Железный Путин: взгляд с Запада - Ангус Роксборо

Глава 8

Новая холодная война

У всех сдают нервы

Новый виток разочарований стал причиной ухудшения отношений между Москвой и Вашингтоном и даже между «друзьями» Бушем и Путиным. Оба стали обмениваться обвинениями в нечестном поведении. На очень нервном саммите в столице Словакии Братиславе, который состоялся в феврале 2005 г. (сразу после «оранжевой революции»), Путин достал из внутреннего кармана пиджака стопку листков формата 3 на 5 дюймов[8] (американцы прозвали их «жалобными карточками») и начал читать нотации Бушу про… короче, про то, что он по горло сыт нотациями со стороны американцев. Тирада звучала примерно так: мы делаем все, что можем, чтобы удовлетворить вас, мы поддержали вас в войне с террором, мы закрыли военные базы, мы без особого шума позволили вам уничтожить договор по ПРО, мы даже не позволили Ираку встать между нами, а что мы получили в ответ? Ничего. Вы не отменили поправку Джексона — Вэника, вы постоянно выдвигаете новые требования, не давая нам вступить в ВТО, вы даже не ратифицировали Договор об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ), вы хотите создать ракетный щит, который делает нас уязвимыми, вы пытаетесь принять в НАТО всех наших соседей. Вместо поддержки нашей политики, направленной на реформирование экономики и встраивание в мировую систему, все, что мы слышим от вас, — это одни упреки за наши внутренние дела. О правах человека, о нашем якобы «откате» от демократии, о Чечне, о нашей прессе, о Ходорковском. Когда это кончится?

Новый советник Буша по национальной безопасности Стивен Хэдли говорил позже, что на его памяти не было «более испытующей встречи между двумя лидерами»1. Именно здесь Путин пытался перевести стрелки на Буша, заявив, что в Америке не существует свободы прессы, в качестве доказательства напомнив, что Буш якобы уволил уважаемого ведущего новостей CBS Дэна Ратера за то, что тот критиковал его2. Буш пытался объяснить, что все не совсем так, но Путин был не в настроении слушать. Вместо этого он набросился и на американскую демократию. Американский народ не выбирает своего президента, заявил Путин, это делает какая-то коллегия выборщиков. Буш заметил: «Владимир, не надо говорить об этом вслух. Ты только покажешь, что совершенно не понимаешь нашу систему».

Через три месяца появился шанс на примирение. Путин пригласил в Москву множество мировых лидеров на празднование 9 Мая — шестидесятой годовщины победы союзников над нацистской Германией. Впервые американский президент стоял на зрительской трибуне на Красной площади, наблюдая демонстрацию военной силы в советском стиле. Путин оценил жест (президент Клинтон бойкотировал аналогичный парад десятью годами ранее, выразив протест против первой чеченской войны), но ему не понравилось то, что произошло до этого и позже.

По пути в Москву Буш сделал остановку в Риге, столице Латвии, где полностью поддержал прибалтийскую версию послевоенной истории, а именно то, что советская армия-освободительница злоупотребила радушным приемом и стала оккупационной властью, сменив нацистское правление другим тоталитарным режимом. Советское угнетение в Европе, сказал Буш, «было одной из величайших ошибок в истории». Тот факт, что народы Прибалтики восприняли советское «освобождение» как оккупацию, — истина, с которой до сих пор не может смириться российское руководство, поскольку, на их взгляд, это оскорбляет память советских военнослужащих, которые сражались за освобождение страны от нацистов.

Но еще хуже, чем интерпретация президентом Бушем прошлого, было воспринято его истолкование настоящего. Из Москвы он полетел в Тбилиси, где грузины встретили его как героя, а Буш в ответ любезно назвал страну «маяком свободы для этого региона и всего мира» и прозрачно намекнул, что другие бывшие советские республики должны следовать за ней. Он похвалил Грузию за отправку военного контингента в Афганистан и Ирак и заявил: «Ваша страна вдохновляет демократических реформаторов и посылает сигнал, который эхом отзывается по всему миру. Свобода — это будущее каждого государства и каждого народа на Земле». Его слова вызвали ярость в Кремле, который в этот самый момент «закручивал гайки» в отношении Грузии, вводя запрет на импорт их вин и минеральной воды под предлогом «опасности для здоровья».

