Охота на глухаря - Алексей Макеев

– Эге, а вы, я вижу, продолжаете числить меня среди подозреваемых! – внимательно посмотрел на него Суржиков. – Не ожидал.

– Да не числю я вас в этом списке, – заявил Гуров. – Просто хочу подчистить тылы, исключить все возможности, кроме одной. Так можно осмотреть ружье?

– Ну, разумеется, дорогой Лев Иванович! – воскликнул банкир. – Идемте, я вам его покажу.

Пройдя в кабинет, он открыл шкаф, и Гуров увидел строгие обводы «золингена». Он взял ружье, затем вынул из кармана последний оставшийся у него пакет, из него ватку, и проделал ту же операцию, что и в доме Угланова: провел ваткой по спусковой скобе, затвору – опустил слегка потемневший клочок ваты обратно в пакет. Пакет пометил и снова спрятал в карман.

– Ну, вот и все, – сказал он, возвращая хозяину оружие. – Теперь можем и выпить. Если, конечно, не откажетесь от приглашения, видя такое недоверие с моей стороны.

– Я своих приглашений назад не беру! – твердо заявил банкир и взмахом руки пригласил Гурова в гостиную.

Там они расположились в удобных глубоких креслах вокруг стола, и Суржиков щедро наполнил стакан сыщика жидкостью, пахнувшей можжевельником.

– Ну что, судя по вашему настроению, дела идут успешно? – спросил он, сделав порядочный глоток. – Вы уже нашли убийц нашего друга по охоте Павла Петровича?

– Угадали, я их нашел, – ответил Гуров.

– А заодно и узнали много любопытного о самом погибшем… – добавил банкир.

– Я вижу, вам известно гораздо больше, чем можно предположить, – заметил Лев. – И вы никогда не выдаете всю информацию, которой владеете. В прошлый раз вы просветили меня насчет Аркадия Тонких. Я стал проверять вашу версию – и она подтвердилась.

– А, вы нашли людей, которых разорил наш меткий стрелок! – воскликнул банкир.

– Нет, впрямую я таких людей не нашел, – поправил его Гуров. – Ведь в уголовных делах не говорится, что обвиняемый чист как стеклышко и дело сфабриковано. Но кое о чем догадаться было можно. И это «кое-что» сходилось с тем, о чем вы рассказывали. А теперь вы намекаете, что вам многое известно и о Павле Петелине. Не скрывайте, поделитесь своей тайной.

– Да никакой тайны здесь нет, – ответил Суржиков. – Я же вам говорил, что привык проверять людей, с которыми близко общаюсь, если в них не уверен. Для этого в моем распоряжении имеется собственная служба безопасности нашего банка. Так вот, с помощью этой службы я выяснил, что никакой транспортной компании, зарегистрированной на имя П. Петелина, в Москве нет. Зато в определенных кругах известен некий Петелин, имеющий кличку Батон. Больше моим «шерлокам холмсам» ничего узнать не удалось, да я такой задачи перед ними и не ставил – другие дела имеются, более серьезные. Я просто принял эту информацию к сведению.

– И продолжали ходить с этим человеком на охоту? – удивился Гуров.

– Видите ли, Лев Иванович, я человек, склонный к риску. Будь я моложе, я бы, наверное, занялся альпинизмом, или прыгал с парашютом, или сплавлялся по горным рекам – кажется, это называется каньонинг, довольно модное увлечение. Но годы не те, да и комплекция не позволяет. Так что я удовлетворяю свою страсть к риску другим способом – тем, что вижу рядом человека из криминального мира, причем держащего в руках заряженное ружье.

– Да, вы еще более необычный человек, чем я полагал, – заметил Гуров, ставя на стол опустевший стакан. – Кстати, джин был отменный, а сейчас я должен откланяться.

Они вместе вышли на крыльцо, и Гуров направился к калитке. И тут Суржиков, уже ему вслед, произнес:

– Знаете, что я вам скажу, Лев Иванович, зря вы продолжаете расследовать это дело, покушение на Аркадия Тонких.

– Почему вы так считаете? – спросил Гуров, обернувшись.

– Есть преступления, которые не надо раскрывать. Можно сказать, что их совершает сама судьба, это всего лишь исполнение ее повелений. И мне кажется, что выстрел в Аркадия Тонких – из числа таких преступлений.

Гуров ничего не ответил на эту философскую тираду. Выйдя за ворота, он сразу же позвонил старшему лейтенанту Ожогину:

– Пришли мне человека, чтобы я мог передать ему образцы смазки для анализа. И поторопи экспертов. Надеюсь, в течение завтрашнего утра они успеют все проверить. Тогда сообщишь мне о результатах.

– Сейчас же вышлю машину, – пообещал Ожогин.

В ожидании курьера Гуров не торопясь направился к дому Сыромятникова. Хозяин уже вернулся с охоты, и он обратил внимание, что вид у него невеселый.

