Битва Шарпа - Бернард Корнуэлл

— У вас был приказ расстрелять их? — спросил Оливейра, догадываясь, каков будет ответ.

— Нет, сэр, — сказал Шарп, чувствуя, что все смотрят на него. Он знал, что, возможно, совершает ужасную ошибку, признаваясь в совершении казни, но он во сто бы то ни стало должен был убедить Оливейру в опасности — и поэтому он описал, как Луп прискакал в маленькую горную деревушку, чтобы спасти две солдатские жизни, и как, несмотря на его просьбы, Шарп приказал их расстрелять. Полковник Рансимен, слыша рассказ впервые, недоверчиво покачал головой.

— Вы расстреляли людей Лупа у него на глазах? — удивленно спросил Оливейра.

— Да, сэр.

— Так эта вражда между вами и Лупом — личная вендетта, капитан Шарп? — спросил португальский полковник.

— В некотором смысле, сэр.

— Или да или нет! — отрезал Оливейра. Он был действительно вспыльчив, напомнив Шарпу генерала Крофорда, командующего легкой дивизией. У Оливейры было то же самое неприятие уклончивых ответов.

— Я полагаю, что бригадир Луп нападет очень скоро, сэр, — настаивал на своем Шарп.

— Доказательство?

— Наша уязвимость, — сказал Шарп. — И еще то, что он назначил цену за мою голову, сэр. — Он знал, что это прозвучит как проявление слабости, и покраснел, когда Хуанита громко засмеялась. Она была одета в форму Real Compania Irlandesa, но расстегнула воротник мундира и рубашки, так что отблески пламени играли на ее длинной шее. Каждый офицер вокруг огня казался очарованным ею, и неудивительно, поскольку она казалась совершенно экзотичным существом в этом мире пушек, пороха и камня. Она сидела близко к Кили, облокотившись на его колено, и Шарп задавался вопросом, не объявили ли они о своей помолвке. Отчего-то все гости за ужином были празднично настроены.

— И какова цена, капитан? — спросила она насмешливо.

Шарп едва удерживался от ответа, что награды более чем достаточно, чтобы оплатить ее услуги в течение ночи.

— Я не знаю, — солгал он вместо этого.

— Не может быть много, — сказал Кили. — Престарелый капитан вроде вас, Шарп? Пара долларов, возможно? Или мешок соли?

Оливейра поглядел на Кили, и взгляд его выражал неодобрение пьяным насмешкам его Светлости. Полковник затянулся сигарой и выпустил струю дыма над огнем.

— Я удвоил часовых, капитан, — сказал он Шарпу. — И если этот Луп действительно явится, чтобы требовать вашей головы, мы дадим ему бой.

— Когда он явится, сэр, — ответил Шарп. — И могу я предложить, со всем уважением, сэр, что вы поставите часовых в башнях у ворот?

— Вы не сдаетесь, да, Шарп? — прервал его Кили. Перед прибытием португальского батальона Шарп попросил, чтобы Кили переместил Real Compania Irlandesa в башни, но Кили безапелляционно отказался. — Никто не может напасть на нас отсюда, — сказал Кили теперь, повторяя свои прежние аргументы. — И в любом случае, если они нападут, мы должны драться с ублюдками на крепостных стенах, а не в башне.

— Мы не можем драться на крепостных стенах… — начал Шарп.

— Не говорите мне, где мы можем драться, черт вас возьми! — закричал Кили, напугав Хуаниту. — Вы — выбившийся в люди капрал, Шарп, а не чертов генерал. Если французы придут, то, черт побери, я буду драться с ними так, как я хочу, и побью их, как мне нравится, и я не буду нуждаться в вашей помощи!

Вспышка смутила собравшихся офицеров. Отец Сарсфилд хмурился, как если бы он искал некоторые смягчающие выражения, но именно Оливейра наконец сломал неловкую тишину.

— Если они придут, капитан Шарп, — сказал он серьезно, — я буду искать укрытия там, где вы советуете. И спасибо за ваш совет. — Оливейра поклонился, показывая, что все свободны.

— Доброй ночи, сэр, — сказал Шарп и пошел прочь.

— Десять гиней плюс цена вашей головы на то, что Луп не придет, Шарп! — выкрикнул Кили ему вслед. — Что это с вами? Упали духом? Не хотите держать пари как джентльмен?

Кили и Хуанита смеялись. Шарп пытался игнорировать их.

Том Гаррард догнал Шарпа.

— Я сожалею, Дик, — сказал Гаррард и затем после паузы спросил: — Ты действительно расстрелял двух жаб?

— Да.

— И правильно. Но я не стал бы слишком многим говорить об этом.

— Я знаю, я знаю, — сказал Шарп, затем покачал головой. — Проклятый Кили!

— Его женщина — редкая штучка, — сказал Гаррард. — Напоминает мне ту девочку, которую ты подцепил в Гавилгуре. Ты помнишь ее?

— Но эта — шлюха, вот в чем разница, — сказал Шарп. Боже, думал он, его характер опять привел его прямо на край пропасти. — Я сожалею, Том, — сказал он. — Это похоже на стрельбу влажным порохом — пытаться найти здравый смысл в этом проклятом месте.

— Присоединяйся к португальцам, Дик, — сказал Гаррард. — Золотые ребята, и нет высокордных педерастов вроде Кили, которые отравляют жизнь. — Он предложил Шарпу сигару. Оба они склонились над трутницей Гаррарда, и когда обугленный фитиль разгорелся, Шарп увидел картинку, выгравированную на внутренней стороне крышки.

— Подожди, Том, — сказал он, не давая другу закрыть крышку. Он смотрел на картинку в течение нескольких секунд. Я забыл про эти коробки, — сказал Шарп. Трутницы были сделаны из дешевого металла, который, чтобы защитить от ржавчины, надо было смазывать пушечным маслом, но Гаррард как-то сумел сохранить свою в течение двенадцати лет. Когда-то их было множество таких — все изготовлены жестянщиком в захваченном Серингапатаме и все с похожими картинками, грубо выгравированными на крышки. Трутница Гаррарда изображала британского солдата, оседлавшего длинноногую девицу, чей зад был оттопырен в очевидном экстазе.

— Педераст мог бы сперва снять шляпу, — сказал Шарп.

Гаррард засмеялся и защелкнул крышку, чтобы сберечь фитиль.

— А твоя все еще у тебя?

Шарп покачал головой.

— Потерял несколько лет назад, Том. Я считаю, что это ублюдок Хаксвилл тащил ее. Помнишь его? Сволочь крал все подряд.

— Боже правый! — воскликнул Гаррард. — А я ведь почти забыл ублюдка. — Он затянулся сигарой, затем покачал головой в удивлении. — Кто бы тогда поверил, Дик? Ты и я капитаны! А я ведь помню, как тебя разжаловали из капралов за то, что ты пернул на построении для молебна.

— Это были славные деньки, Том, — сказал Шарп.

— Только потому, что они — далеко в прошлом. Ничто так не украшает безрадостное прошлое, как воспоминания много лет спустя, Дик.

Шарп подержал дым во рту, затем сделал выдох.

— Давай надеяться, что нам предстоит долгая жизнь, Том. Давай надеяться, что Луп уже не на полпути сюда. Было бы чертовски жаль, если бы вы все явились сюда только для того, чтобы вас поубивали бандиты Лупа.