Родовое влечение - Кэти Летт

Рожать или не рожать – вот в чем вопрос

В день операции колебания Мэдди достигли высшей точки.

Джиллиан утверждала, что пытку голодом и жаждой можно смягчить только решительными действиями. «Таблетками? – подумала Мэдди. – Двумя черными мальчиками для развлечений?» Оказалось, что для Джиллиан любимейшей формой лекарства является поход по магазинам. Мэдди, с пересохшим горлом и бурчащим желудком, моталась за ней по «Харродз» и «Харви-Николс». Причиной похода по магазинам послужило то, что Джиллиан решила «ширнуться». Не наркотиками, как она это делала в восьмидесятых, а вложением денег в «Вандер Бра». Это было обильно сдобренное поролоновыми прокладками белье, гарантировавшее максимум сексуальности. Судя по горячности, с которой Джиллиан атаковала отдел, Мэдди заключила, что у нее не все ладно с Гарольдом. Она всегда могла определить, в каком состоянии находятся любовные дела подруги, по количеству фирменных пакетов в ее прихожей.

– Знаешь, дорогая, – пояснила Джиллиан, – он носит твидовые трусы. – Они стояли друг против друга в примерочной кабинке, окрашенной в пастельные тона. – Никогда не связывайся с дипломатом. Он отказался от «французского поцелуя». Сказал, что это непатриотично. Помоги, пожалуйста.

– Неужели все так плохо? – Ворча и напрягаясь изо всех сил, Мэдди соединила эластичные края бюстгальтера и застегнула крючки.

– Он полоскал рот после орального секса.

– Такое впечатление, что у него больше бзиков, чем у долгожителя английской тюрьмы.

Джиллиан попыталась засмеяться, но бюстгальтер оказался слишком тесным.

– Поверь мне, единственной жесткой частью тела у этого англичанина была верхняя губа. – Внимательно оглядев себя в зеркале, Джиллиан посерьезнела. – Знаешь, меня никогда прежде не отвергали. А вдруг у него недержание заднего сфинктера и… и ему было не до меня? – Белое суфле ее грудей выпирало из густо отделанной кружевом и пронизанной «косточками» конструкции.

– Между прочим, – обратилась Мэдди к тяжело дышащему отражению Джиллиан, – в беременности есть и хорошая сторона. Ложбинка между грудей, например.

– О, да, – прохрипела Джиллиан. – Не говоря уже о депрессии, тошноте, полноте и необходимости отказаться от алкоголя, кофеина, загара, таблеток, мягкого сыра, суши и секса. Звучит зама-а-анчиво!

– Да ладно тебе, Джилл. Ты должна как-нибудь попробовать.

Джиллиан совершенно искренне ужаснулась.

– Долой фашистов от рождаемости! – выдохнула она. – Я собираюсь основать Организацию неродителей.

– Когда ты встретишь настоящего парня, ведь тебе захочется ребеночка, правда?

– И груди ниже колен? А вот ты этого захочешь. – Джиллиан принялась застегивать блузку.

– Неужели ты собралась покупать это орудие пытки? Ты же в нем дышать не можешь.

Джиллиан повернулась к ней боком.

– Да, но посмотри, какой профиль.

– Доказано, что после тридцати пяти, – Мэдди поспешила за Джиллиан прочь из кабинки, – увеличивается вероятность родить ребенка с синдромом Дауна. – Она догнала ее у кассы. – А вероятность вообще забеременеть уменьшается. Все чаще и чаще мужчины стреляют вхолостую. Кстати, я подумала… А вдруг другого шанса забеременеть у меня не будет? А вдруг его отношение к детям изменится и он бросит меня во время менопаузы ради более молоденькой? А вдруг завтра мы разбежимся и я больше никогда не встречу другого мужчину? А вдруг…

– Ты всегда сможешь сделать это старым, проверенным способом: просверлишь дырку в своем колпачке, трахнешься с каким-нибудь красавчиком и выкинешь его за дверь.

