Тенебрариум - Raptor

— Город Иликтинск — модель будущего мира?

— Ты захотел бы жить, скажем, на стрельбище? Думаю, вряд ли. Так и здесь. Зона испытаний — это одно, а земля обетованная — это совсем другое. На испытаниях выявляют пределы возможностей, а в жизни — просто живут. Я создало то, что должно было создать. Этот город — моё лучшее творение. Это мой новый мир. Мой Тенебрариум!

— А аномалии — это всего лишь тренажёры для опытных образцов?

— Нет. Аномалии — это энтропийные парадоксы. Когда кроишь и сшиваешь лоскуты из разных измерений, то расхождения неизбежны. Где-то обязательно происходят сдвиги и перекосы. У меня не было возможности создавать мир с нуля, как у Прокриатора. Приходилось пользоваться тем, что было, состыковывая то, что порой вообще не совпадало. Поэтому, все эти аномалии — просто всплески многомерных энтропийных дисфункций, которые не могут адекватно восприниматься человеческим разумом. Ты уж прости за прямоту, Писатель, но чтобы разобраться в их структуре, твоих мозгов, увы, недостаточно. Думаешь, почему мне приходится регулярно синхронизировать структурный баланс используя тот самый 'туман'? Именно для того, чтобы вся эта красота не разлезлась по швам. А с тренировкой опытных образцов прекрасно справляется местная фауна и сами опытные образцы… У тебя ещё есть вопросы?

— Ты сказало, что для спасения мира нужно всего лишь найти средство. Я так понимаю, что это средство — ты?

— Не думаю.

— Но разве может быть иначе?

— Может. Когда мы впервые встретились, я тоже посчитало, что твоему куратору нужна моя помощь, но потом… Потом догадалось, что ему нужно вовсе не я.

— А кто?

— Моя старая подруга.

— Не думал, что ты с кем-то дружишь.

— Мы с ней заклятые друзья, — Хо рассмеялось.

— Допустим. Тогда почему он отправил меня к тебе, а не к ней?

— Потому, что без меня тебе к ней не подобраться.

— Кто она?

— Сальвификарий Сакрариума.

— Высшая? Та самая агентесса? — догадался я. — Что охотилась за тобой?

— Она ангел. По-имени АлХезид.

— Лучезарная значит…

— И очень опасная.

— Она тоже где-то в городе?

— Да. Мы оба отбываем здесь наказания за то, что натворили в ноосфере. Меня отправили на исправительные работы, а её заточили в стазис-капсуле, чтобы немного утихомирилась, и не натворила ещё больше проблем. Твой куратор и АлХезид когда-то были не разлей вода. И теперь он надеется, что по старой дружбе Лиша поможет ему предотвратить апокалипсис. Ведь только она вхожа в Сакрариум.

— Откуда ты это знаешь?

— Он неоднократно пытался извлечь её капсулу. Но я ему не позволило.

— Почему?

— Потому что он не должен воспользоваться её беспомощностью. Я уже говорило тебе, что он перенял от меня самые презренные и низкие качества.

— Что это? Благородство? Кодекс чести сумеречного охотника?

— Нет. Рассчёт. За то, что я сохранило неприкосновенность АлХезид, она, в благодарность, выпустит меня из заточения.

— Так ты всё-таки хочешь отсюда выбраться?

— А куда деваться? В целом меня здесь почти всё устраивает. Я как в санатории. И работа мне в радость. Но лишь один нюанс угнетает меня. Здесь очень туго с кормёжкой. Точнее, её здесь нет вообще. Уже много лет я живу впроголодь. Хочешь — не хочешь, а надо возвращаться на вольные хлеба. Твой куратор тоже это понимает. Поэтому и бросил мне 'спасательный круг'. Видишь как всё хитро взаимосвязано? Ты хочешь выбраться из города. Для этого ты разыскиваешь меня. Я спасаю АлХезид. И за это она выпускает меня из города. А вместе со мной — тебя.

— Я совсем запутался в твоих россказнях.

— Я всего лишь отвечаю на твои вопросы.

— Ладно… Ладно. Ответь, зачем ему книга? Зачем ему моя книга?

— Вопрос не по адресу. Это ему нужна твоя книга, а не мне. У него и спрашивай. Когда встретишься с ним.

— Хорошо. Тогда ответь, как мне вытащить Райли из города?

От удивления Хо вскинуло руки.

— Писа-атель, ты ещё сам не знаешь, как из него выбраться, а спрашиваешь про свою подругу, которую тем более никто не выпустит! Как это расценивать? Как глупость? Как альтруистичность? Ах, да-а… Это любовь. Хо! Конечно же. Нет-нет, Писатель, я не смеюсь над тобой. Поверь, я тоже познало это чувство. И я знаю, что это не просто химическая реакция в мозгу. Это навязчивая идея. С позиции трезвого разума я бы посоветовало тебе выкинуть Райли из головы и забыть про неё навсегда. Но я понимаю, что это невозможно. Она глубоко засела в твоём сердце. И тебя не смущает, что она принадлежит совершенно другому виду. Что ей нельзя жить в мире людей…

— Почему нельзя?!

— Ты разве не видел, на что она способна? Её реакция на порядок превышает человеческую. Её ум опережает человеческий по всем показателям. И, что самое главное, она — беспощадная убийца. Ты знаешь, как она владеет холодным оружием. А теперь представь, на что способна твоя Райли, если ей дать пистолет. А если ей дать автомат? Нет, Писатель, выпускать её за пределы города слишком рискованно. Даже я это признаю.

— Жаль. Она этого очень хочет. И я этого очень хочу. Но я желаю ей счастья, и поэтому соглашусь с тобой, Хо. Райли не место в нашем мире. Её ждёт новый, прекрасный мир. Она достойна его.

Хо помолчало и, опустив голову, произнесло, — новый, прекрасный мир?

— Ну да.

— Писатель, ты когда-нибудь видел опытные образцы самолётов, перевозящие пассажиров? А опытные образцы автомобилей на улицах своего города видел?

— Но они же…

— Они — опытные образцы. Этим всё сказано.

— Получается, что…

— Хватит думать о других. Подумай о себе. И ответь мне наконец, кто ты?

— Зачем тебе это нужно?

— За тем, что я помогу тебе выбраться из города, только в том случае, если ты дашь мне правильный ответ на этот вопрос. Так кто ты, Писатель? Ты узнал это?

— Да.

— И кто же ты?

— Я — образец Z345/9-09.

— Прекрасно. И тебе уже известно, что ты вовсе не человек?

— Д-да… Я… Я — изгнанник. Кеаксулант.

— То есть, курьер?

— Хм… Ну-у, да.

— А почему так неуверенно отвечаешь?

— Я до сих пор с трудом в это верю.

— Может быть потому… Что это неправда?

— Не понял. Получается, что сёстры меня обманули?

— Писатель, Писатель, заканчивай думать чужим умом. Включай свой собственный, ленивый разум.

— С какой целью меня водили за нос? Сначала сестры вынесли мне мозг своими откровениями, теперь ты наплело чёрти что, про каких-то охотников, кукол и спасение мира. Я плаваю в этой ереси, как в болоте. И всё больше не понимаю, зачем мне всё это знать?! Я просто хочу жить. Хочу вернуться домой.

— Ты веришь сёстрам, веришь мне, веришь кому угодно, только не себе самому. Тебя слишком легко обмануть. Ведь ты хватаешься за любую ложь, лишь бы она намекала тебе на спасение. Точно так же безнадёжно больные люди верят всяким шарлатанам, попадаясь на самый откровенный обман.