За тебя, Родина! (СИ) - Илья83

А Юджин с трудом смог разжать одеревеневшие пальцы на прикладе пулемёта. Глубоко вздохнув и чувствуя себя ещё хуже чем прежде, он закрыл глаза и отвернулся от этой сцены, мысленно жалея что вообще стал свидетелем очередной подлости человеческой натуры. Ещё его угнетало собственное бессилие в этой ситуации. В памяти всплыл тот случай перед мостом, когда сержант Барнс настойчиво убеждал его пристрелить дезертира, а пока лейтенант колебался, сам это сделал. А теперь тут несколько сотен, если не тысяч таких вот дезертиров, забывших о долге, чести, совести.. Мог бы он сам открыть по ним огонь из своего "Bren", чтобы наказать за подлое убийство майора? Это был горький вопрос, от которого хотелось прополоскать горло чем-нибудь сладким вроде вина. Но, что ещё хуже, Питерс не хотел знать на него ответ! Надо было как-то отвлечься и он тихо спросил:

- Сержант, зачем вы меня спасли? Если уж так хотели жить то могли бы просто оставить в том доме.. Честно говоря, я бы не обиделся.

Макговерн промолчал, а потом достал спички с сигаретами и закурил, глубоко вдохнув дым. Темнота уже почти полностью опустилась на пляж и фигура сержанта превратилась в смутный силуэт, который временами расплывался на глазах. Наконец, он ответил:

- Спрашиваете зачем, сэр? Не знаю.. Наверное, поддался порыву. Нет, не страху за свою жизнь. Просто не было смысла там больше оставаться, понимаете? Патроны у всех закончились, чем отбиваться? Кулаками? Смешно! - и он на самом деле фыркнул, снова со вкусом затянувшись сигаретой. - Нас бы просто пристрелили и всё. Или взяли в плен как беспомощных цыплят. Поэтому мы просто взяли вас, спустились со второго этажа через дыру в стене, и потом осторожно пробрались сюда через пустые кварталы.

- Там были ещё раненые.. в той комнате.. - напомнил ему Юджин, не открывая глаз. - Я помню, мы их там складывали.

- Были.. - согласился с ним Макговерн и, судя по звукам, тоже лёг рядом с ним. - Хотите спросить почему мы не захватили и их? Всё просто, сэр.. Спускать раненого вниз со второго этажа не такое уж простое дело, вот что я вам скажу. А нас было всего шестеро или семеро. К тому же в квартиру вот-вот могли ворваться немцы и тогда бы уже никто не спасся. Пришлось выбирать, либо спасти хоть кого-то.. или же погибнуть вместе со всеми без всякой пользы. Может, немцы пощадят их. Не все же они там бешеные твари, наверное.. Уж извините, сэр, но мы выбрали первое.

В голосе сержанта, намеренно или случайно, послышались язвительные нотки, от которых Питерсу стало неловко. В самом деле, парни подарили ему возможность пожить ещё немного, а он недоволен? Что ж, спасибо и на этом, как говорится. Хотя лейтенант подозревал.. точнее, был уверен что уже завтра всё будет кончено. Теперь преград немцам нет и они, если не полные кретины, завтра утром сделают последний бросок и ворвутся на пляж. И что здесь будет? А потом сам же себе и ответил - бойня. Часть людей постреляют а большинство окружённых, лишившись надежды спастись, просто поднимут руки. Перспектива хреновая, как ни крути. Кроме того Юджина нет-нет да покалывал стыд за себя. Большая часть его отряда погибла в бою, нанеся немцам хоть какой-то урон, а он выжил? Да, в этом нет его собственной заслуги, тело Питерса притащили на пляж в почти бессознательном состоянии. Но всё равно.. С другой стороны, а что ещё ему было делать, после того как он с трудом пришёл в себя? Какое там воевать, лейтенант даже встать нормально не мог! Голова кружилась, тошнило, накатывала слабость. Да и патронов для верного пулемёта осталось на несколько коротких очередей. Крепко же ему попало в том проклятом коридоре! Хорошо хоть каска смягчила удар, видимо, та пуля прошла по касательной, иначе так бы он и лежал до сих пор там, вместе со всеми своими солдатами. Но сейчас Юджину в больную голову пришла только одна здравая идея, то что следовало сделать сразу как только пришёл в себя..

