Полководческое искусство - Гуго фон Фрайтаг-Лорингховен

резервного корпуса, под Мобёжем был связан и 7-й резервный корпус 2-й армии, а также по одному корпусу из 2-й и 3-й армии – 11-й и Гвардейский резервный корпуса, взявшие Намюр, – в связи с угрожающим положением в Восточной Пруссии были переброшены туда[243]. Кроме того, имела место и неизбежная в ходе усиленных переходов сильная убыль, а также существенные потери в боях. По французским данным союзники в начале сентября имели на фронте Париж – Бельфор 1345 тысяч солдат, из них между Парижем и Верденом 995 тысяч, между Парижем и Сезанном насчитывалось 490 тысяч бойцов. И вновь минусом для немцев здесь стало такое обычное явление, как ослабление мощи того, кто ведет наступление. К тому же немцы, вследствие не устраненных пока разрушений на бельгийских и северофранцузских железных дорогах, уже не располагали надежными коммуникациями, а у французов в распоряжении была их железнодорожная сеть и многочисленные хорошие шоссе, подходящие для их большого парка грузовых автомобилей, на которых можно было бы значительно легче перебрасывать войска. Кроме того, французы действовали по коротким внутренним линиям. Укрепления на восточной границе обеспечивали прочную опору правому крылу их фронта. Они же позволяли без опаски ослаблять его до последнего.

Сильные позиции на Мозеле и под Эпиналем не дали 6-й и 7-й германским армиям развить свое наступление. Поэтому они были остановлены, начали переброску по одному из корпусов обеих армий в Бельгию для усиления правого крыла.

Последнее же тем временем попало в тяжелое положение. Указания Верховного Главнокомандования вместе с тем сильным сопротивлением, которое было оказано 4-му резервному корпусу при его рекогносцировке 5 сентября, побудили штаб 1-й армии с 6 сентября постепенно выводить свои корпуса, ведшие рядом со 2-й армией бои за Марной, на новый, обращенный на запад фронт, образованный на правом берегу р. Урк. 2-я армия 6 сентября вела тяжелые бои от Монмирая до Фер-Шампенуаза, где в сражение вступило и правое крыло 3-й армии. Левое же ее крыло сражалось западнее Витри-ле-Франсуа, примыкая к 4-й армии. 5-я армия находилась севернее Ревиньи, с боями наступая в восточном направлении. Упорство противника в обороне, проявленное им повсеместно, объяснялось распоряжением французского главнокомандующего об общем контрнаступлении, о чем германской Ставке стало известно в ночь с 6 на 7 сентября.

Генерал Жоффр решился на это, как только 4 сентября он узнал, что 1-я германская армия прошла мимо укреплений Парижа к востоку от них. Формировавшаяся там уже к этому моменту 6-я армия Монури, имея кавалерийский корпус в качестве прикрытия левого фланга, должна была изготовиться севернее Мё, чтобы перейти в наступление в обход к р. Урк и далее на Шато-Тьерри против правого крыла немецкого фронта. Южнее Марны, справа от 6-й армии французов, стояли усилившиеся до 6 дивизий англичане, находившиеся юго-восточнее Парижа. Они должны были наступать на Монмирай. 5-я армия стояла на позициях до Сезанна, кавалерийский корпус обеспечивал связь с англичанами. Вновь образованная 9-я армия группировалась вокруг Сезанна. 4-я армия получила приказ занять фронт и вновь наступать на Марну, в то время как 3-я армия должна была наступать в западном направлении на Ревиньи из района к югу от Вердена. Таким образом, было запланировано наступление с двойным охватом.

Французам не удалось оттеснить германские крылья. 1-я армия в течение 7 и 8 сентября отвела все свои корпуса на северный берег Марны, бросила их на фронт на р. Урк и воспрепятствовала задумывавшемуся противником обходу тем, что сама охватила своим правым крылом врага. Официальная французская версия утверждает: «Вечером 8 сентября стало ясно, что наше движение на восток не удалось. Вместо того, чтобы охватить правое крыло немцев, Монури должен был заниматься тем, чтобы не быть обойденным самому… Германские войска угрожали путям отхода на Париж. Днем 9 сентября задавались вопросом, как изменится положение на следующее утро»[244]. Если же, несмотря на это 1-я германская армия 9 сентября начала отступление на Суассон, то произошло это, так как соприкосновение со 2-й армией поддерживать было уже невозможно. Английская армия оттеснила те части, что обеспечивали связь – два слабых кавалерийских корпуса и одну пехотную бригаду, – и головными частями уже перешла Марну под Шато-Тьерри. Тем самым 2-я армия, которой к тому же противостояли превосходящие силы противника, оказалась уже в не состоянии удерживаться к югу от Марны. 9 сентября она была постепенно отведена оттуда, чтобы вновь установить контакт с 1-й армией, правое крыло которой отходило на Суассон. 3, 4 и 5-я армии в последующие дни присоединились к этому отходу не будучи вынужденными теми частями противника, с которыми они вели бой. Теперь следовало, прежде всего, вновь установить единый фронт сражения.

Противник поначалу сильно не наседал, а на отдельных участках фронта не продвигался вовсе. Тактической победы он не одержал, так что для него «чудо на Марне»[245] стало проявляться лишь постепенно. За Эной, под Реймсом и восточнее, вплоть до Аргонн, немцы почти сразу остановили начавшееся с запозданием преследование. До опережающего преследования, которое требовалось бы противнику в таком положении, а за счет благоприятной для них транспортной сети оно было бы только облегчено, дошло лишь во второй половине сентября. Однако к этому моменту уже удалось в достаточной мере укрепить правое крыло германского фронта переброшенными подкреплениями.

Битва на Марне имела эффект чуда лишь в том отношении, что она вернула французской армии сильно подорванную веру в себя. Германским войскам победить не удалось, успех в общем и целом был на стороне противника. Им он был обязан в первую очередь, как уже подчеркивалось, ослаблению германских армий в ходе безостановочного наступления и многочисленных сражений. Если бы уже тогда обладали опытом, который дала нам затяжная позиционная война, насчет локальной выгоды обороны из-за воздействия современных вооружений, то, вероятно, стало бы возможно, загнув правое крыло 2-й и левое 1-й армии, упредить прорыв англичан и позволить в полной мере назреть обозначившемуся уже на правом крыле 1-й армии успеху. Однако это лишь замысел, который может легко возникнуть впоследствии при ознакомлении с обстановкой у обеих сторон, но на местах тогда никакой необходимости в этом не ощущали. Решающим, впрочем, оказалось наше положение, вынуждавшее одновременно сражаться фронтом и на восток, и на запад, причем мы оказались недостаточно сильными для того, чтобы нанести еще более глубокий удар по вражеской, оцепеневшей перед военной угрозой, стране. Для этого потребовалась бы еще одна армия, которая шла бы эшелоном справа за 1-й армией. Именно она могла бы принять на себя охрану фланга фронта, освободив 1-ю армию от двойной задачи, навязанной ей обстоятельствами.

Значительные выгоды, предоставляемые соответствующим глубоким эшелонированием, уже упоминались при рассмотрении марша Наполеона к