Приходи к нему лечиться… - Юлия Алейникова

«Надо как-то искупить свою вину», – пришла Диме в голову неожиданная свежая мысль.

– Оксан, а ты что сегодня делаешь после работы? Может, в кино сходим? – открыто улыбаясь, предложил интерн, чем поверг Оксану в мгновенное замешательство.

Оксана сидела у окошка, болтая с интерном. Интерн вел себя, как ручной. Позволил довести до кафе, заплатил за угощение и теперь развлекал ее рассказами о круизе по скандинавским странам. Выпендрежник. Оксану так и подмывало сказать ему какую-нибудь колкость, но в голове крепко сидели наставления Степана. «Придется потерпеть ради дела», – уговаривала себя Оксана, продолжая изображать сладкую идиотку. Она поддакивала интерну, хваля его наблюдательность, находчивость и хороший вкус, и, вероятно, делала это столь виртуозно, что этот олух вдруг взял да и пригласил ее в кино.

Оксана едва не расхохоталась. Ну, дает! Интересно, это он так свою демократичность хочет продемонстрировать или надеется, учитывая собственное мнение о ней, повеселиться с огоньком и на халяву? Первым Оксаниным порывом было отшить интерна в грубой форме, но во-первых, такого поступка не одобрят компаньоны, а во-вторых – слишком уж это грубо и прямолинейно. Надо ему подыграть. И Оксана, потупив глаза и залившись легким стыдливым румянцем, произнесла, глядя в стол:

– Извини, пожалуйста, я сегодня никак не смогу, – и вздохнула так, словно хотела еще что-то добавить, но смутилась.

Подобный ответ должен был быть понятен даже последнему ослу: у нее свидание с другим. И, судя по вытянувшемуся лицу интерна, так оно и было. Убедившись, что до кавалера дошло, Оксана бросила на него робкий, полный раскаяния взгляд и произнесла:

– Может быть, в другой раз? Завтра?

– Конечно, – буркнул интерн и поднялся из-за стола.

«Так тебе и надо! – ехидно подумала Оксана, видя его недовольную физиономию, – будешь знать, что не весь мир вокруг тебя вертится, «племянник Сердюка». А то он ее сперва с грязью мешает, потом в кино приглашает и надеется, что она побежит за ним, как собачка!

Дима возвращался к себе в скверном настроении. В таком скверном, что даже про Тихонова забыл, а когда Полина догнала его в коридоре и напомнила, лишь отмахнулся от нее.

Настроение было опять испорчено, и опять Оксаной. Дима тяжело вздохнул. И зачем он только пошел кофе с ней пить? Побеседовал бы с Тихоновым и в хорошем настроении домой отправился. А теперь? И ведь, главное, что, собственно, случилось? Ничего. Он пригласил малознакомую, совершенно чужую девицу в кино, причем исключительно в знак примирения, она отказала, и всего делов. Так почему у него от ее отказа в глазах потемнело и непонятная тоска за горло взяла? Может, от ревности?

От такого предположения Дима едва вслух не рассмеялся. «Кто я и кто Оксана? И какое мне до нее дело? Ну, пригласил ее кто-то раньше, да и пожалуйста, скатертью дорога! Мне-то что?» – продолжал фыркать интерн, заходя в ординаторскую, пока не услышал удивленное:

– Кому – что?

Дима опомнился, огляделся и увидел сидящего с хмурым видом за компом Сердюка.

– А? Да это я сам с собой, не заметил, как вслух заговорил, – пожал плечами Дима, пытаясь справиться с собой.

– Гм. Ну, садись, давай посмотрим, что у нас с пятой главой, – пригласил его сесть дядя, отодвигая стул.

– Не надо было тебе отказываться! – не одобрил Оксаниного поступка Степан.

Они сидели в небольшом кафе в центре города, на открытой террасе, и ужинали.

– Да то есть тебе было бы приятнее, если бы я сейчас с интерном здесь сидела? – надувшись, спросила обиженная до глубины души Оксана.

– Нет, конечно, – улыбнулся ей Степан. – Мне вообще не хочется, чтобы ты с ним встречалась. Но ради общего дела иногда приходится жертвовать личными интересами. Ты хоть представляешь, какими сведениями может обладать этот парень?

– Нет. Особенно мне непонятно, с какой стати он со мной станет ими делиться! – отвернулась от тарелки Оксана. Аппетит у нее пропал.

– Сразу, конечно, не будет. Но не мне тебя учить, на что способна красивая, коварная женщина! – заискивающе ласковым голосом произнес Степан.

– Да, что ты?!. А я вот вовсе не коварная и…

– И очень красивая! – закончил за нее Степан. – Не сердись. В конце концов, ты оставила ему время для маневра, предложив встретиться завтра. И пожалуйста, учти, как бы он ни был нужен нам для дела, я все равно буду жутко ревновать.

На этом тема работы была закрыта, и они вернулись к романтическому ужину, нарушенному лишь на мгновение пронесшейся мимо иномаркой, накрывшей их облаком поднявшейся из-под колес пыли.