- Сержант? - позвал он, пытаясь снова не впасть в забытье.

- Сэр? - отозвался тот так же немногословно.

- Спасибо вам всем что вытащили меня.. - тихо пробормотал Питерс, уже начиная погружаться в сон и не имея сил ему сопротивляться. - Я благодарен вам и всё такое.. Чёрт, даже не знаю что ещё сказать.

- Бросьте, сэр.. - тяжело вздохнул Макговерн. - Просто мы сделали то что смогли, не больше и не меньше. Вы неплохой офицер, мы с ребятами сразу это поняли. Знаете, господин лейтенант, вы бы лучше поспали. После такой контузии это самое лучшее, уж поверьте. А мы с парнями тут походим, посмотрим, может как-то удастся добраться до лодок не присоединяясь к тем скотам что прикончили майора.. Спите, сэр.

И Юджин с радостью последовал его совету, окончательно перестав сражаться со своим ослабленным организмом.

Южная окраина Дюнкерка, Франция.

28 мая 1940 года. Поздний вечер.

Лаура Блюм.

- Здравствуйте, доктор Лейтман. Вы меня вызывали? - спросила девушка, приоткрыв дверь кабинета начальника и заглядывая внутрь. И немного удивилась, заметив в кабинете другую медсестру, свою подругу Марту. Та стояла рядом со столом доктора и как-то виновато смотрела на неё.

- Да, Лаура, проходи, садись.. - ответил начальник, жестом предложив ей присесть на стул у стены. И добавил уже её подруге: - Марта, вы свободны, можете идти!

Та кивнула и, проходя мимо Лауры, опустила глаза, а затем тихо прошептала:

- Извини..

Заинтригованная девушка проводила Марту взглядом, пока за той не закрылась дверь, и затем вопросительно посмотрела на доктора Лейтмана, ожидая когда тот расскажет причину вызова. Что-то случилось? Или она что-то успела натворить и сама это не знает? Впрочем, что гадать попусту, сейчас всё выяснится.

..День сегодня, как впрочем и вчера, был насыщенным и тяжёлым. Раненые с передовой шли наплывами, то густо то пусто. Но была позитивная тенденция, которую отметили все её коллеги в госпитале "Лейбштандарта" - их количество явно уменьшилось. Сами солдаты говорили что сопротивление противника быстро падает, соответственно, интенсивность боёв тоже. Появилось время нормально, без спешки, пообедать и даже поужинать в полевой столовой, а это уже хорошо, поскольку раньше такое они не всегда могли себе позволить из-за непрерывных перевязок и помощи при операциях. По всем признакам англичане и французы находились на последнем издыхании и, по авторитетному мнению Марты, которая активно узнавала у раненых ситуацию в городе, всё должно было закончиться буквально к началу июня.

Вопреки своему обычному дружелюбию к ней на этот раз доктор Лейтман не улыбался. Он глядел на неё сурово, словно учитель гневался на непослушную ученицу, и Лаура неосознанно опустила глаза в пол, хоть так и не могла понять в чём её вина.

- Не буду ходить вокруг да около, Лаура, да и времени на это у меня нет.. - начал он, слегка нахмурившись. - Поэтому спрошу прямо - вы беременны?

Вопрос застал её врасплох. Она изумлённо вскинула глаза и приоткрыла рот, ощущая как щёки начинают гореть огнём. Что это? Как он узнал? И тут же поняла.. Ну конечно, эта болтушка Марта всё разболтала! Вот почему она тут находилась! И даже извинения попросила, когда проходила мимо! А ещё подруга, называется! Ох и устроит ей Лаура взбучку за излишне длинный язычок! Ведь просила же её никому не говорить!.. На миг возникло искушение солгать начальнику, но тут же девушка поняла что это бесполезно. Живот всё равно скоро проявится, его не скрыть никакой одеждой, да и был риск навредить плоду. К тому же, если начальник ей не поверит то спокойно может приказать провести осмотр Лауры, и тогда опытный гинеколог, а такой в штате госпиталя тоже был, хоть и выполнял в основном работу анестезиолога, быстро разберётся в ситуации. От стыда и смущения глаза защипало и девушка с огромным трудом смогла удержаться от слёз.

Она неосознанно положила руки на живот, где медленно развивался их с Гюнтером ребёнок, и тихо ответила:

- Да, доктор Лейтман.