Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

— Может, Сэм откусил слишком большой кусок и не сможет проглотить? спросил Логист.

— Нет. У него есть оборудование и люди. Очистив форт, он сможет двинуться дальше. Он захочет двинуться в глубь материка, но пока не хочет. Он говорит, что использует форт как вспомогательную базу, и двинется по архипелагу навстречу мне. Это сбережет время — работа с обеих сторон островной цепи. Неплохая идея.

— У него достаточно людей?

— Пять тысяч, — сказал Хейл. — Достаточно, но не очень много. У нас здесь немного лишних людей, но нам нужно их держать на непредвиденный случай. Никогда не знаешь, где понадобится бросить дополнительные отряды против джунглей. А каждая расчищенная миля означает дополнительных людей на ней. Пять тысяч, и прибудут еще, когда у нас будет достаточно места для их размещения.

— Ссор еще нет? — спросил Кроувелл.

Хейл пристально взглянул на него.

— Ожидаете неприятностей?

— Не думайте, что это мое предсказание, сынок. Пять тысяч людей, занимающихся тяжелой работой, и еще новые прибывающие. И все ждут обещанного бессмертия. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может начаться ад.

— Что вы знаете об этом деле с бессмертием? — спросил Хейл, оглядываясь.

Логист только улыбнулся.

Хейл смотрел на отдаленный берег, где яркие вспышки очищали стены старого форта. Он сказал:

— Вы знаете, и я знаю. Никто не может знать точно, кроме Сэма. Он утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь радиации на Венере. Мы же родились на Земле.

— О, немало радиации было на Земле как раз перед взрывом, — сказал Кроувелл.

— Будут неприятности. Вы знаете. Это может случиться и здесь. Люди в тот раз оставили Землю и прилетели на Венеру. Если это случится снова…

— Похоже на рака-отшельника. Когда он перерастает свою раковину, то выползает и находит другую. Многое может сделать раковину слишком тесной. Быстрый рост населения — так и случилось на Земле. Эти люди… — Кроувелл махнул в сторону рабочих. — Возможно, они переросли башни, хотя и не знают этого. Человеку многое нужно.

— Вы останетесь в колонии? — спросил Хейл

— Да, на время. В глубине души я фермер. А что?

— О, вовсе не потому, что вы Логист. Вы бессмертный. И я тоже. Короткоживущие… нельзя слишком тесно связываться с ними, если вы бессмертный. Семьи башен… Сэм… вы единственный близкий мне человек на Венере.

— Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок, — сказал Кроувелл. — И ноги наши ходили по доброй коричневой почве. Не самую долгую, но лучшую часть жизни. У меня была Земля, у вас Венера, но это одно и тоже. Я знаю, что вы имеете в виду. Я чувствую себя с вами как дома, хотя иногда вы поступаете по-дурацки.

Они снова посмотрели на рабочих. Потом, следуя новой мысли, Хейл сказал:

— Нам придется милитаризоваться. Это предложил Сэм, но я и сам подумывал об этом.

— Они не выглядят очень опасными, — ответил Кроувелл, рассматривая ближайший отряд.

— Дело не только в них. Нам вообще нужна военная организация. Военная дисциплина. Как в старых компаниях, но по-другому. Нужны мундиры и все прочее.

— Вы так думаете?

— Если вы отбираете у человека свободу, нужно дать ему замену, пусть это даже будет взятка. Должен быть выход для индивидуальности. Если он не может носить непрочный целлофлекс — а здесь это невозможно, нужны прочные защитные ткани, — дайте ему красивый мундир. Знаки отличия тоже. Приспособления для отдыха, но все это организовано и под контролем. Обещания бессмертия недостаточно, как недостаточно и одной милитаризации, но вместе они немного отдалят взрыв. С вольными товарищами было по=другому: мы знали, чего ожидать, когда объединялись, и мы объединились, потому что хотели этого; мы не ждали никакого вознаграждения, кроме самой жизни; именно такой образ жизни нам был нужен. А эти добровольцы — я думаю, милитаризация вызовет сильный психологический эффект. — Хейл внимательно смотрел на Логиста. — Я думаю, почему Сэм высказал эту мысль. Хотелось бы знать все его мотивы. Его планы на будущее.

Кроувелл хихикнул.

— Узнаете, сынок. Узнаете.

Хейл пнул хрупкое крылатое длиной в фут тело жука и следил, как оно, поворачиваясь, полетело через площадку к груде других блестящих мертвых насекомых, подготовленных к уничтожению. Одним из первых результатов опрыскивания острова был шуршащий дождь жуков, подобно радужному граду, падавших с листвы. Некоторые из них способны были оглушить человека.

— Вы должны мне сказать, — угрюмо заметил Хейл. — Это спасет так много…

— Ошибаетесь, сынок. — Голос Кроувелла внезапно стал резким. кажется, я уже говорил, что предвидение будущего не означает способности его изменять. Типичная ошибка — думать, что если знаешь, что произойдет, сможешь избежать этого. Позвольте прочесть вам небольшую лекцию о предвидении. — Кроувелл подтянул пояс и углубил мотыгу в дерн, переворачивая плодородную темную почву и внимательно рассматривая ее. Тон его изменился.

— Правда заключается в том, что поверхностное течение событий ничего не означает. Важны большие приливы, но их можно заметить спустя долгое время и они слишком велики, чтобы их можно было изменить. Стена в море не остановит прилива. То, что его производит, будет продолжать действовать.

В двадцатом веке многие на Земле понимали, что происходит. Они говорили об этом. Говорили громко и часто. И это были люди, заслужившие общественное уважение. Им верили. Но этого оказалось недостаточно. Умы людей продолжали действовать в прежнем направлении. Так мы потеряли Землю.

Если вы предвидите будущее, вы должны оставаться свидетелем, и не больше. Помните Кассандру? Она знала будущее, но заплатила за это дорогой ценой, — никто ей не верил. Предвидение автоматически аннулирует наше участие. Вы видите определенное уравнение. Добавьте еще один фактор — ваше участие, и уравнение изменится. А этот фактор не поддается учету.

Понимаете, почему оракулы говорили загадками? Многие в прошлом умели предсказывать будущее, но они должны были говорить смутно, иначе их предсказания не сбывались.

Теперь послушайте. Допустим, перед вами две возможности. Вы можете завтра отправиться в башню Невада и заключить там сделку, которая принесет вам миллион кредитов. Или вы останетесь дома и будете убиты. Вы приходите ко мне и спрашиваете, как вам поступить: ехать или оставаться. Я знаю об этих двух возможностях. Но руки мои связаны.

Потому что оба результата зависят исключительно от ваших личных мотивов и реакций. В ситуации А вы отправляетесь в башню Невада, не посоветовавшись со мной, отправляетесь в определенном настроении, с определенными реакциями, зафиксированными в вашем мозгу. Действуя в соответствии с ними, вы получаете миллион кредитов. Но вы советовались со мной. Я сказал вам, допустим: поезжайте в Неваду.