Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова

она как будто ничего не знала о своей красоте или старалась забыть о ней, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Она держалась просто, скромно, естественно. Убежденный холостяк Кропачек, не переносивший женского кокетства, сразу проникся к ней доверием. Совсем скоро они втроем сидели за столиком, пили кофе и непринужденно болтали. Канцеляристу вдруг показалось, будто он знает брата и сестру Зандерс тысячу лет.

Вероятно, потому вербовка прошла без сучка, без задоринки.

Но много способствовал делу и сам Кропачек. Он рассказал новым знакомым о своих финансовых затруднениях. После смерти отца канцелярист получил небольшое наследство, купил участок земли в пригороде Вены и начал строить дом. Однако цены в прошлом году круто пошли вверх и возведение особнячка в два этажа с террасой практически остановилось. Прелестная Лора сказала, что знает верный способ заработать. Сын пивовара выслушал ее, подумал-подумал и согласился.

Аржанова была довольна сотрудничеством с господином Кропачеком. Выпускник протестантского университета проявил себя человеком в высшей степени добросовестным, исполнительным, дисциплинированным. Все внутренние бумаги и документы австрийского МИДа, которые попадали к нему в руки, он копировал тщательно, быстро и передавал ей во время встреч в трактире. Флора столь же аккуратно приносила ему деньги.

Строительство загороднего дома возобновилось и пошло скорыми темпами. Сын пивовара находил удовольствие в том, чтобы иногда рассказывать ей о ходе работ. Так, двери из мореного дуба он распорядился поставить во всех трех комнатах на первом этаже. Стропила для крыши заказал в фирме земляка, где делали специальную пропитку дерева. Из трех видов черепицы, предложенной ему на кирпичном заводе, выбрал ярко-красную потому, что она гораздо красивее коричневой или пепельно-серой.

Глаза канцеляриста за круглыми стеклами очков при этом оживали и мечтательно поблескивали, речь текла плавно. Бывало, в порыве увлечения он касался своей рукой руки курской дворянки, и она мило улыбалась ему в ответ. Безусловно, русская разведка могла только приветствовать подобные дорогостоящие проекты подданных императора Леопольда Второго.

Между прочим, старина Иоханнес считал их обычными влюбленными. Роман возник и развивался у него на глазах. Теперь раз или два в неделю Лора, младшая сестра штурмана Зандерса, и канцелярист из Министерства иностранных дел Януш обедали в его заведении. Правда, Лора редко выбирала что-нибудь из «чешского меню». Ей совсем не нравились кнедлики — классическое национальное блюдо из вареного теста и, как правило, с мясной начинкой. Но разные гастрономические пристрастия — не повод для ссоры будущих супругов.

Если бы трактирщик имел хоть какое-либо представление о правилах конспирации, то он давно обратил бы внимание на одну особенность свиданий Лоры и Януша. Они никогда не приходили к нему вместе и вместе не уходили от него. Кто-то из них оставался, чаще всего — Кропачек. Он играл в бильярд, и это было очень удобно: из широких окон бильярдной отлично просматривалась часть улицы, прилегающей к трактиру, и площадь перед «Theater an der Burg». Анастасия, одетая как простая служанка, с корзинкой для провизии в руках, пересекала площадь и сворачивала в узкий переулок за театром. Канцелярист контролировал, нет ли за ней «хвоста»…

Якоб-Георг фон Рейнеке правила конспирации знал и потому терпеливо ждал, когда курская дворянка проинформирует его о деле, коим нынче занимается. Она стала куда-то пропадать в середине дня, обычно по средам и четвергам. Ему приходилось обедать в одиночестве. Он предпринял попытку расспросить горничную Глафиру, но она успехом не увенчалась.

— Ее сиятельство с утра вышедши, а куды и зачем, мне не сказывают, — ответила верная служанка.

— И ты не беспокоишься о ней? — удивился надворный советник.

— Дак ежели я о пустяках, до меня не касаемых, переживать буду, мне и вовсе при барыне не быть.

— Пустяки, значит… — «Немец» занес нож над куском рыбного филе.

— Не надо ни в чем сомневаться, ваше высокоблагородие, — сын горничной Николай подлил ему в бокал вина из бутылки, обернутой салфеткой.

Разговоры со слугами княгини Мещерской производили на первого секретаря российского посольства двойственное впечатление. Во-первых, все они — люди проверенные, Флоре преданные безгранично, правильно обученные. Во-вторых, чрезмерно независимые, и в том — ошибка Анастасии Петровны, ибо подчиненные должны помнить о своем месте. Исключительные их способности были Якобу-Георгу известны, иногда он задумывался: что за настойки и отвары хранит Глафира в аптечном ящике? Какую пулю забил в ствол егерского штуцера с французским «диоптром» меткий стрелок Николай?

Внезапно та дверь в столовой, что вела через коридор на кухню, распахнулась, и женщина в простой одежде служанки шагнула к столу. Поскольку время клонилось к пяти часам дня, в комнате было сумрачно, и фон Рейнеке не сразу узнал «дорогую Лору». Она поставила корзинку на стул и села, придвинув к себе хрустальный бокал. Николай поспешил налить барыне вина.

— Ваше путешествие по городу прошло удачно? — вежливо осведомился Якоб-Георг.

— Более чем, — ответила Аржанова.

— Есть хорошие новости?

— Да, милый друг.

Тут она, к его удивлению, взялась за шнур на корсаже, отпустила несколько петель и извлекла на свет божий бумагу, свернутую в тонкую трубочку. От пребывания в потайном месте между двух прелестных выпуклостей бумага измялась. Анастасия положила ее на стол и разгладила ладонями. Три листа, тесно заполненные черными строчками, находились перед ней и норовили свернуться обратно.

— Послание императора? — весело спросил фон Рейнеке.

— Откуда вы знаете? — курская дворянка подняла на него изумленный взгляд.

Надворный советник, бросив нож и вилку, нервно сцепил пальцы:

— Да ничего я не знаю, Лора! Вы ведете свою игру, и мне не рассказываете… Я пошутил. Ей-богу!

— Тем не менее вы угадали. Это — копия письма Леопольда Второго прусскому королю. Весьма любезное, полное комплиментов обращение. В нем есть такие фразы, что князь Голицын сразу лишится дара речи… Кардинальный поворот во всей австрийской внешней политике!

— Дорогая, вы уверены, что это — не подделка? — осторожно поинтересовался надворный советник. — Не провокация, придуманная специально для русских?

— Абсолютно уверена. Конфидент завербован почти два месяца назад. Он уже передавал мне документы. Некоторые я смогла проверить.

— Каким образом?

— Вы совсем забыли об Адаме Вейсгаупте, который служит в придворной канцелярии.

— Вертлявый молодой человек, родственник жены Игнаца фон Борна? — небрежно бросил Якоб-Георг. — Так он был у нас в гостях один или два раза. К тому же с самим Великим мастером ложи «К истинному единодушию».

Аржанова улыбнулась:

— Придется признаться вам во флирте.

— Невинном? — поднял бровь «Немец».

— Как сказать…

— Вы что, спали с ним?!

Курскую дворянку позабавил этот вопрос. Впрочем, ей давно казалось, будто фон Рейнеке слишком серьезно относится к их ролям мужа и жены, обусловленным проведением операции «Золотая цепь». Он и впрямь вел себя очень достоверно и убедительно, как ее супруг,