– Ты что так выглядишь, словно с похорон пришел?

– Да чего радоваться? – ответил Григорий Гаврилович. – Ни одной утки не подстрелил. Палил, палил, все патроны расстрелял – и все впустую. И компании нет. Никто сегодня не приходил охотиться, даже Суржиков.

– Я знаю, – сказал Лев. – Я у него был, беседовал. Представляешь, он, оказывается, знал, что Петелин принадлежит к криминальному миру.

– Знал – и охотился вместе с ним? – удивился Сыромятников.

– Я вот тоже, как и ты, головой покачал, когда это услышал. Такой уж рисковый человек наш Иннокентий Илларионович.

– Ну что, давай ужинать, да и спать ложиться, – предложил хозяин.

– Ужинать – это хорошо, а спать мне пока рано, – ответил Гуров. – Я машину из Каширы жду.

Они поужинали, и Лев в ожидании курьера вышел из дома, сел на лавочку у входа и достал свой блокнот. Мысль, что он упустил какое-то важное обстоятельство, продолжала мучить его. Он снова и снова листал блокнот, надеясь найти коловшую его занозу, но так ничего и не нашел. Сыромятников уже давно улегся спать, а Гуров все читал свои записи, используя свет висевшей у входа лампочки.

Тут послышался шум мотора, и у ворот остановилась полицейская «Гранта». Не дожидаясь доклада водителя, Гуров сам подошел к нему, передал собранные образцы и еще раз попросил передать старшему лейтенанту Ожогину просьбу провести анализ поскорее. Водитель внимательно его выслушал, кивнул и уехал. Только тогда Гуров пошел спать.

…Он уже соскальзывал в сон, мысли уже начинали путаться, когда вдруг перед его мысленным взором встала одна страничка из блокнота с записанной на ней фамилией. И он понял: вот оно!

Тихо, чтобы не разбудить Сыромятникова, Лев поднялся, снова зажег свет и открыл блокнот. Где же это… Он лихорадочно листал страницы. Да, вот! Фамилия матери одного из подследственных, чьей судьбой он сегодня интересовался. Знакомая фамилия! Лев вспомнил, где недавно ее слышал. И как он мог забыть?! «Выходит, все мои анализы были впустую, и завтра надо провести еще один. Да, выходит, что так. Но зато это можно сделать прямо с утра – ведь там встают рано. Машину вызывать не стану, попрошу Григория Гавриловича отвезти пробу в Каширу. Или сам съезжу. И как только будет результат – можно брать преступника. А я чувствую, что результат будет! На этот раз осечки быть не должно».

Гуров еще раз просмотрел свои записи и лег спать. На этот раз он заснул сразу.

На следующий день Лев встал рано, от предложенного хозяином завтрака отказался, выпил только стакан чаю, после чего взял еще один пластиковый пакет, кусок ваты и вышел из дома. Перед уходом он попросил Григория Гавриловича:

– Слушай, мне сегодня надо будет еще одну пробу с образцами в Каширу отвезти. Сможешь? А то мне неудобно все время у них машину требовать.

– Ради интересов следствия я всегда готов! – бодро ответил Сыромятников.

Выйдя из дома, Гуров отправился прямиком на железнодорожный переезд. Теперь он точно знал, что надо искать, и примерно представлял где.

Как и в первый раз, когда он посещал сторожку на переезде, навстречу Гурову при его приближении с лаем кинулась собака Каштан. Услышав ее заливистый лай, из двери выглянула бойкая девочка лет десяти.

– Замолчи, Каштан! – приказала она собаке. – На место! А вам чего? – повернулась она к Гурову. – Если на электричку, то поздно – она уже ушла.

– Нет, я не на электричку, я к твоей маме, – сказал Гуров. – Она дома?

– Мам, тут к тебе! – крикнула девочка в глубину дома.

Спустя некоторое время из дверей выглянула уже знакомая сыщику Анна Прибыткова. Она тоже узнала Гурова.

– А, это вы! – Лицо у нее вновь, как и в первый раз, приняло виноватое и испуганное выражение. – Опять насчет креозота? Если так, то теперь я на него замок повесила, все в порядке!

– Нет, креозотом я больше не интересуюсь. Лучше покажи мне, Аня, свой сарай.

– Сарай? – удивилась женщина. – Да что там такого, в сарае? Нет в нем ничего такого!

– И все же давай я взгляну, – настаивал сыщик.

– Ну, пойдемте, если хотите, – ответила Аня и двинулась вокруг дома. Гуров следовал за ней.

Сараев оказалось не один, а два. Один был заполнен углем, которым Аня топила печку, а во втором стояли бочки с соленьями и хранился всякий хлам. Вот этот хлам Гурова и интересовал. Он прошелся по сараю, потрогал стоящий в углу старенький велосипед, потом прошел в другой угол, где лежала какая-то ветошь, поднял ее – под ней открылся верстак, на котором стоял сверлильный станок.