На протяжении 2005 г. Запад с бессилием наблюдал, как Путин занимается урезанием демократии, созданием «Наших», подавлением НПО и перекрытием газовых поставок на Украину. Но накал риторики с обеих сторон нарастал. В начале мая 2006 г. вице-президент Дик Чейни отправился еще в одну бывшую советскую прибалтийскую республику Литву со специальной целью — выпустить очередной град критики в адрес России. Но его выступление должно было прозвучать не как спонтанная атака вице-президента, известного своим периодическим несогласием с официальной точкой зрения, а как взвешенное мнение администрации. Дэймон Уилсон из Совета национальной безопасности Белого дома объяснял: «Мы понимали, что это — существенная возможность продолжения темы президентских выступлений о свободе. В Москве появилась тенденция отмахиваться от слов вице-президента Чейни, говорить, ну да, это вице-президент Чейни, мы знаем его как радикала, как неоконсерватора в администрации, но мы-то имеем дело с президентом Бушем. Поэтому мы очень тесно поработали с кабинетом вице-президента и его спичрайтерами. Мы хотели сделать так, чтобы выступление не прозвучало как личная точка зрения вице-президента Чейни, и подготовили очень взвешенный, сбалансированный между ведомствами текст, который содержал ключевые положения на тему демократии и весьма жесткую оценку того, что происходит в России»3.

Чейни пропел пеан[9] свободе и демократии и напустился на путинский режим:

«Во многих сферах гражданского общества — от религии и прессы до правозащитных групп и политических партий — правительство несправедливо и неуместно ограничивает права своего народа. Российское правительство уже предприняло ряд контрпродуктивных действий, что может оказать влияние на отношения с другими странами. Никакими легитимными интересами нельзя оправдать то, что нефть и газ становятся инструментом запугивания и шантажа благодаря манипуляциям с поставками или попыткам монополизировать их транспортировку. Никто не может оправдать действия, которые подрывают территориальную целостность соседа или препятствуют демократическим движениям».

Он призвал Россию вернуться к демократическим реформам и стать «надежным другом», разделяющим ценности западного мира: «Мы хотим четко и уверенно заявить, что Россия ничего не потеряет и многое приобретет, имея у своих границ сильные, стабильные демократии. Ориентируясь на Запад, Россия двинется вместе с нами по пути величия и процветания». Затем Чейни, откровенно демонстрируя политику «двойных стандартов», отправился в Казахстан, где высоко оценил à la путинскую диктатуру президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, выразив свое «восхищение всем произошедшим в Казахстане за последние пятнадцать лет — в области как экономического, так и политического развития».

Такие события Владимир Путин не мог оставить без комментария. Спустя шесть дней, выступая с ежегодным посланием к Федеральному собранию, он произнес загадочную фразу, над которой американцам пришлось почесать в затылке, хотя направленность ее была очевидна. Во время длительного рассуждения о вопросах обороны он воскликнул: «Мы же видим, что в мире происходит. Но мы же это видим! Как говорится, “товарищ волк знает, кого кушать”. Кушает — и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается».

На переговорах в нью-йоркском отеле «Уолдорф Астория» даже обычно вежливый и сдержанный министр иностранных дел Сергей Лавров потерял самообладание. Встреча была посвящена Ирану, который, как подозревали США, стремился заполучить возможность создания ядерного оружия на основе гражданских технологий, предоставленных Россией. Годом ранее Россия согласилась присоединиться к тройке европейских государств (Великобритания, Франция и Германия), США и Китаю для выработки совместного подхода. В какой-то момент Россия выдвинула полезное предложение: она может обогащать ядерное топливо для еще не достроенной иранской АЭС в Бушере, а после использования забирать его обратно. А в апреле 2006 г. русские объявили о продаже Ирану современной системы противовоздушной обороны, что привело в ярость американцев.

Теперь в «Уолдорфе» шесть министров иностранных дел из иранской группы рассматривали возможности применения санкций против Ирана. Но после вильнюсской речи Чейни перчатки оказались сброшенными. Кондолиза Райс и ее заместитель по политическим вопросам Николас Бернс были свидетелями того, как сидевший напротив Лавров пришел в чрезвычайное возбуждение. Бернс вспоминает: «Обычно дипломаты вежливы по отношению друг к другу. Никто не переходит на личности. Но в какой-то момент, примерно посередине ужина, Лавров покраснел лицом, сильно разозлился, даже начал стучать кулаком по столу, выражая негодование по поводу моего публичного выступления, в котором я возражал против поставок российского вооружения Ирану». Лавров вспомнил речь Чейни и потребовал, чтобы американцы приберегли свою критику для себя. Бернс был готов ответить в том же духе, и Райс пришлось придержать его за руку, чтобы тот успокоился4.