Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли

Он хорош собой, у него статная мускулистая фигура, он наверняка преуспел в искусстве любви, но все это было ей безразлично и, более того, просто противно. С глубочайшим отвращением она почувствовала, как поползла по ее ноге дерзкая рука, задирая вверх подол юбки.

Она плотно сжала колени и закатила кавалеру звонкую пощечину.

— Сейчас же остановите карету, сэр, я сама найду дорогу в Гринвич.

Он нехотя снял руку с ее колена, но при этом прихватил одну из ее подвязок. Он засмеялся, пытаясь восстановить доброе согласие:

— Милочка, это была просто шутка. Я это сделал на спор, только и всего. У нас сейчас повальное увлечение — завладеть подвязкой дамы.

— На спор? С кем же вы спорили?

Он беспомощно пожал плечами.

— С Девонпортом… Я прощен? — умильно попросил он.

Негодование просто душило ее, и она не удержалась от язвительного замечания:

— Похоже, что всей жизнью мужчины управляет вожделение, а вожделение у них вызывают только власть и плоть!

Он не стал обижаться, и она заставила себя утихомириться. Ей еще повезло, что он завладел только ее подвязкой. Окажись она чуть более покладистой, он «завладел» бы ею самой там, в карете. В этом сомневаться не приходилось.

Глава 9

В конце концов Дрейк и Хокхерст получили аудиенцию у Сесила, лорда Берли. Дрейк уже повидался с Уолсингэмом и рассказал ему о кораблях, которые строятся по приказу Филиппа Испанского. Эти сведения совпадали с донесениями шпионов Уолсингэма, и он заверил Дрейка, что доложит обо всем королеве. И Дрейк и Хокхерст знали: если и есть на земле человек, к чьим советам она прислушивается, то этот человек — Сесил. Он доказал ей свою преданность еще в те годы, когда она была принцессой Елизаветой, а на троне сидел ее болезненный брат Эдуард. Коварный герцог Нортемберленд прислал принцессе Елизавете в Хэтфилд сообщение: «Вашему Высочеству необходимо прибыть со всей поспешностью, ибо король тяжело болен». Курьер, однако, имел при себе еще одно послание, тщательно спрятанное у него на груди.

Это письмо было от Сесила, и Елизавета знала, что не забудет этого послания, пока жива.

«Король умер. Нортемберленд замышляет возвести на трон Джен Грей с ее сыном Гилдфордом и намерен схватить вас и вашу сестру.

Прибыть по его вызову значит отдаться в его руки».

Елизавета, которой с малых лет доводилось становиться жертвой людского вероломства, сумела тогда избежать опасности, сказавшись больной. Она была уверена, что сможет положиться на Сесила, даже если все остальные от нее отступятся.

На этот раз инициативу взял на себя Хокхерст.

— Милорд Берли, я собственными глазами видел, как строятся корабли в гавани Кадиса.

Дрейк тут же подхватил:

— Я возьму небольшую эскадру и уничтожу эту армаду, так что она не успеет даже отплыть из Кадиса.

— Милорд, ее величество прислушается к вашим словам, — настойчиво напомнил Хокхерст.

Сесил поднял руку и засмеялся.

— Вы правы в том, что королева полагается на мою преданность. Но, господа, вы пребываете в заблуждении, если думаете, что она поступит по моему совету. Она все вежливо выслушает, а потом предпримет то, что сама сочтет нужным. Мне придется настаивать, умолять, льстить, убеждать, уговаривать и подстрекать, чтобы она хоть на дюйм отступила от уже принятого ею решения. Прямое нападение на Испанию — дело нешуточное.

— Но, милорд, и угроза Англии со стороны Испании как нельзя более реальна. Это не плод разыгравшегося воображения.

Сесил снова поднял руку:

— Господа, когда королева взошла на трон, ее казна была пуста. Ее отец, Генрих VIII, составил себе огромное состояние, конфисковав имущество всех монастырей, которые были ликвидированы по его воле. Затем ему пришлось все это потратить на солдат и на оснащение войска, чтобы вторгнуться во Францию. Ее величество достигла процветания Англии — и своего собственного — на основе мира, а не войны. Ее возмущает самый грошовый расход на военные нужды. Разве не поэтому наши попытки помочь Голландии приносят столь мизерные результаты?

— Так что же, мы должны сидеть и ждать, пока корабли Филиппа войдут в английские порты и он приберет к рукам ее корону? — не выдержал Дрейк.

— Или все-таки взяться за дело самим и разгромить врага, предоставив ее величеству возможность сделать вид, что она тут ни при чем? — спросил Хокхерст.

— Господа, наступает время, когда Англии понадобятся герои — такие, как вы. Каждый из нас должен — каждый по-своему — побуждать ее к действиям. Я — за столом Совета, вы — на маскарадах и торжественных приемах. И тогда, может быть, нам удастся ее убедить.

Эссекс, не теряя времени, помахал подвязкой Сабби перед носом Хокхерста.

— Попрощайтесь со своим верным конем: можете считать, что он уже у меня в конюшне.

Шейн ни на миг не поверил, что соперник действительно имеет в своем распоряжении подвязку Сабби, однако, встретившись с ней в следующий раз, он крепко ухватил ее за запястье и, как она ни упиралась, увел в сад.

Небо было подобно черному бархату с рассыпанными по нему миллионами алмазов.

В свете серебряного полумесяца деревья отбрасывали странные тени, которые пересекали лужайки, полого сбегающие к Темзе. Подойдя к реке, они спугнули лебедей, которые величественно заскользили по водной глади.

— Каким образом Эссекс получил твою подвязку? — спросил он и сам удивился, как хрипло прозвучал его голос.

«Чертовы мужчины! Почему им непременно надо похвастаться самой ничтожной победой?»

— Я пошла поплавать в Темзе… должно быть, он стащил ее из моих вещей… Они же оставались на берегу, — сочиняла она на ходу.

Не слишком с ней церемонясь, он крепко ухватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Это гнусная ложь. Бьюсь об заклад, ты и плавать-то не умеешь.

— Умею, сэр. Уверяю вас, — твердо возразила она.

В тот же момент он высоко поднял ее на руках и сделал вид, что сейчас бросит ее в воду.

— Я заставлю тебя доказать это, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Она вскрикнула, но их уединение было немедленно нарушено: на берегу появились еще три парочки, которые собрались погулять при лунном свете. Он опустил ее, так что ноги Сабби доставали до травы, но прижал к себе тесным объятием. Его губы коснулись ее уха:

— Если я приведу тебя в такое место, где ты сможешь поплавать без лишних свидетелей, ты разрешишь мне за этим понаблюдать?

Это казалось заманчивым.

— Если вы обещаете только наблюдать, то я отвечу «да», но если вы попытаетесь играть в развратные игры на воде, я вас утоплю!

— Я мог бы утонуть в твоих глазах каждый раз, когда ты просто смотришь на меня, — прошептал он, наклонившись к ее щеке, а потом поцеловал ее и продолжал целовать, пока она едва не лишилась сознания. Теперь он был совершенно уверен в том, что страсть пробуждается в ней. Скоро она будет готова отдаться ему, и он испытывал сильнейшее удовольствие, когда доводил ее до головокружения.