Вендетта (СИ) - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никита отвернулся от идущего к нему с офицером сменщика, чтобы в последний раз посмотреть на море, и тут-то и увидел линкор. Он протянул руку, и обернувшись к офицеру, крикнул:
— Корабль! Корабль на горизонте! — вот тут-то офицер и Андрюха рысью к нему понеслись. Молодой подпоручик на ходу доставал свою трубу, чтобы как следует рассмотреть линкор. — Странно как-то идет, словно бы его на бок слегка кренит. — Тихо отметил Никита, который и без трубы многое мог увидеть. Да на эти вахты их самых глазастых и ставили, специально заставляя всех солдат смотреть на отодвигаемые все дальше и дальше предметы. Вот кто дальше всех их еще рассмотреть мог, того и брали за морем наблюдать.
— Вон еще один — закричал Андрюха, протягивая руку. Этот корабль шел еще хуже, а появившийся за ним третий и вовсе еле передвигался на единственном парусе. — Что это за корабли? Почему они такие потрепанные? Неужто в шторм такой жесткий попали?
Подпоручик Андрей Николаевич Давыдов двадцати лет отроду в растерянности смотрел на море и на корабли и не знал, что предпринять. Вроде бы корабли не выглядели опасными, но кто же его знало, может быть, это какая-то хитрая ловушка неприятеля? Флаги-то опущены, а с такого расстояния название да носовую фигуру и не разглядеть вовсе. По инструкции, которую он выучил до слез, тронь его ночью за плечо, вскочит и как есть наизусть ее выдаст, следовало готовить пушки, чтобы возможное нападение отразить. Да как-то боязно. А вдруг эти корабли наши? А он их пушками, дружескими ядрами встретит, чтобы морячки вплавь к родным берегам добирались. Тем не менее, нужно было принимать решение, потому что, несмотря на тихий ход, корабли подходили все ближе и ближе. Махнув рукой на свою неуверенность, Андрей Николаевич громко и внятно произнес.
— Готовь пушки! — и обернулся на звук шагов, раздавшихся с той стороны, с которой они недавно подошли к этому посту. — Господин полковник, — подпоручик склонил голову. Олин из его подчиненных же уже разворачивал пушку, второй же готовился бежать, чтобы передать приказ на другие посты.
— Пушки готовите к теплой встрече? — не так давно назначенный комендантом Михаил Никитович Аверьянов посмотрел на суетящегося Ильина. — Хорошо, очень хорошо, подпоручик. Сколько кораблей?
— Три, господин поручик. Правда, идут они странно, словно в шторме их здорово помотало, — немного смутившись, ответил Давыдов.
— Три, значит, — Аверьянов покачал головой. — Ох и зол будет его величество, ох и зол. Вот что, голубчик. Давай-ка со всей мочи мчись во дворец и передай Петру Федоровичу, что группа Кондратьева вернулась. Кораблей всего три и те знатно потрепанные. Мы их здесь в Кронштадте примем. Люди, похоже, совсем измучены, лишь вид родной землицы силы придают, чтобы еще хоть как-то кораблями управлять. Да, передай, чтобы лекарей государь прислал, боюсь, при смерти многие сейчас лежат, дай бог спасем хоть кого-то.
— Так пушки готовить, али как, ваше высокоблагородие? — к офицерам подошел Ильин.
— Али как, — передразнил его полковник. — Пушки не надобно, а вот приготовиться принимать моряков обессиленных, вот тут готовься, а ты беги в казармы, нам скоро все свободные руки понадобятся.
Он проводил взглядом Давыдова и отосланного бойца, вытащил свою трубу и приник к ней глазом. Так уж получилось, что он знал эти корабли и сразу опознал их, несмотря на отсутствие флага. Теперь же, когда они подошли ближе, можно было убедиться в том, что он ничего не напутал. Да, это точно «Стремительный» — флагман небольшого флота из семи кораблей, которые почти два года назад вышли из Ревельского порта, чтобы самостоятельно по картам, которые Криббе привез из Голландии, попытаться до Индии дойти. Сейчас-то куда проще это сделать, форты по Западному побережью Африки как грибы росли после дождя. На их заселение, укрепление и защиту государь средств не жалел. До того дошло, что облавы повальные устраивать начали полицейские, недавно реформированного полицейского управления. Сгребали всех, и женщин падших, и всех мелких воришек, беспризорников опять же. Тем, кто не был в тяжких лиходействах замечен выбор давали: уехать из России на постоянное поселение в страны дальние, где им и землицу подкинут, и возможность честно жить, а женщинам семьи праведные завести, или же в Сибирь родную, снег разгребать. Многие выбирали переезд. Потому что не все из пойманных с рождения в бандах городских ошивались, были и те, кто не от веселой жизни на улице оказались. Так что форты строились, людишками пополнялись. И кораблям российским сейчас было куда как комфортнее в Индию и Китай по морям ходить. Еще бы в Черном море порты были. И Кондратьев, держа обратный путь, должен был вполне себе без проблем до дома дойти. Вот только явно что-то пошло не так. Корабли были в ужасном состоянии. Как вообще сумели дотянуть, вот в чем вопрос. То ли действительно в такой суровый шторм попали, то ли... еще чего приключилось. И вот этого «еще чего» Аверьянов боялся, как огня, почти так же, как и непредсказуемую реакцию Петра Федоровича, которая непременно последует, как только ему станут известны подробности.
— Так, надо бы к высочайшему визиту приготовиться. Приедет же. Сам примчится, не сможет усидеть, — пробормотал комендант и быстрым шагом направился с поста, чтобы хотя бы попытаться в условиях