Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович Владимир Черный-Седой

Граф Мару тан Саккарти сидел в кресле и нервно барабанил пальцами по подлокотнику. Рядом почтительно стоял маленький серый человек. Склонив голову, он слушал графа.

– Риджельт, вы все сделали правильно. Но это только полдела. Нехеец хитер и изворотлив, как тысяча сквочей. Ему нельзя давать времени на обдумывание ситуации. Я просто уверен, что он выполнит свою угрозу и отправит послание нехейцам. А когда те прибудут, то король выдаст им твою и мою голову. Ты понимаешь, как мы рискуем?

– Милорд, но это просто горский парнишка, пусть смелый и удачливый, раз сумел выжить в степи и вернуться с невестой. Но он только ребенок. Дитя диких гор. Не думаю, что он способен привести в исполнение свои угрозы из тюрьмы. А вот его спутники могут добраться до нехейцев, и их надо остановить. Что касается невесты, то мы ее уберем и представим дело так, что это работа нехейца. Я подготовлю материалы расследования, что проведена проверка фактов, изложенных в вашем письме, они не подтвердились и его выпустили за недоказанностью. Но выйти он сможет из тюрьмы только вперед ногами. Таким образом, мы решим все свои проблемы. Отведем от себя подозрение и совершим справедливое правосудие. То, что вы так хотели.

– Хорошо, коронер. Только не затягивайте. Что-то мне неспокойно.

– Приступлю незамедлительно, милорд, – поклонился серый и вышел.

Он прошел по двору крепости, вошел в тюремный двор и спустился в подвал.

– Дежурный! – крикнул он в открытую дверь, когда расположился за столом дознавателя.

Тотчас же влетел дежурный надзиратель.

– Слушаю, вашбродь! – браво отрапортовал он.

– Как там студент? – спросил коронер.

– Жив и здоров, вашбродь!

Серый удивленно почесал шею, расстегнул верхнюю пуговицу камзола и задумчиво посмотрел на надзирателя.

– Как обстановка в камере?

– Сложная была, вашбродь! Прун убил Веревку, в камере начались беспорядки, и мы с господином магом перевели подозреваемого в отдельную камеру, заковав в кандалы. – Надзиратель стоял еле жив, ожидая разноса от всесильного безопасника.

– Студента на допрос. Немедленно! – приказал серый и уселся поудобнее.

– Слушаюсь! – вытянулся дежурный и исчез так же быстро, как и появился.

Взяв конвой, он поспешил в тюремный блок, где сидел нехеец.

– Открывай одиночку! – приказал он коридорному стражу и, пока тот возился со связкой ключей, ища нужный, сердито прикрикнул: – Шевелись, морда, их благородие ждут.

Наконец стражник нашел нужный ключ, открыл замок и, отворив дверь в камеру, крикнул:

– Заключенный, на выход!

Но ответом ему была тишина. Он шагнул внутрь, поднял факел и обомлел. Камера была пуста!

– Тут никого, – еле слышно, испуганно проговорил он. – Господин дежурный, камера пуста.

– Ты что мелешь, морда пьяная, как пуста? – Дежурный оттолкнул стража и вбежал в камеру.

Мерцающий свет факела выхватил из темноты кучу соломы, стены с вмурованными в них кольцами, и все. Больше ничего и никого в камере не было.

Дежурный ошарашенно огляделся, его прошиб пот, а губы, дрожа, выговаривали растерянно:

– Как же так? Где он? Открывай другие камеры-одиночки! – заорал он на стража, потом с криком: – А-а-а, дай сюда! – вырвал связку ключей и выбежал из камеры.

Суматошно тряся ключами, выискивая нужный, устремился к следующим камерам. Но и они были пусты. Он в ярости повернулся к стражу.

– Продался, гад! Выпустил преступника! – И огрел со всего маха связкой ключей стража по лицу. Тот схватился за голову и с воем повалился. – В камеру мерзавца! – вымещая злобу на страже и избивая того ногами, орал дежурный.

Он выметнулся из блока и ворвался к коронеру в кабинет.

– Беда, вашбродь! – орал он. – Побег! Студент сбежал!

– Как сбежал? Куда сбежал? – вскочил серый человек и с грохотом уронил стул. – Показывай, где он был! – приказал сбитый с толку тайный стражник и поспешил за дежурным.

Они пробежали коридор, спустились в нужный блок и, запыхавшись, очутились в открытой камере. Их взорам предстали лежащий в крови стражник и склонившийся над ним узник в кандалах.

Юноша поднял голову и спросил:

– Вы тут совсем с ума посходили? За что стража избили и ко мне кинули? Ему глаз выбили, изверги.

