Уравнение с несколькими неизвестными (СИ) - Шульгина Анна

- Все беды от лишних рассуждений, - получилось настолько жалостливо, что Машка, к которой и обращалась Инна, поспешила утешить хозяйку громким мурлыканьем. – Вот вырастешь большой красивой кошкой, сразу вспомнишь мои слова!

Как и всегда, когда получала в распоряжение уйму свободного времени, Власова растерялась – не хотелось ни читать, ни спать, ни чего-то ещё. Вместо того, чтобы предаваться лени и праздности, девушка, пошуршав на кухне и обнаружив все необходимые ингредиенты, начала печь шоколадно-ореховое печенье. Котенок стремление хозяйки к полезной деятельности полностью поддерживал, крутясь рядом и клянча если не сметаны, то хотя бы поглаживания по худенькой спинке.

- Угу, вот так всегда – запрут в четырех стенах, отправят на кухню, а потом удивляются, когда женщина от сидения дома звереет, - тугое эластичное тесто с трудом поддавалось вымешиванию, но Инночка всегда была упорной девочкой, потому у продукта просто не оставалось шансов. Скатав шар и положив его на час в холодильник, она убрала за собой рабочее место и снова задумалась, чем бы себя занять. Можно, конечно, устроить уборку, но шарить по углам в чужом доме… Вместо этого она позвонила Женьке, хотя такой тревоги за него уже не испытывала – если бы он был в руках врагов, Сергей вчера вел бы себя совершенно иначе. Брат долго не отзывался, чем заставил Инна немного подергаться, но потом все-таки соизволил взять трубку.

- Ты почему со своего телефона звонишь?!

- И тебе доброе утро. Да, взаимно, тоже очень скучала и переживала, - язвительно отозвалась Власова, несколько обиженная таким неласковым приемом.

- Инка, не злись. Я просто о тебе беспокоюсь. Почему не с телефона Сереги?

- Потому что он куда-то уехал, - она прижала телефон к уху плечом, отмывая руки от теста. – А я осталась на хозяйстве, пироги пеку, скотину кормлю… - Женька как-то странно мекнул в трубку. – Да шучу. Не пироги, а печенье с шоколадом и грецким орехом.

- А скотина, которую ты кормила - это Тихонов?

- Ну, можно, конечно, сказать и так. Я котенка взяла, - Машка, словно поняв, что речь идет о ней, попыталась залезть по ноге девушки, которую спасли только довольно плотные брючки – не достигнув даже колена, киса обреченно повисла, зацепившись за ткань когтями.

- Понятно. У тебя все хорошо?

- Да, все в норме. Жду не дождусь, когда увижу тебя…

- Это я и так знаю… - голос брата звучал с легкой ноткой обреченности, видимо, тот хорошо понимал, ЧТО ему устроит сестра за подставу. – Серега сказал, что ты, вроде, уезжать собралась, почему я об этом ничего не знаю?

- Потому что сама узнала два дня назад. Все так быстро получилось, до сих пор не верится, что буду учиться в Мюнхене.

- Ты родителям говорила? Кстати, когда общалась с ними в последний раз?

- На той неделе мама звонила, сказала, что они дней десять будут недоступны – там какие-то катакомбы нашли, они сейчас в них, поэтому связи нет. Буквально захлебывалась от восторга, кричала, что они на пороге грандиозного исторического открытия, - вспоминая о том разговоре, Инна почувствовала, насколько соскучилась по родителям.

Пусть они не могли считаться образцовыми воспитателями, часто оставляя дочь на попечении сначала бабушки, а потом, после её смерти - старшего сына, но девушка всегда знала, что мама и папа любят её. Просто вот такие они, страстные археологи и почти безумные ученые. Удивительно, как это они решились завести двоих детей – наука отнимала почти все свободное время, потому Инна подозревала, что о беременностях они узнавали оба раза месяце так на шестом, когда замечали растущий живот. И сейчас, хотя ей и очень хотелось посоветоваться с мамулей, но, даже будь такая возможность, не стала бы звонить. Они дали ей уникальную возможность заниматься тем, чем она хочет, не давили и не считали великовозрастным ребенком, признавая право на самостоятельность, потому, чувствуя ответственность, девушка хотела и в этот раз разобраться во всем сама.

- Ты ещё здесь?

- Извини, немного задумалась. Да, я тут.

