Манука Камардада - Иван Мак

— И дракон?

— И дракон.

— Значит, в твоем знаке есть какая-то сила?

— Да. И ее часть находится во мне. Я не умею ею управлять, но отец сказал мне, что делать если мне нужно защититься. Я должна требовать этого именем своей матери. Но это можно делать только в особых случаях, и я не имею права требовать чьей либо смерти.

— Ерунда какая-то. Не понимаю, как такая штука может иметь силу.

— А ты ничего не понимаешь. Ты видишь дракона и не веришь своим глазам. Он тебя чуть не убил, а ты говоришь что их не существует.

— Я этого не говорю. Я говорю, что они не боги.

— Но ты все равно не знаешь что и как они делают. И никогда не узнаешь, потому что ты всего лишь человек.

— А ты?

— Я тоже человек, и я тоже этого не узнаю.

— А как же твой знак?

— Я должна его сохранить. Только он бережет меня, и он должен беречь всех нас. Но для этого я должна узнать его силу.

— И как ты ее узнаешь?

— Я должна найти одного человека. Я искала его много лет. С тех самых пор как умер мой отец, но я не нашла никаких его следов.

Они долго сидели на уступе и говорили друг с другом. Илина рассказывала о своей матери, об отце, то что знала о своем знаке, Она рассказывала о том как этот знак спасал ее.

Однажды она попала к бандитам и ее хотели уже убить. Кто-то сорвал с нее платье и знак остановил людей. Он не только остановил их, но и заставил подчиниться и сделать все что она скажет.

— А что было с Иной? — Спросил Рингер.

— Ина Белый дракон.

— Что значит белый?

— Это значит, что она не желает никому зла. Но она дракон и она может делать все что захочет. Если ей кто-то не понравится, она может его убить.

— И это не будет злом?

— Ты сам убивал людей. Это зло?

— Это зло. Но я делал это для защиты себя и других.

— Она делает то же самое.

— Она же дракон и ей никто не страшен.

— Ты сам себе противоречишь. Ты говоришь что она только лишь инопланетянка и говоришь, что ей никто не страшен. Такого не бывает.

День подходил к концу. Внизу появились люди, которые осматривали лагерь. Они не знали о Рингере и Илине, седевших на скале и никто не рассматривал скалу так тщательно, что бы заметить там людей.

Рингер и Илина решили спуститься вниз. Уходить в пещеру было опасно из-за дракона и они начали спуск, когда еще было светло. Они вступили на твердую землю уже в сумерках и решили пробираться к выходу из ущелья.

Охраны не оказалось на месте. Два человека спокойно прошли по дороге, где еще утром были усиленные посты и заграждения. Рингер и Илина заночевали в лесу, а утром отправились в путь.

В горах было не мало опасностей, но двум путешественникам не привыкать. Шли дни и недели. Погода изменилась, наступило лето. Теперь не ощущалось недостатка в пище и дорога была легкой и простой. Рингер и Илина вышли к поселку и вошли в него.

Илина прошла в первый же дом и сказала несколько слов, которые Рингер даже не понял. Хозяин сразу изменил свое отношение к пришедшим. Он пригласил их к столу. Илина и Рингер сняли свою одежду, которая была сделана из шкур зверей. Их накормили, напоили, сводили в баню и дали чистую одежду. Разговоры в основном были о погоде и о работе в поле.

— Что ты им сказала? — Спросил Рингер, когда их отправили спать на сеновал.

— А ты не понял? — Удивилась Илина.

— Нет. Ты говорила какими-то странными словами…

— Я говорила словами из писания. Я попросила кров, одежду и пищу, пообещав, что мы отработаем три дня на сенокосе. Ты когда нибудь работал в поле?

— Нет.

Илина рассмеялась.

— Ничего. Научишься. Это дело не хитрое.

— И они тебе поверили?

— Не верить людям, это грех, Рингер. Не верить можно только тем, кто тебя обманывал. А тому, кто тебя никогда не обманывал ты не имеешь права не верить. Они нам верят, и мы их не обманем. Ты же не сбежишь от работы?

— Не сбегу.

Первый день Рингеру было несколько сложно. Он не умел работать ни косой ни вилами. Он впервые оказался на той работе и ему надо было все объяснять как маленькому. Этим занималась Илина, а деревенские жители посмеивались над Рингером, глядя на его неуклюжие движения.

Но навык пришел и на третий день Рингер работал не хуже остальных. Хозяин попросил их остаться еще на несколько дней, пообещав заплатить за работу и Илина согласилась, даже не спрашивая Рингера.

— Ты не спросила меня. — сказал Рингер.

— А ты был против?

— Нет, но..

— Рингер, что за ерунда? Ты не был против и обижаешься, что я ответила за тебя.

— Я не обижаюсь…

— Ты обижаешься. Я же вижу. Ты все еще считаешь меня девчонкой? А мне, между прочим, уже девятнадцатый год, больше чем было тебе тогда, когда ты попал в плен.

— Я не обижаюсь. — Повторил Рингер.

— Вот и хорошо. Ты и вовсе не замечаешь, когда отвечаешь за нас обоих.

— Когда это я отвечал за обоих?

— Вчера. Нас спрашивали, устали ли мы и ты сразу же сказал, что нет, не спросив меня.

— Я сказал только за себя.

— Я тоже сегодня сказала только за себя. — Ответила Илина.

— Но получилось…

— И вчера получилось то же самое. Так что, давай не будем спорить. Тем более, что это не имеет никакого смысла. Ты мог легко возразить там если бы не хотел работать.

— А если мне надо было подумать?

— Что подумать? Работать или не работать? Это такой сложный вопрос?

— Может, мне надо идти.

— Так и сказал бы прямо там, если надо. Язык не отвалился бы.

— Ты снова начинаешь говорить со мной так, словно я мальчишка?

— Извини. — Сказала Илина и замолчала.

Они работали до конца сенокоса, получили деньги за работу и ушли. Их провожала вся деревня и они расстались как настоящие друзья.

— А ты говоришь, что у нас плохая вера. — Сказала Илина.

— При чем здесь вера?

— Я же тебе говорила. Они приняли нас со словами из святого писания.

— Не знаю. Они хорошие люди и вера здесь ни при чем.

— Как хочешь так и думай. — Ответила Илина.

Они молча шли по дороге, а затем их догнал кто-то на телеге и предложил подвести. Илина вновь нашла тему для разговора с крестьянином пока телега не приехала в город. Крестьянин уехал на базар, а Илина и Рингер оказались на вокзале.

— Когда будет ближайший поезд? — Спросила Илина.

— Завтра рано утром. — Ответил кассир. — Вам куда?

— В столицу.

— Тогда вам лучше подождать завтра дневного. Он, как раз, до столицы.

— Хорошо. Два билета на дневной до столицы. — Илина расплатилась за билеты.

Походив на вокзале Илина и Рингер направились в какую-то забегаловку находившуюся неподалеку и остались там до самого вечера. Илина вновь нашла себе собеседников и говорила, говорила, говорила… Рингеру ничего не оставалось как только слушать ее разговор. Он чувствовал от этого неудобство, но и не знал о чем ему самому говорить с ней. Каждый раз этот разговор превращался в словесную перепалку.