Я понимал, что мне надо спешить, ко мне в камеру могли заявиться в любой момент, поэтому, раздав указания, что и как делать оркам и моим родичам, сразу вернулся.

К моему удивлению, камера была открыта настежь, на полу валялся весь в крови и стонал стражник. В коридоре слышался топот множества ног и крики. Не мешкая, я нацепил на себя кандалы и наручники и склонился над стражем. Применил малое исцеление, и в это время в проеме показались серый и надзиратель. Они пораженно уставились на меня. А я, не давая им времени опомниться, укоризненно и с долей возмущения в голосе спросил:

– Вы тут совсем с ума посходили? За что стража избили и ко мне кинули? Ему глаз выбили, изверги.

Пауза затянулась. Они в столбняке смотрели на меня, я на них. Потом серый развернулся и маленьким кулачком заехал в глаз надзирателю.

– Пьянь! Все мозги пропил! – заорал он. – Я тебя в этой же камере сгною, сволочь! – Повернулся ко мне и, не скрывая злобы, прорычал: – Ну, студент… – Погрозил пальцем и приказал: – На допрос его.

В комнате дознавателя стояли два стола и два стула. За одним столом сидел серый, за другим писарь. Под потолком магический светильник. Арестованным стул не полагался. Я и писарь находились на свету, серый тонул в полумраке.

– Итак, заключенный, – обратился ко мне серый, – готовы давать признательные показания?

– Прошу простить, господин коронер, но я не являюсь заключенным, пока не проведено предварительное следствие и королевский прокурор не вынес постановление об аресте. Сейчас я задержанный по подозрению. И только. Кроме того, хочу выразить протест по факту неподобающего обращения со мной. Меня били надзиратели, заковали в кандалы и в нарушение моих прав дворянина держали в общей камере. Предупреждаю, что по выходе из тюрьмы я вызову вас на поединок чести. Кроме того, королю будет отправлена нота от нехейских баронств. И все, кто обращался со мной неподобающим образом, будут наказаны согласно обычаям нашей страны.

Писарь замер и посмотрел на серого. Тот усмехнулся и приказал ему:

– Этого не пиши!

Я тоже посмотрел на замявшегося писаря и приказал:

– Пишите, господин секретарь, или вы разделите участь преступников.

– Не писать! – приказал серый, в его голосе прорезались визгливые нотки.

Писарь затравленно посмотрел на нас, выронил перо и упал со стула. Бедняга от переизбытка впечатлений потерял сознание.

Я изучающе посмотрел на серого. С чего бы он такой смелый и уверенный, что я его не достану? На что надеется? На то, что сможет удерживать меня в камере до моей смерти?

– Зря вы надеетесь избежать, господин коронер, справедливой расплаты. Преступления против нехейца срока давности не имеют. Поверьте, придет время, когда вы позавидуете мертвым.

– Вы мне угрожаете? – Он повертел шеей, как будто ему воротник был тесен и натер ее.

– Не путайте понятия «угрожал» и «предупредил о последствиях», – улыбнулся я.

Серый опять побагровел и, набычившись, отчего стал выглядеть смешно, проговорил:

– Тебе еще надо будет выйти из тюрьмы, щенок. Дежурный! Увести заключенного.

После ухода учителя Фома встал из-за стола и словно растворился. Он стал незаметным для простого взгляда, сливаясь с окружающей обстановкой, как предмет неодушевленный – стол, стул или барная стойка. Случайный взгляд, брошенный на него, не задерживался на нем, а фиксировал предметы за ним, справа или слева.

Орк прошел вдоль столов, присматриваясь и прислушиваясь к посетителям, и выделил троих хуманов, что изредка бросали взгляды на их стол. Один из этой троицы поднялся и пошел за учителем. Фома вышел за ним и увидел, что тот растерянно оглядывается. Бросился влево, потом суматошно вправо, но улица была пуста, и только редкие фонари освещали блеклым светом дорогу к крепости. Хуман вернулся и что-то стал говорить оставшимся двоим, затем, кивая в знак согласия, выслушал какие-то указания и стремительно вышел. Фома снова последовал за ним и дошел до особняка, сквозь закрытые ставни которого пробивались лучики света. Долго человек там не задержался. В доме погас свет, и оттуда вышли десять вооруженных человек, закутанных в черные плащи. Среди них Фома опознал одного мага. Они, не оглядываясь, направились к портальной площади и скрылись в темноте. Он не пошел за ними, понимая, что те готовят засаду, а вернулся в трактир, подсел к своим и стал рассказывать: