Максимальный уровень - Татьяна Михайловна Василевская

«рявкнул» Перти, спрыгивая в воду. Возле камней было достаточно глубоко. Вода доходила Перти, при его росте до груди. Ухватившись за борт он изо всех сил налег на него, пытаясь приподнять бот с одного из боков, чтобы протолкнуть его между камнями. Вены на лбу великана вздулись. Перти оскалил крепкие зубы, беззвучно рыча от неимоверного напряжения. Казалось бот застрял намертво. Наконец удалось немного сдвинуть его с места. Течение начало тянуть его за собой. Левая сторона груди Перти взорвалась ярко красным фейрверком. Из зияющей раны хлынула кровь. Руки удерживающие борт разжались и бот понесся вперед, увлекаемый потоком.

Рофт вскочил с места в отчаянии протягивая руки в сторону, где темная вода уже скрыла тело Перти.

— Неееет!!! — беззвучно орал юный таориец. — Ааааа! Аааа! Ненавижу! Гады! Твари! Ненавижу!..

Бот несся вперед набирая скорость. Рофт старался удержать тяжелое правило, ведя бот между камнями. Генка, не без труда подняв «трубу» из которой стрелял Перти, взвалил ее на плечо и навел и постарался прицелиться. Мутная пелена застилавшая ему глаза, мешала, размывая очертания. Генка поморгал, прогоняя слезы. Сейчас нельзя плакать. Сейчас точно не время для этого… Отдачей его отбросило назад и он едва не упал. Восстановив равновесие, Генка встал в ту же позу, которую принимал Перти во время стрельбы. Колени у Генки дрожали. Перед глазами все плыло теперь уже от невероятного напряжения…

— Давай! Бей их! Бей этих тварей! Всех!.. — лицо у Рофта исказилось от ненависти. Он обеими руками вцепился в руль, очевидно впервые управляя плавучей посудиной самостоятельно на таком сложном участке.

Когда Генка в очередной раз прицелился, бот снова «завилял» и Генка чуть не упал, едва удержав тяжеленное орудие. Скривив лицо от боли Рофт изо всех сил навалился на руль и выправил ход. Одна рука у него, была простреляна выше локтя. Генка сжал зубы и снова выстрелил. Плечо у него болело от тяжести и от постоянной отдачи, но он не обращал внимания.

— Ты как? — спросил он у Рофта.

— Нормально. У Энси серьезная рана. Когда проскочим, нужно будет его перевязать…

— Рофт, если что-то случится… Попроси Нито разыскать девушку… Тиру. Он знает как ее найти. Пусть он скажет, что у меня все хорошо. И что я помню ее и всегда буду помнить…

— Хорошо. Но лучше ты сам его об этом попросишь, а может и ей сам скажешь, кто знает… — лицо у Рофта было бледное. Костяшки руки, вцепившейся в руль тоже побелели.

Впереди показались горы.

— Главное продержаться до Таорийских гор. Там река становится слишком узкая и олбам на своем крактене там не пройти.

Генка кивнул. Нужно продержаться. Только это очень сложно, когда время, превратившись в вязкую субстанцию, бесконечно растягивается. Кажется, что эта погоня, стрельба, страх, отчаяние, боль за товарищей длятся уже целую вечность.

Генка прицелился в тысячный, а может в стотысячный, как ему казалось, раз. Когда он выстрелил ему почудилось, что разряд на этот раз разделился не на множество мелких, а поделился ровно надвое. Но это просто был разряд, посланный в то же самое время со стороны преследователей. После того как он врезался в корпус каюты, высекая из металла искры, свечение не погасло. Оно как будто расползлось и обволокло металлическую поверхность, продолжая мерцать тусклым пульсирующим светом. Тянущаяся от от него к вражескому судну светящаяся линия застыла в воздухе. Бот дернуло, в который уже раз, и потащило против течения.

— Это гарпун!!! Они нас зацепили… — выпустив бесполезный руль Рофт вскочил. По лицу стекали капельки пота.

Вдали, дразнясь своей недоступностью возвышались горные склоны. Они не дотянули совсем чуть-чуть… Рофт поднял лежавшее рядом с ним ружье и уперев его приклад в здоровое плечо начал, выпускать здоровой рукой в сторону преследователей разряды один за другим…

Опустив отдавившую ему все плечо «трубу», Генка, понимая, что все кончено и перестав здраво соображать из-за этого понимания, схватил лежавший у борта колун, которым Перти рубил во время стоянки дрова, и повинуясь не голосу разума, подсказывающему нужное решение, а исключительно инстинкту заставляющему бороться за свою жизнь до последнего, и делать хоть что-то, рубанул светящуюся линию, удерживающую их бот и неумолимо приближающую их к верной гибели. Зеленые «щупальца» выпустили корпус. Бот снова мотнуло. А свечение, «перекинувшись» на колун поползло по нему, обволакивая призрачным сиянием. По Генкиному телу разошлась сводящая с ума невыносимая волна боли. Все исчезло. Превратившись в ничто, став одной всепоглощающей заменившей собой все прочее болью. Генка чувствовал, как его тело рассыпается, разваливается, разделяясь на миллиарды атомов. Он не мог дышать, потому что у него больше не было легких. Его самого больше не было.

Глава 19

— Ааааа, — захрипел Генка.

Что-то грохнуло. Потом еще, чуть потише. В нос ударил нестерпимо вонючий запах чего-то мерзкого. Генка приоткрыл глаза. Рядом с его лицом находилась полуоткрытая крышка мусоропровода с воткнутым в нее пакетом с отбросами. Снова что-то грохнуло.

— До восьми! Ты слышишь меня?! До восьми! Придешь позже, вообще больше гулять не пойдешь, будешь дома сидеть, поняла!!! — проорал визгливый женский голос.

— Да! Хорошо!.. — отозвался тоненький детский.

Генка огляделся. Лестница. Стены окрашенные масляной краской бледно зеленого, никакого цвета. И забитый мусоропровод с которым он сидит чуть ли ни в обнимку. Ясно что это подьезд. Только как он тут очутился? И вообще, почему именно тут?

Генка опустил глаза. Кофта, подаренная Тирой. Как раз настолько грязная, что они с мусоропроводом отлично дополняют друг друга. Пошарив по карманам Генка достал картонку с надписью сделанной значками, значение пары из которых он все же успел выучить. Значит не сумасшедший он, страдающий расстройством психики, навязчивыми идеями и галлюцинациями. Это он в каком-то фильме увидел, как психиатр перечислял симптомы сумасшествия. Вернее шизофрении. Там еще про пограничные состояния было. А вдруг у него как раз это самое состояние? Хотя ведь футболка и карточка они же настоящие…

Но почему он в вонючем грязном подьезде? Почему не в кабинете ученого откуда он и попал туда не знамо куда?

Генка отлепился от негигиеничной металлоконструкции и пошел по лестнице вниз. Одет он был не по сезону. Прохожие косились, кто-то удивленно, кто-то с жалость, кто-то с неодобрением или даже испугом. У Генки зуб на зуб не попадал когда он дошел до автобусной остановки. Посмотрев на табличку, Генка узнал что он находится где-то в районе Бауманской. Подьехал автобус, Генка вскочил в него, дергаясь всем телом как паралитик. Какая-то бабка перекрестилась, глядя на синее чудо в красной драной