– А что если отхватить кусочек Авторских генов? Звучит-то просто. Они начинают с того, что не хотят быть во что-то втянутыми, а потом ты узнаешь, что они питаются плацентой и требуют, чтобы их опекали.

– А как насчет непорочного зачатия?

– Заполучить пробирку из Банка спермы? Эй, кто ваш папочка? О, формочка для льда! Вряд ли.

– Он очень сгодился бы для коктейлей.

– Кроме того, где гарантия, что ребенок не станет убийцей-маньяком? Есть ли у меня право возвратить ребенка по чеку?

– Ну, ты имеешь право убить его, но только в первые несколько месяцев. – Отдел белья находился рядом с отделом детской одежды. Джиллиан машинально взяла пару маленьких носочков. – О, взгляни на эти крохотулечки! До чего же они миленькие.

– Я думала, что ты терпеть не можешь детей! – злорадно воскликнула Мэдди.

– Не могу. – Она отшвырнула носки, как будто они были радиоактивными. – Они такие короткие. И вся эта непрекращающаяся претенциозность. Бр-р… А ведь есть еще Полиция беременности. Одна порция алкоголя в ресторане – и тебя могут упечь за решетку за жестокое обращение с детьми в предродовом периоде.

Мимо них неторопливо прохаживались мамаши с малышами, сидевшими у них на бедре. Джиллиан обратила внимание на симпатичную девчушку с золотистыми кудряшками.

– Ну разве она не очаровашка? Мне больше нравятся пухленькие, чем тощие. Нет. – Ее мысленный поток резко повернул в другую сторону. – Ты не имеешь права рожать ребенка. Где угодно, только не в этой стране. Англичане питают отвращение к детям. Я не состоялась как человек лишь потому, что моя мать бросила меня на няньку, а та оставляла меня в дальнем конце сада и кормила по часам. Это была доктрина Труби Кинга, воспитательного гуру тех лет. Впоследствии оказалось, что Труби – новозеландец и мужчина и что его философия основывается на опыте выращивания телят-искусственников на ферме при приюте. Мама была замужем в четвертый раз, когда я родилась. Меня отослали в школу-интернат. Тогда мне было всего пять лет. Я все еще гоняюсь за А, Б и В по алфавитному лабиринту.

– Джиллиан, мне очень жаль.

– О, я не испытываю никаких сожалений. Все остальные дети плыли в той же брошенной лодке. – Она засмеялась, но в ее смехе не слышалось веселья. – Я считала это нормальным. И, естественно, я не умею любить. – Она вытащила пудреницу и подкрасила губы. – Это не в моем репертуаре. Поэтому, будь я на твоем месте, я бы поскакала в больницу еще до того, как мои подозрения подтвердились тестом.

Мэдди очень осторожно, так, чтобы не ранить Джиллиан, подобрала аналогию:

– Ну, материнство стоит не на последнем месте в моем списке приобретений различного жизненного опыта. Просто я чуть раньше положенного вернулась домой со свертком. Я все еще люблю Алекса. Я знаю, что он заслужил членскую карточку Клуба мерзавцев, но ничего не могу с этим поделать. Я люблю его до безумия. Не знаю. Я не могу не надеяться, что, если я оставлю ребенка, он когда-нибудь одумается и вернется.

Джиллиан пощупала лоб Мэдди.

– Это все от голода. Ты не можешь рассуждать здраво. – И она сосредоточилась на более важной проблеме: где купить нечто, называемое «бриджи-бабочки», как приподнять и разделить ягодицы и как добиться того, чтобы на одежде не выделялась линия трусиков.

Дожидаясь лифта, Мэдди достала последнюю открытку Алекса, потрепанную, с загнутыми уголками. «Мы в этом вместе», – было там написано.

Полдник

«Мы в этом не вместе», – хотела бы сказать ему Мэдди, когда в назначенное время стояла у подъезда дома на Харли-стрит, в котором находилась приемная доктора Этрингтон-Стоппфорда. Группки одетых в