Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

— Так же?.. — спросил он, поднимаясь так, что его член коснулся моих набухших губ. Мое тело стало содрогаться, и я испытала самый большой оргазм в жизни. А может быть, это были несколько коротких оргазмов, случившиеся друг за другом не знаю, но казалось, что наступил конец света.

Теперь кончал он. Может быть потому, что его член был таким огромным, я могла чувствовать каждую его струю. Мне казалось, что в конце дня мы снова занимались любовью. А потом мы делали это очень часто. К тому же мы постоянно снимаем на кассету наш секс. Когда Миши нет дома, я люблю просматривать нашу видеотеку. При этом я тащусь сильнее, чем от реального секса! Кто знает, какой окажется наша видеотека в один прекрасный день!

Веселов С.

Наташа

Наташа! Милая моя Наташка! Неповторимая студенческая пора! Как давно это было!

Мы учились в одной группе, она и я. Она была из девчонок, которых никак не назовешь красавицами, но которые при этом умудряются быть удивительно милыми.

Короткая стрижка, спрятанные за широкими линзами очков огромные лучистые глаза, носик пуговкой, маленький нежный рот, лишь только начавшая округляться угловатая фигурка подростка: в ее внешности не было ничего необычного, девчонка как девчонка, но в то же время она хочешь — не хочешь, а притягивала к себе взгляд.

Все ее существо излучало какую-то трогательную наивность и беззащитность, перед которой невозможно было устоять. Я заглядывался на нее давно, но у меня и в мыслях не было попытаться сойтись с ней поближе или, хуже того, завести пошлый романчик. Ее полудетский облик был настолько светел и чист, что обычная плотская любовь по отношению к ней выглядела чуть ли не кощунством.

Все началось с того, что после одной не очень красивой истории в институт пришла на меня «телега». Потянулось разбирательство. В конце концов игравший в высокую идейность комсорг поставил вопрос о том, может ли такая личность, как я, быть членом ВЛКСМ. Такого я никак не ожидал. Наказание по тем временам было явно слишком суровым, но, к моему огромному удивлению, группа проголосовала «за».

Подняла руку и Наташка. Несколько дней я не мог прийти в себя, но даже потом, уже поостыв, долго ходил сам не свой, старался держаться особняком, ни к кому не подходил, ни с кем не разговаривал. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Наташка.

Однажды, направляясь после занятий домой, я столкнулся с ней у проходной нос к носу. Обычно в таких ситуациях я просто прибавлял шаг. Хотел сделать так и на этот раз, но, уже обогнав ее, неожиданно услышал:

— Подожди меня, пожалуйста.

Это было, как гром среди ясного неба. Она и до того не часто ко мне обращалась, а уж теперьї Я замедлил шаг и молча, не глядя на нее, пошел рядом.

— Ты куда-то спешишь? — нерешительно спросила Наташка.

— Да нет.

— А вообще ты сегодня занят? — после некоторой паузы робко продолжила она.

— Да, вроде, ничего особенного.

— А сейчас ты домой?

— Куда ж еще? — улыбнулся я, немало озадаченный таким градом вопросов.

— Можно мне поехать с тобой?

— Ко мне?! — от неожиданности я остановился. Наташка тоже.

— Да, — густо покраснев и стараясь не смотреть мне в глаза, выдавила из себя она.

Мы стояли посреди узкой дорожки, по которой плотным потоком, кто домой, кто в институт, спешили студенты. На нас то и дело кто-нибудь наталкивался. Слышались «полезные» советы и возгласы праведного негодования.

— Ну если хочешь, — совершенно растерявшись, промямлил я. — Только у меня родители дома.

— Поехали ко мне. У меня сейчас никого, — отведя наконец глаза от асфальта, Наташка умоляюще посмотрела на меня.

Мало-помалу я пришел в себя и теперь с любопытством глядел на нее. В эти минуты она была похожа на нашкодившего ребенка. Интересно, что она задумала? Спросить об этом я, понятно, не мог.

— Ну что ж, едем, если ты так хочешь, — натянуто улыбнувшись, я зашагал по дорожке. Наташка молча пошла рядом.

Ощущая какую-то неловкость, мы всю дорогу старались не смотреть друг на друга и не разговаривали. По приезду Наташка сразу провела меня в одну из комнат и, извинившись, сама куда-то исчезла. В ожидании ее я плюхнулся в одно из кресел и стал рассматривать висевший на стене плакат с Орнеллой Мути. Неожиданно мою шею обвили ласковые девичьи руки. Я обернулся и застыл, пораженный. Право же, было от чего. Наташка стояла передо мной лишь в трусиках и лифчике, больше на ней ничего не было! Она вся дрожала, грудь ее учащенно вздымалась, пухлые детские щечки пылали. Ошарашенный и уже абсолютно ничего не понимающий, я тупо вперился глазами в то место, где из-под тонкого шелка трусиков проглядывала пышная кипа темно-русых волос, будто это пикантное зрелище способно было хоть сколько-нибудь прояснить происходящее.

Наташку мой дурацкий взгляд явно бил наповал, но тем не менее она решительно продолжала начатое. Щелкнула застежка лифчика, и через секунду он уже лежал на полу, обнажив трепетную грудь. Еще миг — и Наташка застыла передо мной уже совершенно голая. Щечки ее пылали пуще прежнего, глаза горели.

— Послушай, — не придумав ничего умнее, тоном наставника начал я, — ты отдаешь себе отчет. Я хотел сказать еще что-то в том же духе, но Наташка перебила меня.

— Не надо, — еле слышно прошептала она. — Прошу тебя, не надо так. Наши объятия были страстны и целомудренны. Мои руки скользили вдоль ее покрытого золотистым пушком юного тела, мои губы мягко и нежно сплетались с ее губами. Это были прекрасные минуты, нам было хорошо, как никогда. Полностью предоставив себя в мое распоряжение, Наташка, закрыв глаза, молча внимала моим ласкам. Время шло, а я все никак не мог решиться на главное, медлил, оттягивал. Как это ни покажется нелепым, но меня одолевали угрызения совести. В конце концов Наташка взяла инициативу в свои руки. Ее ладошка сомкнулась вкруг моего члена.

Мгновением позже, припав к моим губам, как к целебному источнику, она одним толчком вогнала его в туго раздвинувшуюся щель своего девственного лона. При этом Наташка даже не вскрикнула, хотя по тому, как непроизвольно содрогнулось все ее тело, я понял, что ей было очень больно. К сожалению, я оказался не на высоте и, не сумев совладать с собой, тут же кончил, начисто забыв про Наташку. Но она тем не менее просто светилась от счастья, а застывшие на ее щеках слезинки блестели, озаренные улыбкой, совсем как лужицы в лучах восходящего солнца. Наша связь длилась недолго. Очень скоро она поняла, что мое чувство к ней носит совершенно иной характер, нежели ее ко мне, но продолжала на что-то надеяться, пока не застала меня однажды в объятиях своей лучшей подруги. С тех пор я ее больше не видел. В институте она не появлялась, на звонки не отвечала. Несколько раз я заходил к ней домой, но мне неизменно говорили, что ее нет. А вскоре я узнал, что она вышла замуж за какого-то кретина, лет на десять старше ее. Через семь месяцев у нее родился сын. Здоровый такой карапуз. Зовут его также, как меня.