Одержим тобой - Мила Реброва

и поужинает со мной, но этого не случилось. Отодвинув нетронутую тарелку с ужином, я встала из-за стола и направилась в спальню – в единственное место, где я могу с ним «пообщаться».

В ванной комнате я встала под душ в надежде хоть немного расслабиться и забыть хоть ненадолго о Брайане. Но не тут-то было! Почувствовав на своей талии обжигающие мужские руки, я даже подпрыгнула от неожиданности. На ужин не явился, а как соблазнять меня – всегда пожалуйста. Черт бы его побрал, ненавижу его, а еще больше себя за неспособность противостоять ему, стоит только нашей обнаженной коже соприкоснуться. Ну почему я такая слабая?

Я застыла молча, не двигаясь, а руки Брайана пустились в путешествие вдоль моего тела. К счастью, я оставила свет приглушенным, и он не слепил в глаза. Несмотря на все, что между нами было, я все еще стеснялась откровенного разглядывания моего обнаженного тела. Пройдясь ладонью по моей спине, муж собрал мои мокрые волосы, спадающие на спину, и перекинул их мне за левое плечо, тут же припадая губами к чувствительному местечку сзади шеи. По мне словно пустили ток, лишь его язык прикоснулся ко мне. Не в силах сдержаться, я издала стон наслаждения – он тут же развернул меня к себе, припадая к губам жаждущим поцелуем. Я ответила не менее страстно, раскрывая рот навстречу его языку: если это единственный способ для нашего общения, то я готова, лишь бы ненадолго возродить воспоминания об острове.

Схватив его за плечи, я с удивлением ощутила под ними ткань его рубашки вместо такого вожделенного мной обнаженного тела Брайана. На нем были все еще надеты рубашка и брюки, полностью промокшие под душем. Недовольно посмотрев на него, я принялась расстегивать пуговицы его рубашки, а Брайан вновь припал к моей шее, целуя взасос – завтра наверняка останутся следы. Но сейчас мне было все равно – позлюсь завтра, но сегодня и сейчас мне не хотелось останавливаться в самом разгаре. Наконец, расстегнув последнюю пуговицу, я стянула рубашку с плеч мужа, вынуждая его руки отпустить мою талию и вынуть из рукавов рубашки. После сложного маневра с закидыванием рубашки подальше он вновь напал на мои губы. Я тут же закинула свои руки ему на шею и углубила поцелуй, пробираясь своим язычком ему в рот, вызывая его стон. Мне безумно нравилось, когда он так стонет, особенно стон, перерастающий в сдавленное рычание. Осознание, что я являюсь причиной этого, заставляло меня чувствовать себя невероятно могущественной. Накрыв мои руки своими, Брайан провел ими, начиная сверху со своих плеч, по груди и животу, останавливаясь на ширинке брюк и недвусмысленно намекая освободить его еще и от этого ненужного предмета одежды. Оставив мои руки на застежке, он обхватил мою голову, притягивая к себе за волосы, вновь приникая поцелуем к моим губам. Я же не могла заставить свои руки пошевелиться – я ведь никогда не трогала его там. Да что уж говорить о его члене, когда я даже самого его почти не касалась, уделяя внимание ласкам груди и живота, а остальное он всегда делал сам. И я уж точно не была готова прикоснуться к нему так интимно. В надежде на понимание Брайана я заскользила руками вверх по его животу и вновь обвила руками его шею, двигая губами в такт движениям его рта. Рассмеявшись мне прямо в губы, он все же отпустил мои волосы и сам расправился со своими брюками. Видимо, Брайану сегодня еще никто не испортил настроение.

Настроение и так было ужасным, так еще и Харди мне его подпортил, напомнив о том, что нам так и не удалось узнать, кто из наших работников сливает информацию Фармеру. Вопреки данному себе слову придерживаться определенного поведения в отношениях с Синди, с каждым днем мне все труднее подавлять в себе желание вернуться домой пораньше и провести с Синди время вне постели. Смех, да и только! Брайан Бейкер мечтает заняться со своей женой не только сексом. Всю неделю я полностью избегал Синди, не рискуя оставаться с ней наедине. По моему изначальному плану она годилась только для секса. Но придерживаться своих принципов после того, как я настолько хорошо узнал свою жену, являлось практически невыполнимой задачей. Я не мог ни на чем сосредоточиться из-за мыслей о ней – они не хотели покидать мою голову. Но я также не мог и видеть ее, находиться рядом с ней и думать, что, возможно, она предпочла Джоша. Я не понимал себя. Впервые в жизни здравый смысл покинул меня, и я не мог разобраться, чего именно хочу от своей жены. Думаю, дело в моей ревности, но я не видел причин собственной ревности. Ведь Джош не спал с ней – это я знал наверняка. Именно со мною она впервые занялась сексом. Вопрос заключался в следующем: стану ли я последним? Что, если она решит закончить наш брак раньше, несмотря на составленный мною контракт? Я знал, Джош задумал какую-то пакость, и это был только вопрос времени, как скоро он сможет вновь вскружить голову Синди, заставив ее бросить меня ради него. Эта мысль доставляла мне слишком сильную боль, не позволяющую с ней смириться. И переезд в Италию показался мне лучшим выходом из этой ситуации. Синди может устроиться там в художественную школу, завести новых друзей и забыть старых. В конце концов, она еще слишком молода и вряд ли она долго сможет помнить о Джоше, если он не станет мелькать перед ее глазами… И если я заставлю ее его забыть.

Сидя в офисе и раздумывая о навалившихся проблемах, мне невольно вспомнились слова Харди, когда я спросил его о том, как он может доверять Лесли после того, как его уже предала одна девушка, которую он любил.

– Все просто, Брайан, она любит меня, а значит, никогда не предаст.

Может, дело действительно в этом? Чтобы я мог доверять Синди, она должна меня любить? Меня, а не Джоша. Но я-то ее не люблю. «Ну и что? Кто сказал, что ты обязан? Главное, чтобы она любила!» – твердила моя расчетливая сторона, в то время как благородство убеждало в неправильности такого отношению к Синди. Я могу дать ей все, исполнить любые ее желания… кроме любви. Зачем она вообще нужна – любовь? Да, не спорю: любовь – прекрасное чувство, удерживающее людей вместе, несмотря ни на какие преграды. Я считал такой подход самовнушением, а не настоящими чувствами. Если Синди