Гейша - Фридрих Незнанский

Но однажды, сидя на работе, я был выбит из колеи неожиданным неприятным звонком. Звонила кассирша из поликлиники.

Дома меня тоже ждал сюрприз: на автоответчике было записано нелицеприятное напоминание о том, что мне следует заплатить долг. Голос был мужской и звучал довольно угрожающе.

Это продолжалось несколько дней. На работе меня доставали женские голоса из поликлиники, а дома – мужские. Неизвестного происхождения. Я вспомнил верзилу с мордой охранника. Мог звонить и он. Запросто.

После того как неизвестный звонивший пообещал встретить меня в подъезде, я решил снова поговорить с Аллой. Застать ее дома можно было лишь поздно ночью, но я дотерпел. Решил выложить ей все начистоту: что денег таких у меня нет, а если меня покалечат, то ей от этого легче не станет. И вообще, я все-таки ее подругу защищаю.

Алла выслушала меня молча.

– Ладно, ты меня разжалобил. Ради Ленки могу скостить тебе сотню. Хотя она мне никакой подругой не была. Она отбила у меня хорошего клиента.

– Сотню? Мне от этого не легче.

– Ничем больше не могу помочь.

– Алла, ты просто не понимаешь…

– Это ты не понимаешь! Думал, побаловался и на этом все кончится? Плати, иначе сильно пожалеешь. Никакая экспертиза не докажет, лечился ты у меня или нет. Я тебя серьезно предупреждаю.

Два часа, разгар рабочего дня. Остатки нашей юрконсультации, не ускользнувшие еще на отдых, заняты важным делом: ругались, кому более необходимо идти в отпуск в летние месяцы. Это дело движется под девизом: «Вам нравится теплое пиво и потные женщины? – Конечно, нет. – Значит, в отпуск поедете в декабре».

Все перессорились из-за этой очередности и смотрят друг на друга косо. Только мне отпуск в ближайшее время никак не светит, поэтому я расслабился за чашкой кофе, отгородившись от остального мира свежим номером «МК». В это время на моем столе мягко запиликал телефон.

– Юра? – Я узнал голос нашего шефа и внутренне напрягся. – Можешь зайти сейчас ко мне в кабинет?

– Да, иду.

Даже без видимой причины ничего хорошего от подобного вызова я не ждал.

В обители шефа было прохладно и сумрачно из-за ясеня, разросшегося прямо под окном. Розанов за своим столом пил холодный чай на травах, всем своим видом стараясь изобразить, что и он – простой смертный. Все в нашей консультации знали, что у него проблемы с печенью. На наших вечеринках он отделывался бокалом минералки и уезжал первым, оставляя нас радоваться жизни. За это ему многое прощалось!

Я сел на стул.

– Как у тебя дела? – ласково начал шеф.

Я неопределенно пожал плечами, не понимая еще, куда ветер дует.

Розанов принялся расспрашивать меня о жизни: нравится ли мне адвокатская работа, хватает ли на жизнь гонораров, как поживают мои родители?.. Очень удивленный таким вниманием к собственной персоне, я отвечал, что проживаю один, родители здоровы и так далее, не понимая, зачем завконсультацией понадобились все мои анкетные данные?

– Как дело Бирюковой?

Я коротко обрисовал ситуацию.

– Юра, ты мне очень нравишься. Мне кажется, ты умный парень, перспективный адвокат, у меня на тебя большие планы, – интимным тоном сообщил вдруг шеф. – Объясни, будь добр, что это еще за история с неоплаченным счетом из поликлиники? – усталым и сочувствующим голосом добавил шеф.

Гром грянул.

Я заерзал на стуле, замямлил, как школьник, что разберусь, мол, там какая-то ошибка вышла…

– Ты уж, пожалуйста, разберись поскорее, – вздохнув с облегчением, обрадованным голосом сказал шеф. – Если у тебя сложное финансовое положение, то так и скажи, мы подумаем, чем тебе еще помочь.

Он сделал недвусмысленное ударение на слове «еще».

– Изыщем средства. Потом отдашь.

– Нет, что вы! Спасибо!

Эх, кто бы знал, чего мне стоил этот отказ! Хотя, с другой стороны, я уже просто хотел пойти на принцип.

– А то мне просто неудобно выслушивать, как мальчишке, выговоры за моральный облик своих сотрудников. – Розанов возвел глаза к небу, поясняя, откуда на него каплет.

– Извините меня, я обещаю поскорее разобраться.

– Вот и правильно. Если что понадобится, обращайся.

– Обязательно, но ничего не нужно. Спасибо. Я разберусь.

На полусогнутых ногах я выполз из кабинета.

Ну вот, началось. Что теперь делать?

