Молот богов. Led Zeppelin без прикрас - Стивен Дэвис

Дублинский концерт был организован на боксерском ринге. Группа сыграла акустический сет, состоявшего из фолк-композиций третьего альбома. Сидя на стуле, Роберт пел, Джонс играл на мандолине, а Пейдж на гитаре. Затем, следовала “Going To California”. Бонзо находился немного поодаль. (В разговоре с ирландским журналистом Цеппелины отмежевались от современных американских групп, типа грубых и неотесанных Grand Funk Railroad и Mountain и вынуждены записать более нежные акустические вещи. После обычных номеров, завершавшихся “Communication Breakdown”, дублинцы не позволили Лед Зеппелин покинуть сцену. Концерт завершили композицией “Summertime Blues”.

Гастроли Цеппелина под названием “Return To The Clubs” продолжались весь март и закончились в лондонском “Marquee”. Турне было организовано в знак благодарности фэнам и импрессарио, верившим в группу с самого начала, но тут возникла трудность, связанная с невозможностью выбранных Грантом залов вместить всех желающих.

Удовлетворяли потребностям публики залы лидского университета и “Bath Pavillion”, но в бирмингемском “Stepmothers” и ноттингемском “Boat Club” произошли неприятные события, когда сотни людей брали на абордаж клубы, вызывая тем самым некоторое напряжение. 4 апреля Лед Зеппелин представила свои новые песни на британском радио, передавшее часовой концерт группы по Би-Би-Си. Открывала его “Black Dog”, напоминавшая артиллерийскую канонаду. Джимми бесконечно повторял пассажи, как марокканский музыкант в состоянии экстаза, пока песня зрелищно и эффективно не завершилась. Затем — последовала дуэль мандолин в “Going To California”, сделанной очень четко и тихо с эхом вокала Роберта, являясь как бы преддверием следующей композиции альбома — “Stairway To Heaven”. Открывается она благородным звучанием гитары и органа с довольно жестким вступлением Бонзо, предваряя горячее соло на гитаре с двумя грифами. Песню слушали, затаив дыхание, поражаясь величию — до тех пор, пока не смолкли завершающие аккорды. Затем, шла хитовая “Whole Lotta Love” с великолепной обработкой тераминовой “средней секции”. Следующие 20 минут Роберт исполняет “Let That Boy Boogie” и “Fixin’ Today” (а-ля Джон Ли Хукер), прежде, чем приступить к бессмертным композициям Элвиса — “That’s Allright”, “A Mess of Blues” и “Blue Monday”.

В скором времени, Джимми и Энди Джонс вылетают в Лос-Анджелес для сведения нового альбома, который, как Пейдж заявил журналисту, должен носить название “Led Zeppelin — 4”. (Сначала Джимми планировал выпустить все новые песни на двойном альбоме, но затея провалилась из-за дороговизны продукции). Энди Джонс на все лады расхваливал студию “Sunset Sound” (по его словам — лучшей в мире, где делали монтаж). Вдвоем с Джимми, они неделями работали над записями. Пейдж привез пленки в Англию, прослушал их в лондонской студии и был просто шокирован, обнаружив, что “Led Zeppelin — 4” звучал так, будто был записан в глубинах озера Лох-Несс. Джимми разъярился. Недели драгоценного времени были выброшены на ветер. “Мне сказали, что колонки и системы мониторинга в той комнате студии работали чисто … но это враки. Звук вообще нормальным назвать нельзя». Энди Джонс ушел и какое-то время потратили на поиски нового звукорежиссера для полной переработки альбома. Между тем, группа безумно желала выпустить пластинку. Ребята знали, что сделали свою пока лучшую работу и что “Stairway To Heaven” завоюет мир.

