Точка зрения Всеведущего читателя. Том 4 - Sing-Shong

могла бы ухватиться. Несмотря на то, что Хан Союнг высвободила Статус Созвездия и позаимствовала силы Гигантских Историй, у нее не было способа защититься от этого бушующего потока.

— Ким Докча! Сто….!

Предложения, вырывающиеся из тела Ким Докча, царапали всю ее фигуру. Предложения, которые человек использовал, чтобы выдержать свою жизнь – отчаяние, порожденное жизнью одного человека. Приливные волны букв, полностью покрывающие все направления, напоминали темнейшую из самых темных ночей.

"Ким Докча", которого она понимала, была лишь верхушкой айсберга. Хан Союнг в одно мгновение была ошеломлена и беспомощно отброшена назад, не в силах ничего сказать.

Однако Ю Сангах поддержала ее сзади.

— Соберись!

В промежутках между буквами виднелась фигура Ким Докча.

Ли Джие закричала.

— .....Он ребенок?! Почему аджосси стал таким?!

— Хен!

— Все, соберитесь вокруг!

Чтобы противостоять приливной волне, товарищи бежали вместе. К сожалению, даже этого было недостаточно. Их снова и снова оттесняло назад. Такими темпами они не только окажутся за пределами вагона, но и рано или поздно будут выброшены из самого поезда.

Именно тогда кто-то встал и своей фигурой заблокировал выход.

— Хуааахп! Я поддержу вас всех!

Это был Ли Хюнсунг.

В сопровождении звука "Ква-дудудук!", он активировал «Стальную Трансформацию». Его руки и ноги ассимилировались с металлом выхода и поймали товарищей, как сеть. С болезненным выражением лица Ли Хюнсунг смотрел, как История Ким Докча проносится мимо его тела.

[Для Ли Хюнсунга Ким Докча был слишком сложным.]

Акт понимания кого-то начинается с признания того, что вы ничего не знаете об этом человеке. Ли Хюнсунг прикусил губу так сильно, что выступила кровь, и закричал.

— Я могу продержаться совсем немного! Поторопитесь!

Гон Пильду быстро призвал свою Вооруженную Крепость и поддержал Ли Хюнсунга сзади. Затем он крикнул.

— Если я помогу, мы сможем продержаться еще немного! Так что поторопитесь и спасите этого дурака!

Товарищи посмотрели друг на друга.

— Все, возьмите друг друга за руки! – Джун Хивон ухватилась одной рукой за Ли Хюнсунга, а другую протянула вперед. – Высвободите все свои Истории сразу!

За эту протянутую руку ухватилась Ли Сольхва, а за другую ее руку взялись Шин Юсунг и Ли Гильюнг. Затем руки двух детей были соединены с Ли Джие. Персефона, а также Ли Сокюнг сразу же последовали за ними.

— Ким Докча! Очнись!!

Чан Хаен схватила Ли Сокюнг за руку и закричала, а Ю Сангах поймала ее протянутую руку следующей.

— Союнг-сси!

Последней, кто схватил протянутую руку, была Хан Союнг.

— ...Я держу тебя.

[Гигантская История «Тот, Кто Восстает Против Судьбы» продолжает свое повествование!]

Гигантская История, соединившая товарищей в единое целое, начала противостоять жестокому шторму.

Тело Хан Союнг, словно буек в бушующем море, беспомощно раскачивалось из стороны в сторону. Она могла держаться только благодаря своим товарищами позади нее.

Товарищи крепко держали друг друга за руки в разбивающихся волнах букв, словно пытались спасти утопающего.

Джун Хивон крикнула в сторону Ким Докча, которого она едва видела.

— Докча-сси! Мы здесь! Просто продержись еще немного!

Товарищи, держащие друг друга за руки, были похожи на прочные предложения, соединенные в одно целое. Хан Союнг почувствовала тепло, передающееся по ее руке, и постепенно кое-что поняла.

Слова существовали, чтобы описать глубины тьмы. И чтобы утешить эту тьму, была создана вещь под названием "история".

— Ким Докча!

Крепко сжатые руки, поддерживаемые предложениями, подкрепляющими другие предложения. Доверяя себя этой руке, Хан Союнг шаг за шагом приближалась к Ким Докча. Лишь его лицо едва можно было разглядеть, остальное скрывала темнота букв.

[То, ч то вы де ла е т е, бес с мыс ле н но.]

По мере того, как раздавался голос «Четвертой Стены», волны становились все более свирепыми.

[Ес ть оди н Ким Док ча]

Хан Союнг знала причину - причину, по которой Ким Докча становился все меньше. Его молодое лицо прямо сейчас напоминало "Древнейшую Мечту", который они видели некоторое время назад.

Он потеряет воспоминания о днях, проведенных со своими товарищами, и…

...И он даже потеряет воспоминания о том, когда читал "Пути Выживания".

Затем он станет чистейшим ребенком, вернувшись в великий цикл Вселенной.

Позже его спасет "Скрытный Интриган".

Если это так, что случится с "Ким Докча", которого они помнили?

— Нам удалось зайти так далеко, так что....!!

Хан Союнг протянула руку и тут же почувствовала, как ее пронзила жгучая боль.

Ким Докча был прямо перед ее глазами.

[Единственный читатель, который мог понять эту историю.]

Ким Докча был прямо там.

Между ними было меньше четырех метров, но Хан Союнг это расстояние казалось бесконечным пространством, который ничто не могло заполнить. Словно перед ней и Ким Докча стояла невидимая стена.

— Ты сукин сын! Ты обещал прочитать мой роман, не так ли?!

Она хотела сказать ему. Сказать ему, что был мир, который не нуждался в его жертве, чтобы быть спасенным. Она думала, что если это она, то она должна быть в состоянии сделать это.

Ведь, в конце концов, она лучше всех умела лгать.

— Что, черт возьми, это за "Пути Выживания"?! Я могу легко создать десятки, сотни миров иллюзий!

Ее срывающийся голос постепенно терял свою силу.

До сих пор она написала так много предложений, но так и не смогла спасти единственного человека.

В мире, который становился все более головокружительным, фигура Ким Докча становилась все более размытой.

Что было бы, если бы она была хоть немного сильнее? Возможно, они не спланировали все как следует. Возможно, ей следовало изучить еще более сильный атрибут. Возможно, ей следовало заработать гораздо, гораздо более жесткую Историю.

Ей не следовало бросать Ким Докча с самого начала. Она должна была раньше понять план Ким Докча. Нет, возможно…

....Ей вообще не следовало писать "Пути Выживания".

Ей не следовало становиться автором такой истории.

....Автором?

Хан Союнг резко подняла голову.

[Могла ли она это сделать?]

Это было неопределенно.

[Нет, я могу это сделать.]

Вместо нее это говорил кто-то другой.

Воспоминания 1863-й регрессии превратились в Историю и начали яростно корчиться. Хан Союнг посмотрела на кончики своих пальцев. Ее пальцы, обожженные, черные как уголь.

Она была не главным героем, а писателем.

Рука Хан Союнг, словно держащая перо, начала медленно двигаться. Она создавала траектории в воздухе; эти траектории превратились в буквы, а эти буквы вскоре стали словами.

[Ваш атрибут доведен до абсолютного предела!]

[Внимание! У Вас нет полномочий на "Перезапись"!]

Хан Союнг выплюнула полный рот крови, но