Вечером, входя в неосвещенный подъезд собственного дома, я сначала внимательно осмотрел лестничную площадку перед лифтами, и не зря. Там стояли и курили двое высоких парней в спортивных шортах. В груди заныло от нехорошего предчувствия. Двое, как в той песенке конца восьмидесятых годов: «И в подъезде два амбала встретили меня… Кошечка! Я даже имени не знаю твоего, но для тебя не пожалел бы ничего…»

Я подошел к лифту. Один сразу навалился сзади мне на плечи, вывернул руки назад, а другой вытащил из-под футболки пистолет и приставил дуло к моему животу.

– Заткнись и двигай в лифт, – шепотом приказал тот, что был с оружием.

Второй сильным пинком направил меня в нужном направлении.

Если бы они думали, что я смогу сбежать, то первым делом обшарили бы мои карманы и достали ключи от квартиры. Им ничего не стоило протянуть руку и достать связку гремящих ключей из заднего кармана брюк, но им это и в голову не пришло. Я понял, что сейчас, по их плану, я должен сам впустить их в свою квартиру и отдать деньги, которых там и в помине не было. Если они подумают, что я их дурачу, то пристрелят, чего доброго, а потом обшарят квартиру.

Дверь лифта раздвинулась. Тот, что держал пистолет, спиной вошел в кабину, не сводя с меня глаз и соответственно дула своей пушки. Второй пинком попытался втолкнуть меня в кабину. Я с силой двинул его каблуком в носок старых стоптанных кроссовок и, не давая опомниться, резко откинул назад голову и затылком ударил в лицо. Раздался хруст сломанной носовой перегородки. Громила ослабил хватку, но не отпустил меня, тогда, оттолкнувшись обеими ногами от стены лифтовой шахты, я опрокинул его назад, спиной на металлические почтовые ящики. По подъезду прокатился жуткий грохот – целое звено ящиков рухнуло на пол вместе с куском штукатурки. Рухнул с ними и бандит.

Одним прыжком преодолев короткий лестничный пролет, отделяющий площадку перед лифтами от входной двери, я выскочил на улицу и спрятался за дверью. Второй, с пистолетом в руке, догонял меня гигантскими прыжками. Он выбегал из подъезда, не ожидая, что я жду за дверью. Я ударил его дверью в лицо и сбил с ног и только после этого кинулся бежать. К счастью, в тот вечер я не успел поставить машину в гараж, а оставил на той стороне дома, под окнами своей квартиры. Напролом через клумбы, кусты жасмина и сирени я бросился бежать за угол. Если за мной и гнались, то вряд ли сразу смогли сообразить, в какую сторону я побежал. На улице было темно, хоть глаз выколи.

Машина завелась сразу. Только доехав до ближайшей станции метро, я смог немного перевести дух. Позвонить в милицию? Смысла нет, нападавшие давно убежали, а украдено ничего не было.

Решив, что в одну воронку снаряд два раза не падает, я сделал круг почета вокруг нашего квартала и повернул к своему дому.

Эту ночь я еще решился провести под родной крышей, но наутро, встав пораньше, собрал в чемодан нужные документы и кое-что из одежды, поставил квартиру на охрану, запер дверь и удалился «в неизвестном направлении», рассудив, что лучше будет пока пожить в другом месте.

Вечером домой к Женьке позвонила моя мама. Меня еще не было, и тогда она решила выложить все ему.

– Ты знал, что Юра должен кому-то большую сумму денег? И что его разыскивают бандиты? Почему он мне ничего не рассказал?! Почему он не обратился в милицию?! Передай ему, что я сама подам заявление в милицию, если он не подаст! Что это такое!.. Женя, ты как друг должен на Юру повлиять, ведь он у меня такой бесхарактерный, упрямый…

Маман еще долго терзала несчастного Женьку, который только что вылез из ванной и вынужден был выслушивать материнские стенания, стоя босиком в мокром полотенце, обернутом вокруг талии. Когда я пришел ночевать, он все еще сушил голову, сидя в халате перед телевизором.

– Твои бандиты до смерти напугали тетю из Астрахани, – проорал он, стараясь перекричать гул фена и футбольных болельщиков.

– Что?

– У тебя тетя в Астрахани есть?

– Не тетя, а мамина подруга молодости.

– Ну, значит, ее и напугали. Несчастная старушка приехала в столицу за покупками, а ее встретили в лифте твои бандиты.

– А что она делала в моем лифте?

– Сечешь с полуслова.

– Неужели родители догадались поселить ее в моей квартире?! О, Господи!

Я в буквальном смысле схватился за голову, представив себе эту картину: двое громил наставляют на бедную старушку пистолет и требуют предъявить меня.

– Мать в трансе?

– А то! Обещала в милицию заявить. Ты что, не предупредил ее, что к тебе пока ходить нельзя?

– А что я должен был ей сказать? Что у меня в доме эпидемия чумы?