Забери мою душу - Екатерина Котлярова

Дома было тихо. Мы с Настей синхронно перевели друг на друга взгляд, напрягаясь. Куртка матери весела на крючке, обувь стояла на пороге. С опаской обошёл квартиру, набрав в грудь воздуха перед открытием каждой двери. Боялся и ждал, что обнаружу мать на полу. А рядом шприц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Настя так и осталась в коридоре. Только на пуфик опустилась. У нас была договорённость — чуть что, она бежит из дома, просит соседей вызвать скорую или полицию. Мать обнаружилась в комнате. Сидела в на полу, привалившись спиной к стене, обложившись альбомами и плача. Заходить в комнату не спешил. Обозначать своё присутствие тоже. Наблюдал с какой-то отрешённостью и безразличием за тем, как она целовала фотографию отца в военной форме. Это фото было сделано до того, как отца отправили в горячую точку.

Я смотрел на мать, но жалости не чувствовал. Только презрения и злость. Сколько мужиков её ебало за эти годы. Из-за одного она заявление на меня написала. Видимо, ебался лучше других. А тут сопли размазывает, фотографию целует. Я бы не испытывал такого презрения, такой ненависти, если бы мать встретила нормального мужика и вышла замуж во второй раз. Попытался бы принять. Но сука… Как бы мерзко и горько не звучало, моя мать последние годы была обычной шлюхой, трахающейся не за деньги, а за дозу. Я слишком любил и уважал отца, чтобы мог простить такое матери. Из всего, что она делала, это оказалось самым сильным, самым разрушительным ударом.

Люблю ли я её?

На этот вопрос я не могу дать ответ. Слишком долго и беспрестанно лилось дерьмо с её стороны. Слишком много поступков, которые я не способен простить. Слишком много. И я не уверен, что когда-то прощу. Или забуду. Ничто уже неспособно отбелить её в моих глазах. Сделать мать той МАМОЙ, которую я безгранично сильно любил, руки которой пахли для меня счастьем, домом и уютом. Той красивой и нежной женщиной, которой я восхищался.

Я любил отца.

Нет.

Я боготворил отца. Хотел быть похожим на него.

Хотел, чтобы он мной гордился. Чтобы хлопнул по плечу и сказал:

— Горжусь тобой, сынок.

Тихо закрыл дверь и обернулся к застывшей в ожидании Насте.

— Что там? — глаза Тёны испуганно округлились. Мелкая губы поджала, ожидая плохих вестей.

— Всё нормально.

— Она снова?

— Нет. Фотографии рассматривает. Пойдём, покормлю тебя.

— Ой, Тошка-картошка, не начинай, — Настя скривилась. — Иди к Мишке, она тебя ждёт. Думаешь, не вижу, как рвёшься к ней? Меня в кровать запихнуть хочешь, а сам к Михайлине смотаться. Иди давай. Мать вменяема, нечего опасаться. Я уже большая девочка, Антон. Мне уже двенадцать. Сама себе есть приготовить в состоянии. Особенно подогреть в микроволновке.

— Иди ко мне, большая девочка, — потянул мелкую за руку на себя. Заключил в объятия, прижался щекой к пушистым светлым волосам. — Спасибо, — выдавил из себя, чувствуя острое нежелание признавать, что Тёна дико помогла.

Ведь если бы не мелкая со своей хитростью и желанием сунуть маленький и любопытный нос, куда не просят, мы бы с Мишкой так и ходили вокруг да около.

— Не за что, Тошик, — Настя потёрлась лбом о моё плечо. — Только пообещай мне, что будешь счастлив! — вскинула глаза, смотря так серьёзно и взросло, что стало не по себе. — Тош, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. Ты единственный человек, которому я нужна. Просто так нужна. По-настоящему. Я хоть и маленькая, но понимаю, что ты здесь живёшь только из-за меня. Я люблю тебя, братик. Больше всех на всём белом свете. И хочу, чтобы ты был счастливым.

В носу щекотало. Сглотнул тяжело, но ответить ничего не смог. Эмоции душили. Только сильнее стиснул Настю в объятиях.

— Всё, — спустя две минуты сестра завозилась в моих руках, — иди к Мишке. Я справлюсь сама.

Настя проскользнула мимо и скрылась в своей комнате. А я сменил одежду, достал из ящика коробку с любимыми конфетами Мишки и пошёл к своей соседке.

Малышка открыла почти сразу. Шагнула и подарила долгий, лишающий выдержки поцелуй.

— Проходи, я там тесто замешиваю.

Упорхнула на кухню, а я поплёлся следом, точно привязанный. Вымыл руки и со спины к ней подошёл, накрывая её руки и помогая вымешивать тесто. Губами скользя по скуле и сжимаясь грудью в худенькую спину с выступающими лопатками.

Готовка переросла в свидание. Когда пицца была готова, переместились с малышкой в её комнату. На экране телевизора кадры сменяли друг друга, а я смотрел на спящую Мишку и рассеянно гладил пальцами по лицу. Пусть она не стала окончательно моей, но я был счастлив. Безгранично.

Глава 21

Мишка

Проснулась и тут же села, окидывая комнату взглядом. Идеальный порядок, тарелок, чашек и остатков пиццы нет. Тоши тоже. Вскочила и всю квартиру обошла. Ушёл. Расстроенно поджала губы. Взяла в руки телефон и расплылась в счастливой улыбке.

«Ушёл на работу. Приду, как освобожусь».

Быстро напечатала ответ:

«Доброе утро, Тошенька. Очень жду».

Я была счастлива. Неприлично. И просто безгранично.

Мы поговорили. Всё выяснили. И больше не было напряжение или неловкости между нами. Вчерашний вечер останется одним из самых тёплых и ценных воспоминаний в копилке любимых.

Честно говоря, ждала, что вчерашний вечер закончится в постели. Слишком многообещающие взгляды Тоша в автобусе бросал, слишком откровенные вещи говорил. Но оказалось, что долгие и эмоциональный день вымотал меня. Заснула почти сразу, как только свет в комнате отключили и фильм стали смотреть. И даже не помнила, как в кровати оказалась. Только запах Тоши, которым пропиталось одеяло и подушка, говорил о том, что любимый спал рядом.

Выполнив заказ и отправив клиентки обложку для книги, решила сходить в магазин, чтобы размять ноги и немного охладить мысли. В груди всё сжималось от радости, хотелось метаться от счастья. Делиться своей безграничной радостью со всем миром. И поскорее увидеться с Антоном. Вновь в его объятиях оказаться. Зажмуриться. Уткнуться носом в шею. И дышать, ненасытно дышать его запахом.

Я даже зажмурилась и улыбаться стала, представляя, как встречу Тошу после работы.

И понятия не имела, что моим мечтам не суждено было сбыться.

Когда с пакетом продуктов поднялась на этаж, увидела Настюшу, сидящую на ступенях и уткнувшуюся лицом в колени.

— Настенька, — я пакеты поставила