Злодей - Селия Аарон

не уснула на краю кровати. Его прикосновение было слишком обезоруживающим, его слова говорили со мной на уровне, которого я даже не касалась. Как он мог видеть меня изнутри? Или, может быть, он вообще ничего не видел. Может быть, он просто проецировал на меня то, что хотел. Но если это правда, почему я чувствовала себя такой противоречивой?

— Это прекрасно, но я не об этом. Не то, чтобы я отказывался от такого подарка. Твоя часть сделки в том, что если ты согласишься, то притворишься, что я тебе нравлюсь.

Я вытянула голову, чтобы заглянуть в темные омуты его глаз.

— Это трудная задача.

Его губы дернулись.

— Уверен, это не так сложно, как ты себе это представляешь.

— Ты прав. Это еще хуже.

— Зайди дальше, — он продолжал гладить мою спину. — Притворись, что ты здесь, потому что ты этого хочешь.

Он просил больше, чем передавали его слова. Отпустить себя — это то, чего он хотел от меня. Забыть себя и позволить этому случиться со мной.

— Я не думаю, что это возможно.

— Почему нет?

Я вытянула левую ногу, на которой красовался трекер[21], легкий и теплый из-за температуры моего тела, но все равно обременяющий меня.

— Потому что это не реально.

— Вот где надо притворяться.

— Что ты предлагаешь взамен?

— Один день в городе.

У меня перехватило дыхание.

— Ты это серьезно?

— Я похож на шутника?

— Не очень.

Надежда напевала во мне сладкую мелодию. Если бы я могла добраться до города, возможно, у меня был бы шанс сбежать.

— Дело в том, что в следующий понедельник ты будешь сопровождать меня в город. Ты останешься в моем пентхаусе, пока я занимаюсь делами. Мы сможем увидеться за обедом, а потом снова за ужином. Тимоти будет с тобой все время. Если ты сделаешь неверный шаг, он вколет тебе снотворное и привезет сюда, где нам придется начать все сначала.

— Почему не завтра?

Себастьян потянул меня, чтобы упереться подбородком в мою макушку.

— Слишком рано. Кроме того, твоя часть сделки в том, что каждую ночь на этой неделе, ты позволяешь мне обнимать тебя и прикасаешься ко мне сама. Так ты доберешься до города.

Я сморщила свой нос.

— Каждую ночь?

— Да.

Оставаться хладнокровной казалось мудрым вариантом, но я не собиралась упускать этот шанс.

— Что ты подразумеваешь под «трогать» тебя?

— А что ты хочешь, чтобы это значило? — он поцеловал меня в макушку.

— Эй, — я отклонилась от него, — никаких поцелуев.

Низкое рычание пробежало по его груди, когда он притянул меня к себе.

— Упрямая. Я имею в виду, что у тебя есть свобода над моим телом. Дотрагивайся до меня, как до кого-то, с кем тебе комфортно. Я имею в виду, что у тебя есть свобода над моим телом, — он напрягся. — Как… как с тем придурком, с которым ты встречалась.

— Ты имеешь в виду Линка?

Я знала, что это беспокоило его, поэтому я использовала имеющееся у меня оружие, способное нанести ответный удар.

Его мышцы превратились в камень.

— Да, он. Большего, я хочу гораздо большего. Устраивайся поудобнее рядом со мной.

Он откинулся назад и уставился на меня, его тело расслаблялось с каждой проходящей секундой, и он, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

— Здесь ты в безопасности. Со мной всегда безопасно. Я никогда не причиню тебе вреда, — он положил теплую ладонь мне на щеку. — Притворись, что веришь мне. Притворись, что хочешь быть здесь. Притворись, что хочешь, быть со мной.

«Притворись, что хочешь быть моей», — он не сказал этих слов, но я чувствовала их в воздухе.

Он был искренен, но его просьба показалась мне грустной. Как будто он искал привязанности, хотя не мог выразить ее словами. Он не знал языка, но это не помешало ему захотеть этого. И, несмотря на обстоятельства, я не могу винить его за это.

Даже искривленное дерево потянулось бы к солнцу.

— У тебя такое выражение лица, которое я не могу прочитать, — он провел кончиками пальцев по моей щеке, потом коснулся моих губ.

— Я сплю в пижаме, тебе разрешено обнимать меня, и я постараюсь, чтобы мне было комфортно, — глубокий вдох, — когда я касаюсь тебя в ответ. И затем в понедельник я еду в город вместе с тобой?

— Да, — он прижал свой лоб к моему. — Скажи «да».

Я убедила себя, что прикосновение к нему — это небольшая цена за шанс сбежать, что уступка его желаниям поможет моему делу больше, чем его. Но также, как и в нашей предыдущей сделке, я не могу отрицать самую низменную часть себя, которая согрелась под его прикосновением, и, что еще хуже, хотела почувствовать его. Сказать «да» означало отдать ему еще один кусочек моей души, и я могла только надеяться, что получу их все назад, когда вернусь на свободу.

— Да.

— С тобой приятно заключать сделки, — он улыбнулся, истинная радость осветила его суровые черты лица. — Теперь положи на меня руки.

Глава 25

Себастьян

Ее пальчики неуверенно лежали на моем боку, нежное дыхание щекотало мое плечо. Я хотел погрузиться в нее как можно глубже, пометить ее, заставить умирать от желания. Но согласился бы и на ее нежные прикосновения. Мне нужно было завоевать доверие. Последняя сделка — предложенная девушкой, была блестящим решением этой маленькой проблемы.

Так же, как у новорожденных со своими матерями, простой физический контакт может создать настолько сильную связь, что ничто не сможет разрушить ее. И вот мы здесь, она в моих объятиях, и удовлетворение, которое я никогда не испытывал прежде, наполнило мой разум до предела.

— Это все твое, — прошептал я ей на ухо, когда ее пальцы осмелели, дразнящими движениями пробегая по моей спине, а затем дальше до моей шеи.

Она вздрогнула и положила другую ладонь мне на сердце. Ее прикосновения растекались по моей коже, и я никогда не хотел, чтобы это прекращалось.

Встретившись взглядом с моими глазами, Камилла положила ладонь мне на щеку.

— Сейчас ты проводишь какие-то математические расчеты?

Впервые в своей жизни я так не поступал. Я просто существовал, мой разум молчал, кроме мыслей о ней.

— Нет.

Она провела пальцами по лбу и смахнула волосы с моего лица.

— Сколько тебе лет?

Я улыбнулся.

— Тридцать два.

— Ты когда-нибудь был женат?

Ее пальцы продолжили осмотр, дразня меня за ухом.

— Нет.

— Длительные отношения?

— Нет.

Она кивнула.

— Твой отец сказал, что ты… — ее маленькие белые зубки прикусили ее нижнюю губу, — в стороне — я думаю,