативный». Сейчас он в больничной палате. Что с ним? Надо проведать.

Лифт послушно поднимается на пятый этаж. Рядом с палатой, где лежит привязанный к койке Парнишкин, дежурит навигатор Беляев. Значит, доверие к доктору пока не восстановлено.

— Как он? — кивая в сторону приоткрытой двери, тихо спрашивает Бойо.

— Всю ночь куролесил, но сейчас часа два как поостыл, — тягостно отвечает Серега. — Пока приказано ждать.

— Войти можно?

— Почему бы и нет? Только смотри, аккуратнее там. Сам особо не нервничай, да и его не провоцируй.

— Постараюсь, — Бойо шагнул в палату.

В палате, на средней койке, с руками, привязанными к боковым ограждениям, с отсутствующим взглядом лежит Парнишкин. Он медленно поворачивает голову в сторону вошедшего, выражение его лица моментально меняется, расплываясь в дружелюбной улыбке. Теперь уже перед Бойо все тот же балагур-весельчак Колька, каким он всегда привык его видеть.

— Привет, ну наконец-то! — радостно, будто ничего не случилось, заявляет привязанный к кровати доктор. — А я вот тут лежу, думаю, придешь — не придешь.

— Вот пришел, — несколько хмуро отвечает ему пилот. — Как ты?

— В общем, вполне сносно, только бинты на предплечьях немного мешают, снять не поможешь?

— Лучше расскажи, что это ты вчера бесился здесь целый день, — никак не отреагировал на просьбу Парнишкина Бойо. — Какая муха тебя укусила?

— Поверишь или нет, но ничего не помню, — доктор, сам ставший пациентом в собственной больнице, лучезарно улыбнулся. Еще немного — и можно даже поверить его словам.

— Свежо предание, да верится с трудом. Так что давай, пой, цветик, не стыдись.

— Да что ты, ей Богу! Я ведь действительно ничего не помню. Так, отдельные отрывки… Как приехали на поле, как потянуло собирать эту чертову траву, потом их барак-общежитие… А потом вы меня оттуда вытащили. Развяжи, а? — голос Парнишкина сменился на умоляющий. — Мне в туалет надо…

— Нет проблем, уж в этом-то я смогу тебе помочь, — Бойо сунул под доктора лежащую под кроватью утку. — А в остальном… Как команда решит.

— А что команда?

— А то и команда, — в раскрывшейся двери палаты появились Хашвили с Айсбергом, а сзади, в дверном проеме рядом с Беляевым мелькнула фигура Лорри. — Ты что, не понимаешь, что после всего произошедшего ты потенциально для нас опасен? Так что оставь свои шуточки на более подходящее время и давай, все по порядку… — жесть в голосе Сандро устрашала. — А мы уж подумаем, верить тебе или нет. Предупреждаю: если «нет» — останешься привязанным здесь на очень длительное время, может быть, даже до окончания экспедиции.

— Ребята, но я действительно ничего не помню, — Парнишкин не то чтобы сильно испугался угрозы, но на его лице появилась тень разочарования. — Только вот что сильно потянуло собирать траву, будто без этого и жизни нет…

— Просто вот так. Собирать, и — все? За салат, которым вас кормили?

— Нет, не за салат. Те, кто будет хорошо работать, будут вознаграждены. Возрождением. Все остальные уйдут, а лучшие останутся, их жизнь будет повторена и повторена неоднократно.

— Это еще как?

— Точно не знаю. Но похоже, речь идет о детях. Лучшие получат возможность жениться и продолжить род. Но это уже я сам так думаю, а что там на самом деле — трудно сказать. Одно точно — мне этого очень и очень хотелось.

— Этого хочется всем, — подытожил Сандро. — А дальше? Что было в бараке?

— Ничего не было. Покормили, уложили спать. Кстати, салаты вполне съедобные, не то что пойло из банок. И силу восстанавливают, и жажду утоляют…