Законы стаи - Полина Ром
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ну, че встал! Пошли к нашим!
«Наших» я узнал по сидящему во главе стола Маркану, это была самая большая и, пожалуй, самая пьяная компания. Меня встретили довольно дружелюбным гулом голосов, и Маркан объявил:
-- С опозданца пива на всех! Эй, Фанка, слышишь?! На всех пива!
Из дверей кухни выглянула мрачная чернобровая женщина с отечным лицом, кивнула мне, как старому знакомому и вновь исчезла.
Через пару минут совершенно седой, но здоровый, как лось, мужик бережно поставил на стол бочонок литров на двадцать пять-тридцать, сильным движением вбил в него кран и, оттолкнув несколько кружек, которые попытались подсунуть страждущие, мрачно заявил:
-- Полторы серебрухи. Это -- свежее.
Глава 23
Глава 23
ОСКАР
Пиво было просто восхитительным, но чуть тяжеловатым! Плотное, густое, с очень легкой горчинкой и изрядной долей алкоголя.
Мужики гомонили, наливая себе в здоровенные глиняные кружки, сдувая пену и, стуча посудинами друг о друга. От лихих движений пиво перехлестывалось через край, заливая и без того липкий стол. Я сделал еще глоток и прохладный напиток маслянисто скользнул в горло, смывая нервное напряжение.
Сайм, жадно глотая, выхлебал почти пол кружки и, вытирая пену с лица рукавом, довольно хекнул:
-- Й-эх… Доброе пиво! И дурмана в меру.
Слово дурман мне очень не понравилось. Я насторожился и решил пока больше не пить – хрен знает, что туда добавляют. Тем временем, слегка окосевший Сайм, продолжал:
-- Гайн, конечно, скотина та еще, крыса, можно сказать! Своих же друзей опрокинул. Но ведь куш-то поди не маленький взял? – он смотрел мне в глаза затуманенным взором, с каким-то детским любопытством ожидая ответа.
Я смочил губы пивом, гулко булькнув кадыком – якобы глотнул, и спокойно ответил:
-- Вот сам у него и спроси, вы же, помнится, были друзья -- не разлей вода.
Маркан внимательно оглядел нас острым и достаточно трезвым взглядом и скомандовал:
-- Заткнулись оба!
На секунду за столом воцарилось молчание, а потом снова поднялся гул голосов. Говорили в основном о рыбалке – кто сколько поймал, сколько заработал. Два мужика постарше, сидящие напротив меня, обсуждали предстоящую свадьбу чьей-то дочери – беседовали о кандидатуре жениха, да сколько приданого придется отсыпать.
Сайм допил остатки в кружке и вновь зацепил меня:
-- А сказывают, ты, вроде как, жениться собрался?
К нашему разговору прислушивались Маркан и еще один молодой парень – самый щупленький и незаметный среди всех. Поэтому я недовольно поморщился и обстоятельно ответил:
-- Да мать зудит…И скулит, и скулит без конца – мол, старая стала, стирать тяжело и дом вести не может одна. Я бы, конечно, послал, но тут она девку присмотрела – мамашка померла, а другой родни-то и нет. А за девкой целый дом идет!
-- Иди ты! Что, ни братьев, ни сестер? – завистливо протянул Сайм.
-- Не-а, одна она.
-- Ну, дом продашь – свадьбу знатную справишь! Ох, и погуляем же!
-- Да когда еще погуляем? Дом продать – не с удочкой на берегу посидеть. А в храм пойдем вот-вот. Как траур кончится, так и пойдем. За дом-то отсыплют немало, где еще потом такое найдешь?
Один из мужиков, что обсуждал свадьбу, оживился:
-- Дак ты Галану дом-то предложи.
Я сделал вид, что снова глотнул пива, и равнодушно спросил:
-- А ему на кой?
-- Дак он второго сына женит. А у него домишко маленький, да там еще старший с женой и детьми живет. У-у-у! – с каким-то даже подвыванием протянул он. – К нему и в дом-то не зайти -- этакая теснота. Он уже и то поговаривал, что старшего отселять надо.
Я сделал еще глоток пива – в этот раз настоящий, и солидно ответил:
-- Денег-то хватит ли у него? Я задешево не отдам – мне торопиться некуда.
-- Ну, это уж ты с ним решай. – мужик присосался к кружке, отдышался и заявил: -- Ох, и забористое же!
Я понятия не имел, кто этот самый Галан, но и спрашивать не собирался. Это можно и позднее узнать. Разговор плавно перетек на хорошие места для рыбалки. Точнее, на те, куда ходить точно не стоит.
О хороших местах как раз все умалчивали. Зато дружно ругали некую Хафтову отмель, вспоминая, сколько там подводных скал и сколько и когда было покалечено рыбацких лодок. Тут все прямо разошлись, перебивая друг друга и называя какие-то незнакомые мне имена.
На некоторое время я выпал из общего разговора, но Сайм, сидящий рядом, толкнул меня локтем:
-- Ну, женишься – это ладно, а давай-ка, как дом продашь, сходим в «Сладкую ягоду»? Все же в городе-то девки посвежее будут, чем эти, – он небрежно кивнул головой на слабое подобие эстрады.
Танцовщица там уже поменялась. Сейчас вздергивала юбку грузная щекастая деваха лет тридцати, нещадно накрашенная. Она весьма задорно трясла массивным бюстом, на котором было ожерелье из бубенчиков.
Возле “эстрады” прямо на заплеванный пол, уселся мужик лет тридцати пяти, изрядно пьяный, раскрасневшийся. Под дикое ржание приятелей он пытался заглянуть девахе под юбку, чтобы увидеть побольше.
Из-за соседнего стола слышались подначки:
-- Ты, Пурис, башку-то прямо туда пихай, а то не все разглядишь!
-- Хватай, хватай ее, Пурис, а то ща совсем прикроется! Они же тама все известные скромницы!
Я небрежно пожал плечами:
-- Оно бы неплохо, но когда еще покупатель найдется.
-- Найдется, найдется. – довольно заухмылялся Сайм. – В «Сладкую ягоду» трех новеньких недавно привезли – совсем бутончики. Одна от нас, а две со Скалистого.
-- Ты-то откуда знаешь? – неожиданно вмешался Маркан.
-- Дак при мне Йорк с ихней маман договаривался, – простодушно пояснил Сайм.
Йорком звали того самого узколицего, который был помощником неведомого мне сарта. Я с интересом прислушивался к разговору, и Маркан среагировал именно так, как и должен был. Встав со своего места, он отвесил Сайму тяжелую затрещину и негромко, но очень четко сказал:
-- Ты, хруфтова слизь, языком поменьше мети. Не твое дело, что там и с кем Йорк обсуждает, – потом он переключился на меня. – А ты, что сидишь с кислой мордой и слушаешь всякого пустозвона?
-- Зуб у меня болит, застудился видать. Думал