- Ладно, не буду отвлекать, скоро встретимся и обо всем поговорим. Да, и ещё… Если со стороны Сереги будут какие-то… - Женька замялся, пытаясь подобрать выражение, максимально точно передающие его опасения, - поползновения, сразу скажи. Договорились?

- Спасибо за заботу, но я как-нибудь и сама разберусь, - Инна едва смогла сдержать смешок. Ага, поползновения. Как же, скажет она брату, что последние сутки только о Тихонове и думает. Причем, некоторые мысли были крайне далеки от приличных.

- Инка.

- Жень!

- Ладно, приеду, разберемся, - недовольно проворчал парень, чувствуя, что там происходит что-то, чему он не очень обрадуется. – Я знаю, что свинья, но я тебя люблю.

- И я знаю, что ты свинья, но тоже люблю тебя. Не пропадай, хорошо? – каким бы гаденышем ни был брат, но Инна прекрасно понимала, что если – тьфу-тьфу-тьфу – на следующий день после возвращения он снова во что-то вляпается, она все равно наизнанку вывернется, но поможет ему. Так же, как и он – ей.

- Не буду. Все, пока.

Как ни странно, но этот разговор смог улучшить не самое радужное настроение Власовой, потому оставшуюся часть дня она, напевая, моталась по дому, то готовя всякие вкусности, то все-таки убирая. В конце концов, это неприлично – поселиться, можно сказать, без ведома и разрешения хозяев и оставить за собой грязь. Правда, в те комнаты, которые стояли закрытыми, Инна не стала заходить. Да, было очень интересно, что же там, но сказку про Синюю Бороду девушке в детстве читали, потому она решила не идти на поводу у собственного любопытства. Никаких необычных открытий, вроде тайных комнат и прочей ерунды, она не сделала, но, провозившись весь день и капитально перепачкавшись в обнаруженной под диваном и кроватью пыли, устала настолько, что к вечеру сама чувствовала себя половой тряпкой.

Чем темнее становилось на улице, тем чаще Инка поглядывала на часы, а Сергея все не было. Да, звонил пару раз, узнать, все ли у неё в порядке, но спросить напрямую, во сколько он вернется, она не решилась, потому теперь нервничала. А вдруг у него что-то случилось? Или он сейчас у своей девушки? От этой мысли она почувствовала такую злость и обиду, что чуть не уронила на пол маленькую вазу, которую как раз протирала. Ведь должна у него быть постоянная любовница – ему же почти тридцать, взрослый мужчина.

Испортив себе настроение такими мыслями, она уже без прежнего задора домыла полы и, спрятав швабру в предназначенную для этого каморку под лестницей, пошла набирать себе ванну. Хотя аромат клубники никогда не был её любимым, но, решив побаловать себя, девушка плеснула в воду пену и, ругаясь про себя на всяких необязательных, которые заставляют нервничать, улеглась в горячую воду.

О том, что задвижку неплохо было бы закрыть, Инна подумала только тогда, когда дверь распахнулась, а в проеме возник немного растрепанный и злой Сергей. Девушка от неожиданности тихонько взвизгнула и с головой ушла под воду, только потом догадавшись, что тело полностью прикрыто плотным слоем душистой пены. Вынырнула она быстро – с детства не умела надолго задерживать дыхание. Видимо, Сергей не обратил внимания на эту маленькую деталь, потому что она услышала уже середину фразы.

- … пугать! Я тебя зову – не откликаешься! В комнате никого нет, везде тишина, только твоя блохастая спит посреди обеденного стола.

- Машка не блохастая! – несмотря на крайнюю двусмысленность ситуации, Инна посчитала необходимым защитить котенка.

- Это единственное, что ты услышала?! – он наклонился к девушке, которая начала тереть жгущие от попавшего мыла глаза.

- Нет, просто… Ты не мог бы выйти? – она, плюнув на неприятные ощущения, напрямую уставилась на недобро прищурившегося Сергея. Когда он не ответил, продолжая наблюдать за медленно краснеющим лицом рыжей, Инка попыталась подгрести к себе пену, которая почему-то начала стремительно таять.

- Хорошо, - неизвестно, о чем он думал эти растянувшиеся на целую вечность пару минут, но глуховато прозвучавшие слова обрадовали Власову до глубины души – неуютно как-то сидеть вот так, когда оседающая пена постепенно приоткрывает шею, плечи… На уровне верхней части прикрытой скрещенными руками груди, Тихонов отвернулся, бросив через плечо. – Закрой дверь, - и стремительно покинул помещение.