Самые неистовые безобразия на концертах Лед Зеппелин творились в июле того года во время европейского турне в Милане. Цеппелины должны были выступать на велотреке «Вигорелли». Аванс заплатили еще в Англии. По словам Коула, шоу было 29-м по счету. Прибыв на стадион, вместившем 12000 зрителей, музыканты увидели сотни экипированных полицейских, скопившихся около и внутри велотрека. Джимми отметил сходство местных копов с центурионами римских легионов. За сценой Джимми и Питер объяснялись с импрессарио, втолковывая ему, что вооруженная полиция не даст ничего, кроме озлобления зрителей. Пейдж также жаловался на ситуацию за кулисами. Там все было забито полчищами рок-фанатов. Джимми заметил, что уж если вызвали войска, то почему бы не очистить место за сценой. Но положение только усугублялось, становясь непредсказуемым и даже опасным. Ричард Коул чувствовал себя усталым и утомленным (он только что возвратился с просмотра гитариста Рори Галлахера из Цюриха — тоже протеже Гранта), где отлупил троих членов немецкой организации «Ангелы Ада», пытавшихся взорвать клуб. Сейчас же Коул расстроился из-за различных проволочек и решил немедленно вывести группу на сцену. «Становилось охуенно беспокойно», — вспоминал он. «И мы решили послать все к ебеней матери! Мы, бля, ни хуя не собираемся торчать здесь всю ночь, пока ебучие итальяшки прекратят всю хуйню. Мы, бля, выходим, когда хотим.»

Выйдя на сцену несколько раньше, чем предполагалось, Лед Зеппелин начала концерт и получила от толпы то, что и ожидала — жестокую давку и скандал. Вспоминает Пейдж: «Мы заметили клубы дыма, исходившего из какого-то яйцеобразного предмета. Импрессарио появился на сцене и попросил нас оказать воздействие на подростков. Как идиоты, мы выполняли все его приказы. Роберт сказал, что если фэны будут опять зажигать огни, то полиция прекратит концерт. Сыграли несколько вещей. Каждый раз, когда песня заканчивалась, музыканты замечали, что дым становился все гуще. Роберт повторил: «Пожалуйста, не зажигайте огонь». Вдруг на сцену упала дымовая шашка. Мы сразу поняли, кто это сделал. Полицейские атаковали толпу. Стараясь играть в сгущавшейся дымовой завесе, Джимми решил сократить концерт. И они принялись за “Whole Lotta Love”. Когда молодежь вскочила, услышав свою любимую песню — полиция подбросила еще дымку. Кто-то швырнул в полицейских бутылкой. Блюстители порядка пришли в ярость. Фэны под напором полиции стали карабкаться на сцену. Коул сталкивал людей обратно, пока не осознал, что вся публика устремилась к сцене. Толпа обезумела. Она карабкалась на подмостки, чтобы таким образом удрать. «К хуям!!!», — орал Коул. «Уебываем! Уходим со сцены!» Поначалу роуди пытались спасти аппаратуру, но, увидев осатаневшую, охваченную паникой толпу, Коул приказал все бросить и сматывать удочки.

Оказавшись за кулисами, музыканты побежали по длинному коридору к костюмерной, но моментально сбились с пути, окутанные плотными клубами дыма. Они были отрезаны. Обнаружив запертую дверь, Коул взломал ее и Цеппелины забаррикадировались в медпункте. Вернувшись на сцену, они обнаружили, что она полностью исковеркана, а все инструменты изломаны. Мик Хинтон — роуди Бонзо, был сильно ранен осколком бутылки и отправлен на попутке в госпиталь. У него оказалась пробитой голова. Вечером в баре отеля, где музыканты расслаблялись от пережитого, Бонзо предложил одному домогавшемуся репортеру отвалить — в противном случае бутылка будет разбита о голову журналиста. Возвращаясь домой самолетом, Роберт Плант расплакался как ребенок, выплеснув горечь, испытанную музыкантами. Лед Зеппелин появилась, чтобы демонстрировать всему миру хард-рок высокой пробы. Миланские безобразия казались такими далекими от духовности, единства и дружбы молодежи, чего Роберт так ждал от публики. Это было так тяжело осознавать.