Алиса сидела в съемной квартире и думала о своих отношениях с Виталием Леонидовичем Дубровиным. Вспоминала все, что произошло после смерти Сережи. Теперь каждое его слово, каждый поступок представали перед ней в новом свете, словно клубящаяся дымка, скрывавшая подмостки, осела, и яркие прожектора осветили лишенные всяких прекрас, убогие, фальшивые декорации.

Как ловко он все провернул! Сергей безгранично доверял ему, а он? Как она сама не поняла, что случилось? Ведь именно Дубровину было легче всего спровоцировать эти дурацкие приступы мочекаменной болезни, отравив чем-нибудь Сережу. Он же наверняка «нашел» и клинику, и хирурга! Боже мой! А как активно он уговаривал ее уехать куда-нибудь после похорон, повеселиться, найти себе мужика, заняться хоть чем-то и не лезть не в свое дело. Даже рекомендованный Дубровиным юрист вел себя очень подозрительно. Он всячески отказывался обсуждать с ней перспективы ее совладения компанией. Наверняка уже знал, что никакого совладения не будет. Алиса страшно нервничала, она почувствовала, как в груди разгорается огонь, ей становится нечем дышать, давление подскочило так, что застучало в висках и тошнота подступила к горлу. Кажется, у нее нешуточный стресс.

Алиса доползла до закрытого окна и, распахнув его, принялась дышать медленными глубокими вдохами. «Успокойся! – приказала она себе. – Не хватало, чтобы ты померла прямо сейчас от сердечного приступа. То-то Дубровину радость будет! Сперва он должен заплатить!» – эта мысль помогла Алисе взять себя в руки.

Она должна собраться и решить, что ей делать. Алиса не спеша прошлась по комнате, восстанавливая дыхание и приводя в порядок мысли. Но они скакали, как безумные, гнев застилал глаза и не давал передохнуть, требуя немедленной кровавой расправы с виновником смерти Сергея. Нет. Одной ей не справиться. Ей нужна помощь. Оксана! Вот кто ей нужен! Она умная, проницательная, спокойная, она ей поможет. И Алиса схватилась за телефон.

Бесполезно. Сколько Алиса ни набирала знакомый номер, отстраненный голос оператора регулярно сообщал о том, что абонент временно недоступен.

Ждать Алиса не могла. Она сама поедет к Оксане! Ничего страшного в этом нет, конспирация не пострадает. Только еще одно маленькое дельце, и она едет.

Алиса снова взялась за телефон и, порывшись в списке номеров, отыскала нужный.

– Таня? – Как ни старалась Алиса, ее голос все же прозвучал слишком жестко и требовательно, почти грубо.

– Кто это? – раздался из трубки мягкий, недоумевающий голос.

– Это Алиса Сурмилина. Виталий в городе? – сдерживая рвущиеся наружу эмоции и борясь с диким, бессмысленным желанием немедленно вывалить все, что ей стало известно о муже этой глупой, благополучной женщины, проговорила Алиса.

– В каком? – тупо спросила Таня, рискуя нарваться на откровенную грубость.

– В Питере. Он в Питере? – сдерживаясь из последних сил, прошипела Алиса.

– Нет. В Брюсселе, – проблеяла заторможенная Таня.

– Когда вернется? – бросила в собеседницу свой следующий вопрос, как камень, Алиса.

– Не знаю. На днях. – При всем удивлении у жены Дубровина так и не хватило сообразительности спросить, а что Алисе понадобилось от ее мужа.

– Повезло, – бросила Алиса и повесила трубку.

С тех пор как Алиса ушла в подполье, она держала свой обычный номер выключенным, на всякий случай, и подключала телефон лишь трижды: когда собирала информацию о депутатах и бизнесменах для Оксаны, когда звонила Нине и вот сейчас. «А может, больше не отключать? – подумала она, глядя на дисплей. – Нет, лучше не рисковать. Сперва надо посоветоваться с Оксаной, а потом вместе все решим». Алиса быстренько оделась и, выбегая из дома, взглянула на часы. Начало одиннадцатого. Ничего, Оксана наверняка еще не спит, и они все обсудят.

Оксана сидела в кинотеатре рядом с Алешиным, между ними возвышалось огромное ведро попкорна, на экране носились крутые тачки, играли мускулами накачанные загорелые парни, а она, механически пережевывая попкорн, думала о Сашке.

Не могла эта хитрая, эгоистичная дрянь так бездумно слинять за границу, не обдумав всех возможных последствий. Уж если у нее хватило подлости, ума и времени разработать подставу для Оксаны, значит, к спасению собственной шкуры она подошла вдумчиво, обстоятельно и, разумеется, использовала для решения своих проблем наиболее податливый, управляемый объект из собственного окружения. У Сашки наверняка был помощник, она не станет играть в самостоятельность, ограждая посторонних людей от возможной опасности, ей наплевать на всех, даже на двоюродную сестру, лишь бы самой быть в шоколаде. Сашке надо где-то жить, что-то есть, гонять кого-нибудь по мелким поручениям. Вопрос: кто это может быть?